Блад: глубина неба - Анастасия Орлова
Понаблюдав за мальчишкой, директор отследил, что новые синяки появляются у кадета после выходных, когда учеников распускают по домам. Дерётся? Ввязался в какую-то историю? Или его бьют дома? Блад попытался осторожно наладить с Уивером контакт и даже как-то раз специально оставил его после уроков, но парень был замкнут и сосредоточен на учёбе: выяснить Винтерсблад так ничего и не смог.
Пришлось навести справки о его родителях. Отец — простой рабочий, а мать мальчика умерла ещё в прошлом году. В личном деле из предыдущей школы нареканий нет. Что ж, на драчуна парень похож не был. Блад склонялся к тому, что Уивера избивает отец. Знакомая история!
По пятницам кадетов отпускали домой сразу после занятий. Винтерсблад обычно тоже уходил пораньше, чтобы успеть на дирижабль до Хадвилля, но сегодня задержался: в эти выходные они с Анной не увидятся. Увы, любовь не могла заменить абсолютно всё, и для нормального существования требовались деньги. Всё его жалование и то, что Блад получал за липовых отличников, уйдёт на первый взнос по долгу Анны. Небольшую сумму на свои нужды офицер решил выиграть в карты, записавшись на нелегальный турнир в подвале какого-то кабака в эту субботу. Анна ни о чём не знала и думала, что Винтерсблад остался в Клеуке по служебной необходимости.
Домой он пошёл поздно, самым последним, когда в здании училища остался лишь сторож — Харсей Лихопой — крепкий седой дед со смешным акцентом и громовым басом, который было слышно по всей школе, когда он беззлобно распекал учеников за шалости. Вот и сейчас, запирая свой кабинет, Блад услышал, что сторож кому-то выговаривает. «Кому бы это — так поздно?» — удивился директор.
У главной лестницы, перед рослой фигурой старика, подпиравшего опоясанные фартуком бока кулаками, стоял, понурив голову, Уивер.
— А! — обрадовался сторож, завидев офицера. — Вот и господин директор! Сейчас у него всё и выспросим, что вы мне тут тень на плетень наводите, колобродник!
— Что у вас случилось? — поинтересовался Блад, подходя ближе. — Почему ты до сих пор не дома, Уивер?
— Да вот, господин директор, полюбуйтесь! — растопырил пятерню сторож, указывая на кадета, — поймал их в спальне, домой нейдут, никак не могу выгнать! А ведь не положено им на выходные здесь оставаться! А они мне толкают, понимаете, речу, что по вашему, господин директор, указанию после занятий оставлены и с места не сдвинутся, пока личного разрешения от вас не получат! А я говорю: так нешто вас на ночь-то домой не пустят? Ступайте, говорю, господин директор уж и думать об вас забыл — забот ему, окромя ваших, недостаёт, что ли?! А дома мамка, поди, заждалась — темень уж вон какая на дворе!
Блад окинул взглядом громогласного сторожа и покрасневшего в цвет околыша на своей фуражке кадета, низко опустившего голову. Уивер не решался посмотреть на директора: ни после каких занятий тот его, конечно, не оставлял. Парень просто не хотел идти домой, рассчитывая тайком пересидеть в училище, и Винтерсблад догадывался почему.
— Да, Лихопой, я и правда забыл, что просил кадета Уивера остаться после урока! Моя вина, — согласился офицер, — я провожу его домой. Идёмте, Уивер!
Парнишка, понурившись, последовал за директором.
С территории училища они вышли молча.
— Ну что, — начал подполковник, оказавшись за воротами, — как мы поступим: ты расскажешь мне, что у тебя случилось, или я просто отведу тебя домой?
Молчал Уивер долго. Шумно сопел, сосредоточенно глядя себе под ноги.
— Значит, домой? — сделал вывод Винтерсблад.
— Он сегодня должен получить жалованье, — выдавил из себя кадет, — напьётся…
— Твой отец? — уточнил офицер.
Парень кивнул.
— Он тебя бьёт?
Опять кивок.
— Часто?
— Только спьяну…. Каждую неделю пить — денег не хватит.
Блад вздохнул, подумал. Кадет пытался остаться в школе, а значит — ему больше идти некуда.
— Ладно, — наконец сказал он, — пойдём. Погостишь у меня эти выходные.
— Вы только в совет опеки не пишите ничего, господин директор! — мальчишка вскинул на офицера благодарно-умоляющий взгляд. — Пожалуйста! Так-то он хороший! Мать умерла, тоскует…
— Не буду, — помедлив, согласился Винтерсблад, — но только вот на каком условии: в дни его жалованья будешь ночевать у меня, идёт?
Уивер быстро кивнул, улыбаясь робкой и счастливой улыбкой.
— А отцу напишем, что у тебя дополнительные занятия раз в месяц.
***
К концу ноября нужная для уплаты части долга сумма была у Винтерсблада на руках, и он с лёгким сердцем отвёз её Анне. Офицер всё рассчитал: если на это время потуже затянуть пояс и где-то наступить на собственную совесть, — денег хватит, чтобы рассчитаться с кредитором Уэлча в полной мере и в срок. Настроение улучшилось, спина болела гораздо меньше, жизнь налаживалась. Так он думал ровно неделю, пока не получил тревожную телеграмму из Хадвилля.
Анна встретила Винтерсблада на крыльце, кутаясь в шерстяную шаль. Исступлённый вид женщины не на шутку его перепугал.
— Где ты взял те деньги, Шентэл? — прошептала она вместо приветствия, схватив мужчину за лацканы кителя.
— Заработал, — уклончиво ответил офицер.
— Где?! — надрывным полушёпотом выкрикнула женщина. — Где?! Ты! Их! Взял! — она истерично трясла Винтерсблада в такт своим словам, будто надеялась вытрясти из него правдивый ответ. — Они все фальшивые!!!
— Что-о-о?! — опешил Блад.
— Все купюры до единой! — Анна уронила руки.
— Быть такого не может! Ты уверена? Этот твой кредитор тебе лжёт! — вспыхнул офицер.
— Нет, — покачала головой Анна, чуть успокоившись, — он и в руки их не брал. Мы встретились в банке, банкир взял у меня деньги и при нас проверил их. Они фальшивые, Шентэл!!! Отменного качества, но — подделка! Кредитор не стал сдавать меня в полицию. Пока не стал. Заплатил банкиру, чтобы тот забыл об этом… «недоразумении». И за молчание удвоил сумму моего долга…
— Господи! — Блад закрыл глаза ладонью, с силой сдавив пальцами виски. — Значит, своё директорское государственное жалованье я тоже получаю фальшивками, — пробормотал он, немного
