Дэвид Файнток - Надежда Дерзкого

- Господи, сегодня, 18 сентября 2198 года, молим тебя. Боже, благослови всех на борту корабля Военно-Космических Сил ООН "Дерзкий", благослови наш полет, ниспошли нам здоровье и благополучие.

"Аминь",- пронеслось по залу. Я по-прежнему по вечерам читал перед ужином молитву, хотя надежда на то, что Господь нас спасет, таяла с каждым днем.

- Внимание,- обратился я к собравшимся. - Часа через три я отключу реактивные двигатели. К этому времени наш корабль достигает предельной скорости и далее будет лететь по инерции к Солнечной системе.

- У нас кончилось топливо? - с тревогой спросил старик Оваух.

- Немного топлива мы оставили для маневров, мистер Оваух,- объяснил я.

- А если использовать все топливо, можно увеличить скорость? - спросил мистер Пирс.

- Можно. Но тогда при необходимости мы не сможем маневрировать.

- Но ведь главное - быстрее вернуться домой,- крикнул кто-то.

Я не собирался пересматривать принятое с такими муками решение, но кое-что объяснить пассажирам считал своим долгом:

- Первые сигналы о нашем местонахождении мы передали на Землю еще месяц назад. Они достигнут Земли на несколько десятилетий раньше нашего корабля.

Слово взял Крис Дакко. Он несмело поднял руку, и я ему кивнул.

- Если наши сигналы не дойдут до Земли, увеличение скорости бессмысленно.

Я вздохнул. Очень не хотелось продолжать этот разговор, но прекращать его было неразумно.

- Если мы сожжем остаток топлива, срок нашего полета сократится с семидесяти шести до семидесяти двух лет,- сообщил я без всякого энтузиазма. - Но лишить корабль маневренности нельзя. Все просчитано. Решение принято.

Подняла руку Елена Бартель. Слава Богу, поддерживается порядок. Никто не выкрикивает без разрешения.

- Сэр, неужели нельзя обойтись без маневров? С каким объектом может произойти столкновение?

- Хотя бы с астероидом. И при нашей скорости это верная гибель. Воцарилась тишина. Я объявил:

- Дискуссия закончена. Мистеру Таеру и мистеру Аттани явиться на мостик через час после ужина.

Однако пассажиры не угомонились. Я старался этого не замечать. Когда стюард начал разносить пищу, ко мне подошел Цы.

- Сэр, а вы учли... - начал он нерешительно. Я хватил кулаком по столу так, что задрожала посуда, а мои старики соседи подскочили на своих местах.

- Прекратить! - заорал я. - Обсуждение закончено!

Цы моментально ретировался. На несколько минут разговоры в зале прекратились.

Ужин состоял исключительно из консервированных продуктов. Придется ждать не одну неделю того счастливого момента, когда наши посадки в залах и каютах гидропоники начнут приносить плоды. Работы было невпроворот, помогали все кто мог - главная трудность заключалась в том, что воду приходилось доставлять самим. Время от времени я сам старачся приободрить людей личным примером и вместе с ними таскал воду.

Растения росли с обнадеживающей быстротой, на них появились цветы. Каждый понимал, что от собранного урожая зависит его жизнь, и ухаживал за "огородами" с особой заботой. Уже появились крошечные огурчики, зеленые помидоры, бобы.

Мы с Эмметом Бранстэдом подсчитали, что необходимое количество овощей получим как раз к тем критическим дням, когда запасы консервов будут на исходе. И тогда придется довольствоваться весьма скудным количеством калорий. Однако все постепенно наладится: работа по расширению площадей новых "огородов" велась непрерывно.

В этот вечер никто за столом не решился завести со мной разговор, видимо, опасаясь вызвать очередной приступ гнева. Сразу после ужина я отправился на мостик сменить на вахте Касавополуса. Он отсалютовал мне с плохо скрываемым презрением и ушел, не проронив ни слова. В ожидании офицеров я связался с постом связи и потребовал доложить о ходе боевой учебы.

Уолтер Дакке, мисс Бартель и Деке делали большие успехи. У второго отряда - Ковакс, Жанна и еще один беспризорник по кличке Трещотка - дела обстояли гораздо хуже. Я вспомнил, каких неимоверных усилий стоило связисту Цы обучать тупых беспризорников, и пожалел, что так грубо обошелся с ним в столовой в присутствии всего экипажа. Это, конечно же, не укрепит его авторитет и осложнит и без того нелегкую задачу.

В дверь постучали. Не глядя на монитор, я открыл. На пороге появился Филип, встал по стойке "смирно" и по всей форме отдал честь.

- Гардемарин Таер по вашему приказанию прибыл, сэр,- доложил он сугубо официальным тоном. - Разрешите...

- Входите,- прервал я.

После нашей стычки прошло четыре дня. Филип не спеша отрабатывал в спортзале свои наряды; обращался ко мне строго официально, но без обиды. Это меня вполне устраивало, и я отвечал ему тем же.

- Не изволите ли присесть, мистер Таер? - подчеркнуто вежливо предложил я.

- Благодарю вас, сэр. - Он как деревянный сел в кресло перед экраном компьютера, точь-в-точь как новоиспеченный гардемарин во время своей первой вахты.

Поначалу я хотел как-то разрядить обстановку, но быстро отказался от этой мысли - такие попытки уже не раз приводили к непредсказуемым результатам. Хватит с Филипа моих заскоков, лучше сохранять дистанцию.

Через несколько минут снова раздался стук.

- Откройте, Филип,-попросил я.

- Есть, сэр! - Он вскочил как ужаленный.

Грегор Аттани встал по стойке "смирно" еще за порогом и отдал честь так красиво, словно долго тренировался перед зеркалом. Возможно, так оно и было.

- Разрешите войти на мостик, сэр! - почти продекламировал Грегор.

- Входите.

- Благодарю вас, сэр! - холодно процедил он сквозь зубы, почти не разжимая губ.

- Встаньте здесь, мистер Аттани,- попросил я. - Перед экраном.

- Есть, сэр! - ответил он тем же тоном.

С трудом подавив раздражение, я перешел к делу.

- Хочу, чтобы вы стали свидетелями отключения двигателей. С этого момента наш корабль будет лететь по инерции согласно расчетному курсу. Думаю, это вполне совпадает с вашим желанием присутствовать при столь важном событии. - Я взял микрофон. - Машинное отделение, приготовиться к отключению реактивных двигателей.

Касавополус ответил мгновенно:

- Есть, сэр. Машинное отделение готово. - Очевидно, инженер ждал с микрофоном в руках.

Моя рука нависла над кнопкой. И в следующий момент, набрав в легкие побольше воздуха, я нажал на нее. "Дерзкий" превратился в неуправляемый снаряд, несущийся в космическом вакууме со скоростью семьдесят пять тысяч километров в секунду. Если не произойдет непредвиденных столкновений, корабль достигнет Солнечной системы через семьдесят шесть лет. Оставалось лишь ждать, уповая на помощь. Если нас не найдут, при подлете к Земле я уже буду дряхлым старцем, если, конечно, доживу до этого счастливого дня.