Андрей Прусаков - Древолюция

К этой мысли он пришел, анализируя рассказы Светланы о людях, оставшихся за Стеной. По их наблюдениям, псевдодеревья активно размножались именно там, где их так же активно уничтожали, а в пресловутом Дымове, где мутанты были замечены впервые, люди не видели живых деревьев уже давно. Это означало, что дендроиды имеют разум, и разум прагматичный. Да, они прямолинейны и всегда атакуют противника в лоб, подчас неся огромные потери, но, может быть, за этой грубой тактикой, вернее, за полным отсутствием таковой, стоит определенное знание, уверенность в неизбежной победе? И он понял это, просчитав последствия появления дендроидов на компьютере — об этом он говорил Светлане. Деревья победят, рано или поздно. И чем раньше люди это поймут, тем меньше будет жертв и разрушений! А то, что перерожденные деревья способны влиять на экологически неблагополучные области, каким‑то образом очищая их — это вообще сенсация, чудесный дар природы! Человечеству уже сейчас требуется огромные, неисчислимые средства и время на восстановление отравленной цивилизацией земли и воды. А дендроиды все сделают сами и даром, надо только дать им свободную дорогу!

Галеев безумно жалел, что его убрали из лаборатории. Появление дендроидов несомненно стало главной сенсацией двадцать первого века, и никогда еще он не работал так жадно и неутомимо. Результаты опытов, проводимые над живыми деревьями, поражали воображение. Дендроиды могли чувствовать и помнить, но и это не удивительно. Давно доказано, что и растения обладают памятью. Опыты показали, что псевдодеревья общаются друг с другом, а это говорило о высокой степени развития…

Придуманный Нефедовым опыт был прост. Одно из деревьев изолировали на небольшом участке земли, разделенном надвое. Пол–участка занимала прекрасная почва, а другую половину — песок. Помещенный на участок дендроид выбрал почву. Но потом через поливочную систему стали гнать горячую воду. Мутанту это не понравилось, и он переместился в другой, песчаный, угол сада. А приборы отметили некоторое волнение у других дендроидов, находившихся в соседнем саду. Опыт повторили с другим деревом, и оно больше не занимало тот «коварный» угол, сразу обосновалось на безопасном песке. Это говорило не только о наличии разума, но и о том, что они могли общаться друг с другом, причем стены не были этому помехой.

Галеев хотел пригласить в лабораторию знакомого экстрасенса, человека, способного видеть ауру людей. Приборы определяли наличие у мутантов мощных энергополей, и профессору было интересно, что увидит экстрасенс. Но Курмаев запретил вводить в курс исследований посторонних, пусть даже под подпиской о неразглашении. Возможно, потом, сказал он. Потом так и не наступило.

Профессор ехал всю ночь и позволил себе поспать в машине лишь утром, когда выехал за пределы Москвы. На его часах отсчитывал время таймер, надо успеть «заразить» личинками как можно большую территорию. Съехав с дороги в лес, Галеев в последний раз спросил себя, правильно ли он поступает, открывая ворота осажденного замка. Осада закончится, но будут ли победители милосердны?

Первые личинки, выпущенные из контейнеров, резво нырнули в подмосковную почву.

Он ехал дальше, сворачивал на проселочные дороги и выпускал в лесных тупиках очередные личинки. Светлана права — чем позже их обнаружат, тем быстрее они размножатся. Перед Нижним Новгородом все контейнеры опустели, Галеев выбросил их на какой‑то свалке и дальше ехал спокойно, с чувством выполненного долга. Осталось проехать сквозь Стену. Галеев надеялся, что это ему удастся, ведь журналист, приезжавший в Москву к Светлане, проезжал ее неоднократно.

Остановившись на заправке, Ильдар Махмудович наблюдал, как со встречной полосы к автомату подъехала машина. Багажник на крыше был забит вещами, и профессор догадался, что перед ним беженцы. Мужчина вышел из машины и пошел платить. Через минуту он вернулся и сунул «пистолет» в бак. Галеев подошел к нему:

— Уезжаете?

— Уезжаем, — хмуро ответил мужчина. — А что?

— Вы не из‑за Стены едете?

— Оттуда. А что вам надо? — спросил он.

— Просто я как раз еду туда. В Екатеринбург. Что там происходит, можете рассказать?

— Чего рассказывать? Деревья ходят, солдаты стреляют, света нет, газа нет… А вы не из Москвы?

— Из Москвы, — подтвердил Галеев.

— То‑то я вижу: номера московские, — оживился водитель. К их разговору с интересом прислушивалась его жена, опустившая стекло в машине. — Правда, что в Москве беженцам квартиры дают или компенсацию в валюте?

— Вот этого не знаю, — признался профессор.

— Я бы в валюте взял, да и за границу свалил!

— Да зачем?! — не выдержал Галеев.

— Как зачем? Дендроиды эти полстраны порушили, людей убивают! Вы что, там, в Москве, не знаете ни хрена?

— Да неправда это!

— Как это неправда… — хотел возразить водитель. Горячо жестикулируя, Галеев перебил его:

— Я вам ручаюсь, что дендроиды не хотят зла людям! Это пропаганда! Не слушайте никого, пока не увидите собственными глазами! Дендроиды — не убийцы, и не нужно их бояться!

Женщина медленно открывала рот.

— Не бойтесь и возвращайтесь. Все будет хорошо! Я вам обещаю!

— А вы‑то откуда знаете, в Москве‑то их нет! — сказал мужчина. Галеев замер.

— Я знаю, — торопясь прервать возникшую паузу, сказал он. — Я ученый, я знаю!

— Да пошел ты, ученый! — водитель раздраженно бросил «пистолет» в ячейку терминала. — Будешь мне тут втирать! Телевизор лучше смотри!

Он завел машину и уехал. Галеев смотрел ему вслед, думая, что без живых доказательств людей не переубедить. А где их взять?

Подъезжая к Стене, профессор увидел огромное количество военной техники, пушки и танки. Вдоль дороги стояли многочисленные палатки защитного цвета. Галеев с досадой почувствовал себя белой вороной, потому что гражданских здесь не было вообще. Дорога разрезала вал Стены надвое, и этот уязвимый участок был особенно укреплен. По обе стороны шоссе стояли два танка, в специальных выемках в валу — Галеев не знал, как они называются — спрятались мощные орудия. Здесь пахло войной: порохом, дымом и чем‑то еще — кисловато–тошнотворным. Запах показался Галееву знакомым, и потом он вспомнил: так пахнет плоть псевдодеревьев. Гниющая плоть.

Проезд сквозь двухметровый вал преграждал шлагбаум. Рядом стояли двое солдат с автоматами.

— Проверка документов, — сказал один из них, подходя к машине. — Ваш паспорт.

Галеев подал документы.

— Прописаны в Екатеринбурге?

— Да.

— А как здесь оказались?

— Я еду из Москвы, — сказал профессор и тут же пожалел об этом. Зачем он это сказал? Лучше было бы назвать другой город. Хотя московские номера…