Фриц Лейбер - Клинки против смерти

— Эй, тупоголовый! — приветствовал его Мышелов. — Погаси свой факел, пока мы не задохнулись. Без него лучше будет видно. Ну и нескладеха, слепит себя дымом, чтобы похуже видеть!

Мышелову казался вполне очевидным лишь один способ погасить факел — воткнуть его в жидкую грязь под ногами, но улыбавшийся с отсутствующим видом Фафхрд, имел совершенно иные намерения. Под опоздавший страдальческий вопль Мышелова он небрежно ткнул горящей палкой в водянистый свод.

С громким шипением вниз ударил клуб пара. На миг Мышелову показалось, что сбылись худшие его опасения, так как сердитая струя воды прямо от факела ударила Фафхрду в шею. Однако когда пар рассеялся, стало ясно, что море не намерено следовать примеру струи, по крайней мере немедленно. Теперь над головами их надулся зловещий волдырь, с него стекала струйка не толще стерженька птичьего пера, сразу же размывшая крохотный кратер в толще ила под ногами.

— Не делай этого больше! — скомандовал Мышелов в глупой ярости.

— Этого? — невинно осведомился Фафхрд, прикасаясь пальцами к своду рядом с сочащимся водой волдырем. И снова ударила сердитая струйка, превратившись немедленно в капель… Теперь с потолка рядом, будто женские груди, свисали два волдыря.

— Да-да, именно этого, — выдавил Мышелов тонким и отстраненным голосом, едва сдержав себя, чтобы очередная вспышка его гнева не привела Фафхрда к новым, еще более безрассудным поступкам.

— Ну хорошо, не буду больше, — заверил его северянин, — хотя, — добавил он, задумчиво поглядев на две тонкие струйки, — такой капелью эту полость не наполнить и за год.

— Кто говорит здесь о годах? — огрызнулся Мышелов. — Олух! Железный чурбан! Зачем ты наврал мне? “Здесь все, целый мир!” Ты так говорил? И что я нахожу здесь? Ничего! Пятачок вонючего ила под нависшей водой! — И Мышелов в ярости топнул ногой, лишь отчаянно забрызгавшись при этом. Одутловатая рыбка с фосфоресцирующими усами, выставившись из грязи, неодобрительно поглядела на него.

— Таким вот топотом, — мягко сказал Фафхрд, — ты мог бы раздавить череп принцессы в шапочке из серебряной филиграни. Так ты говоришь — ничего? А вот погляди-ка, Мышелов, какое сокровище я выловил на вонючем, по-твоему, пятачке.

И он приблизился к Мышелову, осторожно ступая по илу шипастыми подошвами сапог и ласково поглаживая правой ладонью блестящие штучки, придерживаемые левой рукой.

— Эй, гляди, — сказал он, — вот самоцветы и безделушки, которые я выудил из ила, хотя искал нечто вовсе иное.

— Что же иное, пустая башка? — резко спросил Мышелов, не отрывая голодных глаз от блестящих безделушек.

— Дорогу же, — отвечал Фафхрд ворчливо, словно Мышелов должен был знать, что он имеет в виду. — Дорогу из какого-нибудь закоулка этого шатра к девицам Морского Царя — ведь эти вещички с намеком. Погляди-ка сюда, Мышелов. — И он слегка приоткрыл изогнутую левую руку и кончиками пальцев деликатно извлек металлическую маску во все лицо.

В тусклом сером свете трудно было сказать, золотая она или серебряная, оловянная или просто бронзовая… Широкие волнистые полосы на ней, оставленные ярь-медянкой или илом, напоминали сине-зеленые слезы или струйки пота. А было это лицо женственным, благородным, всезнающим, больше того — соблазнительным, любящим и жестоким и невыразимо прекрасным. Жадно и сердито Мышелов выхватил маску, и она рассыпалась в его руке. Остался лишь гордый лоб с отверстиями глаз, куда более трагичными, чем просто глаза.

Мышелов отшатнулся, ожидая от Фафхрда карающего удара, но в тот же миг он заметил, что северянин повернулся в сторону и, вытянув вперед руку, жестом корабельного сигнальщика указывает пальцем вперед.

— А ты прав, Мышелов! — радостно воскликнул Фафхрд. — Не только дым факела, но и само пламя его слепило меня. Смотри! Вот и дорога!

Взгляд Мышелова последовал за рукой приятеля. Теперь, когда дым слегка рассеялся и оранжевые лучи не слепили глаза, в сочащемся сверху сером свете стали заметными светящиеся пятна на иле и подыхающие в нем морские твари.

Дно светилось вовсе не пятнами. Прямо под колодцем, под самой веревкой, начиналась широкая желто-зеленая светящаяся полоса, уводившая в малозаметный уголок воздушного шатра и терявшаяся в нем.

— Не ходи туда, Фафхрд, — попросил Мышелов. Но северянин уже, словно во сне, широким шагом прошел мимо. Рука его, укрывавшая сокровища, постепенно раскрывалась, и добытые из ила предметы один за другим посыпались в него обратно. Подойдя к светящейся тропе, он направился по ней, твердо ступая шипастыми сапогами.

— Не ходи туда, Фафхрд, — повторил Мышелов с безнадежностью в голосе, едва ли не повизгивая. — Не ходи туда… Там таится смерть в виде какого-нибудь спрута. А пока мы еще можем взобраться наверх и унести с собой твою добычу…

Но ноги уже несли его следом за Фафхрдом, и он уже склонялся, поднимая — теперь уже куда осторожнее, чем маску, — те предметы, что ронял его друг. Впрочем, усилия не стоили труда, как тут же понял Мышелов. Заманчиво поблескивавшие ожерелья, тиары, филигранные чаши для нежных грудей, броши с громадными булавками весили не больше и были не толще сухого листа. Пальцам Мышелова явно не хватало деликатности, свойственной Фафхрду, и все вещи от его прикосновения рассыпались.

Северянин обернул к нему сияющее лицо, отражающее блаженство неземного видения. Едва последняя призрачная безделушка соскользнула с его руки, он сказал:

— Мышелов, все это — ничто, маска и все остальное — только изглоданные морем призраки сокровищ. Но что сулят они, о Мышелов!

Тут он снова повернулся вперед и согнулся под свинцовым пузырем, выдававшимся из крыши.

Мышелов в последний раз оглянулся назад, вдоль светящейся тропки к малому кружку света, в центре которого виднелась узловатая веревка. Два ручейка капели сочились из двух ран в потолке, теперь они как бы окрепли, капли при падении расплескивали ил. И Мышелов последовал за Фафхрдом.

По другую сторону пузыря свод снова поднимался более чем на высоту человеческого роста, но стенки, заметно сузились. Скоро они шли уже по туннелю со свинцовым сводом и светящейся желто-зеленой полосой под ногами. Туннель немного вилял то вправо, то влево, поэтому трудно было понять, как далеко он ведет. Время от времени Мышелову казалось, что он слышит слабые стоны и свист, эхом доносящиеся откуда-то. Переступив через едва попятившегося крупного краба, он заметил руку мертвеца, выступавшую из светящегося ила, его указательный палец показывал как раз туда, куда они шли.

Полуобернувшись, Фафхрд серьезно шепнул: