Джек Чалкер - Властелины Срединной Тьмы

Козодой помрачнел:

– Я тоже об этом думал. А почему не все мы?

– Это слишком рискованно. Люди-роботы ему не нужны. Мы должны собрать все четыре недостающих кольца, прежде чем всплывет эта проблема. И мы их найдем. Рано или поздно найдем. Времени хватит. А пока я надеюсь, что, когда мы оторвемся от погони, мы действительно оторвемся.

Козодой уставился на него:

– Я понимаю, почему ты взял остальных, но я-то зачем тебе понадобился? Я не воин, не эксперт по компьютерам, не шпион, не вор и не капитан корабля. Я всего лишь историк. Почему?

Ворон откинулся в кресле и неторопливо выпустил колечко дым:

– Потому что ты кое-что знаешь. Ты знаешь такие вещи, которых, возможно, не знает никто другой.

– Я? Как это? Я занимаюсь историей древних культур, и они не имеют никакого отношения…

– Вождь – скажи мне, в какой части света появилась Главная Система?

– Ну.., в Северной Америке. Более восьми столетий назад.

– У-ум. И кто же у нас первейший специалист по этому времени и культурам?

– Ну, может быть, и я, но таких много, а я скорее интересовался более давними временами.

– И все же где-то у тебя в башке спрятан ключ к тому, как использовать кольца. Голову даю на отсечение. И Чен, кстати, тоже на это ставит. Может, ты сам пока не знаешь, что ты это знаешь, но это так, оно всплывет само собой, когда у тебя будут все доказательства и все кольца. Вот тогда, если мы только доживем, выйдешь на сцену ты – человек, который все знает. Не слишком беспокойся об этом, но будь уверен, старина Чен всегда ставит на лучших.

– Выглядит грубовато, но, по-моему, я все сделала правильно, – сказала Манка Вурдаль. Вся передняя часть мостика была разобрана, среди кучи демонтированных панелей и отключенных приборов змеились толстые кольчатые кабели, тянущиеся к ментопринтерному шлему. – Пожалуй, можно попробовать.

Хань забралась в капитанское кресло и нервно облизнула внезапно пересохшие губы.

– Наденьте мне на голову зонд и включайте.

– Даю питание, – послышался голос пилота. – Не могу сказать, долго ли выдержат соединения, но контакт есть. Поток энергии – в обе стороны.

Хань откинулась в кресле и постаралась унять дрожь в пальцах.

– Активируй интерфейс, – коротко сказала она.

В голове словно что-то взорвалось – и вдруг она стала расти, расширяясь, заполняя собой все, пробегая мыслью по проводам и схемам все отчетливее, ощущая свое новое огромное тело. Более того, теперь она видела, хотя и не так, как видит человек: в мельчайших подробностях, в расширенном спектре, недоступном ограниченному человеческому зрению. Неподготовленному мозгу было невероятно трудно воспринимать эту картину.

Она была кораблем, маленькой вселенной, замкнутой и самодостаточной. Впрочем, одна ее часть была ей недоступна, главная, ключевая часть, которой принадлежала власть над этой вселенной. Это был шар слепящего света, пульсирующий словно сердце. Шар отгораживался от нее, противился ее робким прикосновениям и вдруг, словно решившись, открылся ей навстречу и объял ее своим теплом и мощью.

В одно мгновение исчезли Соловей Хань и Звездный Орел, уступив место чему-то неизмеримо большему, чем те, кто слился в нем. Нечто, имя которому – Корабль. Новое качество было превыше и человека, и машины, но поскольку оно включало в себя человека, то понимало, что ему необходима лучшая коммуникативная оболочка.

Просто поразительно, как медлителен оказался человеческий разум, как ограничен был объем его памяти, как нелогичны и неэффективны процедуры выборки данных, подверженные эмоциям, вызванным его биохимией, и чувствам – боли и удовольствия, любви и ненависти, чести и предательству. И все же здесь было нечто опьяняющее, уникальные факторы, вызванные странным и незнакомым способом познания мира и Вселенной.

Процесс принятия решения показался бесконечно долгим, но на мостике никто не успел сделать шага, не успел даже мигнуть. Пилот получил новое видение мира, новые ощущения; девушка получила новый, быстрый и более эффективный дополнительный мозг.

Коды, которые Главная Система могла использовать для защиты межзвездных кораблей, насчитывали не менее четырнадцати квадрильонов в сороковой степени возможных комбинаций; почти девять секунд ушло на то, чтобы составить алгоритм, который при заранее известной скорости передачи по межкорабельной связи перекрывал более девяноста девяти процентов всех комбинаций. Они дополняли друг друга: человек формулировал задачу, пилот ее решал.

И все же Хань почувствовала смирение, поняв, что перед ним она – менее чем ничто.

И все же пилот почувствовал смирение, поняв, в чем ему до сих пор было отказано и в чем ему отказывали бы всегда.

Но именно компьютер через несколько часов разомкнул соединение. Вернее, приказ поступил из программного ядра; ни человек, ни пилот не в состоянии были бы разорвать эту связь добровольно, когда она уже установлена. Они разделились, и Хань почувствовала, как ее тянет помимо собственной воли к маленькому телу, дремлющему в капитанском кресле. Ее сознание, ее "я" возвратилось, обогащенное опытом слияния, который рассудку еще предстояло разобрать, просмотреть, истолковать и переработать.

Она очнулась со смешанным чувством восхищения и страдания. Она чувствовала себя ничтожной, жалкой, червем во Вселенной, населенной исполинами, доступными ей лишь на краткие мгновения. Она любила – она почитала – этот ослепляющий свет. Но и Звездный Орел любил ее, ибо она связывала его с человечеством и давала ему ощущение сопричастности своим Творцам. То, что она имела, он мог познать только косвенно, он завидовал ей и тосковал по ней. Он мог прикоснуться к жизни только через нее; она могла прикоснуться к могуществу только через него.

Во многих отношениях это был идеальный союз.

– Вы только взгляните! Летающие города! – не удержался Козодой, когда на экране дальнего обзора появился дрейфующий флот.

– Толстые и уродливые пузаны, – вставила Танцующая в Облаках.

– У тебя нет представления о масштабе, – сухо заметил ее муж. – От нас до этих кораблей дальше, чем от жилища Четырех Семейств до селения Вилламатук. А внешняя красота им ни к чему. Это чудеса творения.

– Но согласись, что снаружи они похожи на огромные черные колбасы, обросшие бородавками, – вмешался Ворон, жуя свою неизменную сигару. – Надеюсь, внутри они выглядят лучше. Впрочем, едва ли Главная Система дала себе труд позаботиться о комфорте.

– Примерно третью часть у них занимают двигатели, – заметила Манка Вурдаль; и кажется, впервые в жизни в ее голосе появился оттенок благоговения. – В центре грузовой отсек, и он такой большой, что наш корабль в нем просто-напросто потерялся бы. Должна признать, что, угнав такую громадину, мы имеем все шансы войти в историю.