Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 3

- Один живой, свяжите и вынесите на борт, после завтрака поговорю. - Я взглянул на часы, - надо же, скоро шесть утра, пора вставать. Иди, проверь казну в каюте, вдруг это отвлекающий манёвр.

- Есть, - капитан пулей вылетел на палубу.

Я устало плюхнулся на пол, собираясь с мыслями, пора заниматься делами, нужно проверить посты у кораблей Ост-Индской кампании, затем допросить лазутчика. Выдохнув, я отправился в свою каюту, умываться, чистить зубы, завтракать и переодеться. Через полчаса, в бодром состоянии тела и духа, я зашёл в каюту капитана, чтобы согласовать наши планы. Вскоре, наш патруль направился проверять посты, гулко стуча каблуками по сухой земле порта. Собственно, в ярких лучах восходящего солнца, и с палубы парохода легко различались силуэты наших караульных у кораблей. Опустив бинокль, я вздохнул с облегчением, все живы.

- Аня, спроси у неё, кто она и что делала на пароходе. - К нашему удивлению, захваченный лазутчик оказался женщиной, молодой, довольно симпатичной кхмеркой, одетой в лёгкие штаны и куртку, с весьма занимательным набором в сумке. Эти инструменты мало напоминали смертельные орудия, скорее были комплектом юного механика.

- Она говорит, что собиралась разобрать нашу машину и посмотреть её изнутри. - Переводил Анемподист, - девушку зовут Пата Миала, она внучка знаменитого мастера Миала Кунда. Сегодня ночью она наняла портового вора, чтобы он провёл её посмотреть машину парохода. Весь город знает, что пароход днём уплывёт, а девушка очень хочет построить такую же машину.

- Чёрт знает что, - я поднялся с места, принялся расхаживать по каюте, - есть такой мастер?

- Да, Викторыч, есть. Знаменитый мастер, делавший чудесные машины для старого короля Реаче, пока того не казнили аннамцы в позапрошлом году.

- Ладно, Пискотин, бери трёх новобранцев, проводи девушку домой. Если она нас не обманула, отпусти. Всё, хватит дурью маяться, - я посмотрел на капитана, - готовь пароход к отплытию. После обеда отходим. Я займусь погрузкой пленных.

Пленные отняли всё время до обеда. Накормить полторы тысячи человек, затем погрузить их на пять кораблей Ост-Индской кампании и шестнадцать нанятых азиатских корабликов, обеспечить условия жизни, воду и питание на неделю, дело нудное и хлопотное. Мы едва управились к появлению каравана из гружёных вьюками лошадей, возглавляемого градоначальником. Убедившись, что привезённые монеты примерно соответствуют моим требованиям, я переговорил с градоначальником. Оказывается, он понимал английский и французский языки, мы вполне обошлись без переводчика. Трудно сказать, согласился ли градоначальник со мной, или сделал вид. Но, предварительная договорённость появилась, как и личная заинтересованность градоначальника. После разговора я вернул ему все похищенные картины и ценные вещицы из его резиденции, добавив несколько роскошных образцов трофейного оружия.

Отплывали мы без пышных проводов, под молчаливую ненависть горожан, один за другим, корабли покидали гавань Кампота, за ними шли пять Ост-Индских парусников. Наш пароход отходил от причала последним, загрузив на борт все выкупы и штрафы, новобранцы переминались на палубе в нетерпении. Едва моряки стали поднимать трап, как по нему на борт судна скользнула знакомая фигурка. Пата Миала подбежала ко мне и склонила голову, медленно произнесла пару фраз.

- Она просит разрешения плыть с нами, - перевёл Анемподист, не отходивший на корабле от меня. - Говорит, что согласна выполнять любую работу, чтобы научиться делать паровые машины.

- Пусть плывёт, но, объясни, до прибытия в Беловодье, в машинное отделение заходить нельзя. Делать такие машины научим на острове Белом. Я обещаю. - Повернувшись к капитану, добавил, - найдите девушке отдельный закуток для ночлега, чтобы никто не обижал.

Четыре дня мы сопровождали караван в сторону Беловодья, вдоль побережья материка, сначала на юг, затем на северо-восток. Утром пятого дня пути на горизонте появились дымы патрульных пароходов, высланных из Невмянска, нам навстречу. Корабельную рацию, работавшую через раз, явно собиравшуюся "сдохнуть" в ближайшие месяцы, я спешил использовать на полную катушку, договорившись об отправке сопровождения навстречу нам ещё в порту Кампота. Однако, реакция капитанов на эту встречу оказалась неоднозначной. Азиаты восприняли такое "совпадение" равнодушно, многие моряки не сомневались в сверхспособностях человека, особенно знаменитого барона Беловодья, разгромившего огромную армию у всех на глазах. У европейцев, капитанов Ост-Индских кампаний случился настоящий шок, особенно после того¸ как они убедились в том, что встреча в открытом море, вдали от берега, отнюдь, не случайная. Капитаны обратили внимание, что после взятия координат судов, Саша Дегтерев всякий раз корректировал направление движения каравана, то есть, шёл в определённое место океана, где и встретили русские пароходы.

Остановившись посреди океана, флотилия наблюдала, как с прибывших пароходов перегружают оружие и боеприпасы на мой корабль. А я, соответственно, передаю часть казны на корабли сопровождения. Получив подкрепление в виде взвода ветеранов, на сей раз, корейцев, я отправил новобранцев и Пату Миалу, с подробным письмом в Невмянск. После чего капитан Дегтерев развернулся обратно, к берегам Аннама, а огромная флотилия, под конвоем трёх вооружённых пароходов продолжила плаванье в Беловодье. От берегов континента мы были недалеко, в полутора днях пути. Хватило времени отдохнуть, выслушать новости из Невмянска, даже перебрать повреждённую машину успели, подтянув разболтавшиеся узлы, и дополнительно проверили все слабые места. В принципе, без форсирования нагрузки, левый двигатель продержится до возвращения домой. На всякий случай, в Аннам мы шли не спеша.

По последним сведениям наши протеже, братья Нгуен, захватили центральную часть Аннама, вышли к побережью, и четыре года вели вялотекущую войну с южным княжеством, отрывая у южан по кусочку территории. Именно южане поддерживали кхмерского короля Анг Нона, с отрядами которого мы неосторожно схватились в Камбодже. Поэтому теплилась определённая надежда, что с Нгуенами мы поладим, как говорится, враг моего врага - мой друг. Однако, две недели у нас ушли на поиски правителей Нгуенов, кочевавших вдоль побережья вместе с войсками, как и положено полководцам. Мы, соответственно, переплывали из порта в порт, стараясь нагнать правителей восставших, или тайшонов, как они назвали себя по месту начала восстания.

За это время мы неоднократно видели "Луши" в руках восставших, начищенные до блеска, украшенные амулетами, с резьбой на прикладах. Видно, уважали аборигены ружья, берегли и следили за ними. Но, всё делали в меру своего феодального уровня развития, то бишь, почти по Лескову*, стволы оружия натирали абразивным порошком не только снаружи, но и внутри. Да, ржавчины не было, несмотря на ужасную влажность, превосходившую все разумные пределы. Аннамцы добросовестно смазывали металлические части жирами, с удовольствием протирали оружие, но, использование абразивного порошка приводило стволы в негодность лучше всякой ржавчины. В разговорах я узнал, что через три-четыре года такой эксплуатации ружья способны вести прицельный огонь на расстоянии лишь полусотни метров. Дальше полёт пули становится абсолютно непредсказуемым.