Татьяна Апраксина - Предсказанная

Анна встала поудобнее, огляделась. Настроение вдруг скакнуло в запредельный позитив. Рука об руку со страхом шел азарт, и эта гремучая смесь действовала лучше наркотика. Все происходящее возбуждало. Сумятица странных запахов, необычные звуки, вспышки света… казалось, есть два выхода: либо сойти с ума, либо встроиться в происходящее, стать его частью.

Спина к спине в самом настоящем побоище — может быть, не то, о чем Анна мечтала, не то, что видела во сне, но все же лучше, чем уныние бездействия и беспомощности. Первой настырной твари, которая попыталась подобраться поближе, девушка сунула в морду факел, и та отпрыгнула. Вторая и третья решили действовать хитрее и попытались прыгнуть одновременно с разных сторон. Анна извернулась, взмахнув факелом в воздухе так, что клочья белого пламени полетели во все стороны. Помесь кошки с крокодилом и нечто вроде лохматого таракана-переростка попятились, уворачиваясь от огня.

Таракану не повезло — пламя попало ему на спину, и он с мышиным писком бросился в темноту, сбивая с ног сородичей. От него шарахались, вскоре в стае образовалась куча-мала, еще на каком-то чудище загорелась шерсть. Эффект Анне понравился, и она решила и впредь пользоваться факелом именно так. Думать, как пламя ухитряется вести себя подобным образом, было некогда.

Паузу она использовала с толком — повернулась направо, туда, где Вадим и Флейтист вытворяли нечто непонятное. Двое стояли в метре друг от друга, и воздух между ними вибрировал, искрился и мерцал. Одного взгляда на взвесь искр было достаточно, чтобы почувствовать слабость и тошноту, потерять равновесие. Радужная завеса в воздухе казалась чем-то противоестественным и опасным. А двое сумасшедших ковырялись с ней, словно пытались вылепить что-то оформленное из беспорядочного искрящегося хаоса. Девушку начало мутить, и она отвернулась. Подобные испытания ее не прельщали. Лучше уж было разогнать пару сотен монстров, напиравших на нее с Серебряным.

Владетель старался, как мог. Если очередная тварь подбиралась слишком близко к колдовавшей вовсю парочке, ее тут же отшвыривало, словно невидимая рука отвешивала увесистый подзатыльник или брала за шкирку. Другим доставались ожоги от ярких лучей света, бивших из ладоней Серебряного. Минут через пять господа Безвременья осознали всю тщетность подобных попыток и вторая волна атаки откатилась, причинив вреда еще меньше первой.

Мелкая и средняя пакость убралась в темноту, зализывать раны и подсчитывать потери. Теперь наступила очередь больших боссов. Анна откуда-то знала это, хотя и не видела теперь ничего за пределами освещенного участка, уж больно ярко светил волшебный фонарь. Логика подсказывала, что если мелочь не справилась, то за дело возьмутся ее хозяева. Этой атаки Анна боялась куда сильнее, чем нападения кусачей и царапучей мелочи: было заранее ясно, что трехметровый скелет или проволочная пантера факела не испугаются. Да и в запасе у них, наверное, были не только клыки и когти. Кстати о когтях… девушка посмотрела на свои штаны и сердито махнула факелом в темноту. Пара удачливых зверушек все же ухитрилась располосовать штанины джинсов от колена до самого конца. Некогда крепкие и прилично выглядевшие джинсы, пережившие все приключения, превратились в лохмотья. Над щиколоткой когти зацепили и кожу, но не слишком сильно, глубоких ссадин не было.

— Сволочи, — мрачно сказала Анна. — Крокодилы и паразиты…

Штаны вдруг стало неожиданно сильно жалко. Рюкзак она где-то потеряла, куртку можно было смело выбрасывать, любимые ботинки тоже не выдержали испытаний экстремальным туризмом. Путешествие по Безвременью ничего ей не дало, только ограбило, пусть и по мелочи — не такая уж ценность шмотки, — но тем не менее хотелось выставить местным господам счет за все потерянное и испорченное. И второй — за потерянное время и моральный ущерб. Впрочем, Анна подозревала, что подобной контрибуции от Безвременья не дождешься. Унести бы ноги, не поломав — вот самая лучшая награда героям.

Вадим и Флейтист продолжали свое невозможное строительство. Теперь между ними возникла призрачная арка, сотканная из ветра и тумана, зыбкая и полупрозрачная. Смотреть на нее было по-прежнему невозможно, и Анна повернулась к Серебряному, который вдруг начал казаться островком реальности в спятившем мире.

— Лихо мы их, а? — подмигнула она недобро улыбающемуся полуночнику. — Погань мелкая…

Гьял-лиэ ответил ей шальными ртутными бликами, прыгавшими по радужке, взлохматил челку. Оскалил мелкие острые зубы в ухмылке, молча кивнул.

Каждый жест отдавался в сердце Анны легким хрустальным звоном, словно владетель прикасался к невидимым и ей самой неведомым струнам. Это была не любовь и даже не обычная приязнь, а совсем иное чувство — тот резонанс общности, что иногда возникает между двумя, делающими общее дело.

Забылись прежние распри и неприязнь, сейчас они были — напарники, двое, но почти одно целое, доверяющие друг другу спины.

— Приготовься, — почти беззвучно сказал Серебряный. — Сейчас начнется.

Началось же на мгновение позже, спустя тот длинный и безумный миг, в который мир застыл, боясь сдвинуться с места. Они стояли рядом, глядели друг другу в глаза и понимали, оба понимали, что этот момент никогда не повторится, он случился один раз, вопреки всем законам мироздания. Полдень и Полночь сошлись лицом к лицу, рука к руке и были совершенно прозрачны и доступны друг для друга.

Анна видела его насквозь — страх и силу, древнюю замшелую тоску по теплу и кровавый азарт танца на краю пропасти. Острые грани серого камня и колючий блеск серебряных лезвий, а между ними — солнечную рябь бликов на поверхности ручья. Видела источники его силы и почти смогла назвать истинное имя, но не решилась заглядывать так глубоко. Она знала, что сама открыта так же — настежь, без барьеров, со всеми своими тайнами и секретами, желаниями и мечтами…

Показалось — раскололись ночные небеса, и на мгновение воссияло солнце, освещая двоих, застывших у Двери Полуночи. Безжалостные слепящие лучи, обжигающие и сплавляющие два тела, две чуждые друг другу судьбы воедино. Было больно и радостно, словно Анна рождалась вновь — второй раз и впервые, оставив четверть века за плечами, отряхнув прах с ладоней.

«Так, как мы стояли — никто еще и никогда…» — метнулась сумбурная мысль, а потом стало не до того. Она лишь много позже узнала, что случилось, почему они с Серебряным оказались открыты друг для друга, и почему шальная сила, покорная ее воле, вдруг захлестнула ее, словно океанский прилив.

Пришла вторая волна, не имеющая ничего общего с прозрачной и чистой силой океана. Темная, удушливая, воняющая гниением и разлагающейся плотью. Анна знала, кто выступил против них — тот самый скелет в лохмотьях ало-золотых одежд. Сейчас он уже не прощупывал незнакомых странных соперников, а бил в полную силу.