Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

Он оторвал взгляд от поля космодрома и посмотрел на Аманду; она сидела, съежившись, будто озябла.

— Как ты думаешь, тебе придется пройти через это еще раз? — спросила она.

Ее голос был больше похож на шепот. Она смотрела куда-то в пространство мимо него; казалось, ее взгляд обращен в бесконечность.

— Нет, — ответил он. — Не думаю. На этот раз я останусь Хэлом Мэйном до смерти.

Глаза ее по-прежнему были устремлены в какую-то отдаленную невидимую точку. Он потянулся через стол и взял в свою руку ее ладонь, неподвижно лежащую на столе.

Ее пальцы сжали его ладонь и Аманда снова посмотрела на него; ее взгляд был полон такой невыразимой тоски, какую можно видеть в глазах человека, наблюдающего за отплытием корабля, увозящего на борту возлюбленного или возлюбленную.

— Со мной будет все в порядке, — сказал Хэл. — Но даже если и не так, то для нас это не будет иметь никакого значения.

Ее пальцы стиснули его ладонь еще сильнее. Они держались за руки, как накануне ночью, ничего не видя и не слыша вокруг, словно время снова замедлило свой бег.

Глава 58

За бортом курьерского корабля освещенная лучами Проциона проплывала Мара, похожая на голубой шар в обрамлении клубящихся белых облаков. Она удивительно напоминала Землю, и мысль о Земле всколыхнула в Хэле чувство одиночества и грусти с тайным горьким привкусом вины. Если бы не отсутствие луны, Мару вполне можно было бы принять за Землю; обе планеты удивительно походили друг на друга, только Мара была чуть больше по размеру. Даже зная, что перед ним не Земля, Хэлу все равно казалось, будто он смотрит на мир, в котором вырос, и впервые в жизни он понял, насколько прочны духовные узы, связывающие его с материнской планетой.

Они уже минут двадцать висели на стационарной орбите. Наконец громкоговоритель бортовой связи ожил, и они услышали голос диспетчера поста управления наземным движением:

— Дорсайский корабль, класс Джей-Эн, бортовой номер 549371, вам разрешен самостоятельный спуск в отведенный сектор на площадку для частных кораблей. Пожалуйста, сообщите ваши координаты.

Саймон Хан Грим нажал белую кнопку доступа к бортовому навигационному оборудованию, чтобы ввести координаты корабля в сеть поста управления, и послушный его умелым рукам корабль начал снижение.

Поверхность Мары становилась все ближе. В следующий момент они увидели прямо под собой голубую гладь океана и плавно заскользили в направлении линии побережья. Оказавшись над сушей, корабль резко, почти отвесно пошел вниз, и вдруг совершенно неожиданно для себя они заметили замелькавшие в воздухе снежинки. Теперь внизу, насколько мог видеть глаз, простирались бесконечные леса, укутанные снежным покровом, и только прямо под ними находилась небольшая площадка. Спустя некоторое время корабль опустился на бетонное покрытие, рядом со скованной льдом речушкой неподалеку от живописной группы строений, выкрашенных в пастельные тона и соединенных друг с другом крытыми переходами. Хэл и вслед за ним Саймон вышли из корабля и увидели встречающего их Амида.

— Амид, познакомься, это Саймон Хан Грим. — Хэл отступил в сторону, чтобы пропустить вперед Саймона. — Он — пилот корабля, любезно предоставленного в мое распоряжение Дорсаем.

— Рад познакомиться с вами, Саймон Хан Грим, — кивнул Амид.

— Взаимно, — ответил Саймон. Амид по экзотскому обыкновению не стал протягивать для пожатия руку, но Саймон, похоже, и не ждал этого. Хэл совсем забыл, какого маленького роста этот старый экзот, и, увидев его сейчас рядом с Саймоном, он испытал нечто вроде эмоционального шока, пораженный тем, насколько контрастно они выглядят вместе. Казалось, что с момента их последней встречи Амид еще больше постарел и сжался. Они стояли на бетонной площадке словно под незримым куполом, внутри которого был сухой теплый воздух, а на дома, лес и реку мягкими хлопьями продолжал тихо падать снег.

Это выглядело немного странно. Хэл как-то уже успел привыкнуть к тому, что в обоих экзотских мирах царит вечное лето — небо всегда голубое, а поля зеленые.

Вместе с Саймоном они проследовали за Амидом в дом — если это удивительное хитросплетение различных строений можно было назвать домом, а затем, оставив Саймона в отведенных ему апартаментах, Амид вместе с Хэлом отправился на поиски Рух.

Вскоре они обнаружили ее возле прихотливо изогнутого бассейна, окруженного высокими зелеными растениями. Они раскинули длинные перистые листья над шезлонгом, в котором Рух лежала, закутавшись в нечто, походившее на старинное пестрое стеганое одеяло.

Как только Рух увидела их, она откинула одеяло и села; шезлонг тут же послушно принял форму, удобную для сидения. Длинный бело-бордовый экзотский хитон скрывал ее неестественную худобу, а смуглая кожа имела несколько желтоватый оттенок. И все же ее осунувшееся лицо казалось еще более привлекательным, чем прежде. Они подошли, и Хэл наклонился, чтобы поцеловать ее. Он почувствовал в своих объятиях ее молодое тело, но оно было таким худым, таким худым...

Он отпустил ее лишь после того, как Амид придвинул к шезлонгу два кресла. Они сели.

— Спасибо, Хэл, — поблагодарила она.

— За что? — удивился он.

— За то, что ты стал орудием моего освобождения в руках Господа.

— У меня были для этого свои причины. — Его голос в тишине бассейна прозвучал несколько резко, но за резкостью ему удалось спрятать холодную ярость, которая охватила в тот миг, когда он увидел, в каком она состоянии. — У меня есть к тебе дело. Ты мне нужна.

— Не только тебе. — Рух пристально разглядывала его. — А ты сейчас выглядишь гораздо взрослее.

— Да. — Трезвый рассудок наконец взял верх над проснувшимися было эмоциями. — Мне кажется, я должен объяснить тебе, почему тогда в окрестностях Арумы, когда нас по пятам преследовала милиция, я поступил не так, как сказал тебе.

— Тебе не надо ничего объяснять. — Она улыбнулась. — Ты выбрал единственно возможный путь, который выводил всех нас из-под удара и позволял, избежав милицейских пикетов, благополучно доставить взрывчатку в Аруму. Как только я поняла это, мы сразу же рассредоточились и стали вообще недосягаемы для милиции. Мы собрались снова, только когда пришло время уничтожить Кор Тэп. Но ты же оказался в лапах милиции.

Рух положила на его руку свою узкую ладонь.

— Но по сравнению с тем, что они сделали с тобой, — с горечью заметил Хэл, — они доставили меня в тюрьму на серебряном блюде.

— Я была под защитой Господа, — мягко, но с укором произнесла она. — Не то что ты. Что бы они со мной ни делали, я была для них недосягаема точно так же, как много позже там, во дворе Центра для тебя оказался недосягаемым Эмит Барбедж.