Артур Кларк - Фонтаны рая

В течение нескольких лет Калидаса, как и вереница его предшественников, держал свой двор в Ранапуре, а затем — по причинам, о которых история умалчивает, — забросил древнюю столицу ради скальной твердыни Яккагалы, скрытой за сорокакилометровой стеной джунглей. Утверждали, будто скала показалась ему неприступной, способной защитить от мести брата. Но ведь годы спустя он сам, по собственной юле, покинул свое убежище, и — если оно действительно было крепостью и только крепостью — зачем понадобилось окружать Яккагалу грандиозными Садами наслаждений, разбивка которых потребовала не меньших усилий, чем возведение стен и прокладка рвов? И самое непонятное — зачем понадобились фрески?

Едва рассказчик поставил этот вопрос, как из тьмы возникла целиком вся западная сторона скалы — нет, не в нынешнем своем обличье, а такой, какой она, по-видимому, была две тысячи лет назад. Метрах в ста от подножия во всю ширину утеса протянулась широкая ровная полоса, и по ней от края до края выстроились женские портреты. Портреты были поясными, в натуральную величину; нарисованные то в профиль, то анфас, все они отвечали одному стандарту красоты. Пышногрудые, с золотистой кожей, с нитями драгоценных камней вместо одежд, в крайнем случае, с накинутым на плечи прозрачным покрывалом. Зато на голове у каждой возвышалась искусная прическа — башня или что-то очень похожее на корону. В руках — либо ваза с цветами, либо один-единственный цветок, изящно сжатый между большим и указательным пальцами. Половина женщин отличалась более темной кожей; на первый взгляд они казались прислужницами, но были так же тщательно причесаны и усыпаны драгоценностями, как и остальные.

«Некогда на скале насчитывалось более двухсот фигур. Но дожди и ветры столетий пощадили лишь те двадцать, что были защищены каменным выступом…»

Изображение приблизилось, и из мрака под заигранную, но странно подходящую к случаю мелодию «Танца Анитры» выплыли одна за другой последние уцелевшие наследницы грез Калидасы. Время, стихии и вандалы изрядно потрудились над тем, чтобы стереть их, — и все же их красота оказалась неподвластна столетиям. Краски по-прежнему удивляли своей живостью, они не поблекли под лучами бесчисленных закатов. Богини или дочери Земли, эти женщины оберегали легенду Скалы демонов.

«Никто не знает, кем они были, что олицетворяли собой и почему с такими трудами их нарисовали в столь недоступном месте. Наиболее распространено мнение, что это небо-жительницы и что Калидаса задался целью создать для себя рай на земле при поддержке этих помощниц-богинь. Возможно, он верил в то, что сам является королем-богом, как фараоны Древнего Египта; не исключено, что именно потому он перенял у фараонов и любовь к изваяниям, поставив сфинкса охранять вход во дворец…»

Теперь лазерные проекторы показали Скалу демонов издали. Она отражалась в маленьком озерце; вода колыхалась, контуры Яккагалы дрожали и таяли. Когда изображение восстановилось, скалу венчали крепостные стены, бастионы и шпили, тесно прильнувшие друг к другу. Однако разглядеть их как следует не удавалось: они оставались не в фокусе, словно привиделись во сне. Никто и никогда уже не узнает, каков был в действительности воздушный замок на вершине, — его разрушили до основания те, кто хотел бы искоренить самую память о Калидасе.

«Здесь он и прожил без малого двадцать лет в ожидании своей неизбежной судьбы. Шпионы не могли не сообщать ему, что Мальгара с помощью королей южного Индустана терпеливо наращивает мощь своих армий.

И настал день, когда эти армии пришли в движение. С вершины скалы Калидаса следил за нахлынувшими с севера полчищами. Если он и верил в свою неуязвимость, то подвергать эту веру испытанию не стал. Покинув неприступную твердыню, он выехал навстречу брату. Историки многое дали бы за то, чтобы подслушать слова, какими братья обменялись при этой последней встрече. Утверждают даже, что они обнялись на прощание; возможно, так оно и было.

А затем армии столкнулись, словно две исполинские волны. Калидаса сражался на своей территории, его люди знали каждую ее пядь, и поначалу никто не сомневался, что победа будет за ним. Но все изменила досадная случайность, одна из тех, что подчас решают судьбы народов.

Большой боевой слон Калидасы, укрытый попоной с королевскими знаменами, резко свернул в сторону, чтобы обойти топь. И солдатам показалось, что король отступает. Их боевой дух был сломлен, и они, как выразился летописец, рассеялись, будто солома на ветру.

Калидасу нашли на поле боя — он умертвил себя собственной рукой. Мальгара стал королем. А Яккагалу поглотили джунгли, и она была обнаружена вновь лишь спустя семнадцать столетий».

5

ЧТО ВИДНО В ТЕЛЕСКОП

«Мой тайный порок» — называл его Раджасингх со сдержанной иронией, но и с ноткой жалости к себе. Многие годы прошли с тех пор, как Раджа в последний раз взбирался на вершину Яккагалы; конечно, он в любую минуту мог бы попасть туда по воздуху, однако это не приносило такого же удовлетворения. Бесхлопотный воздушный путь обходил стороной самые завораживающие архитектурные реликвии. Нечего было и надеяться проникнуть в тайные помыслы Калидасы, не повторяя шаг в шаг его тяжких подъемов из Садов наслаждений в надземный дворец.

И все же Раджа нашел замену пешим экскурсиям под стать своему возрасту. Однажды он приобрел небольшой, но мощный двадцатисантиметровый телескоп; вся западная сторона утеса лежала теперь перед ним как на ладони, и он ступень за ступенью повторял маршрут к вершине, так хорошо знакомый по былым восхождениям. Прильнув к окулярам, он мог легко представить себе, что висит в воздухе подле самой гранитной стены: протяни руку — и коснешься камня.

По вечерам, когда луч заходящего солнца проникал под скальный выступ, Раджасингх рассматривал фрески, отдавая дань уважения придворным дамам. Он любил их всех и каждую в отдельности, но были среди них и фаворитки, и он иной раз вел с ними безмолвную беседу, прибегая к самым старомодным оборотам, какие знал; впрочем, он вполне отдавал себе отчет в том, что и древнейшие из этих оборотов его собеседницам оставались еще неведомы — эти учтивости войдут в тапробанский язык тысячу лет спустя.

Забавляла его и возможность наблюдать за живыми, изучать выражения их лиц, пока они карабкались на скалу, фотографировали друг друга на вершине и любовались фресками. Им, разумеется, и в голову не приходило, что их сопровождает невидимый — и завистливый — соглядатай, кружащий подле них, как призрак, подмечающий каждую гримаску, каждую деталь одежды. Телескоп был настолько мощным, что, умей Раджасингх читать по губам, он мог бы подслушать реплики, какими они обменивались.