Петер Жолдош - Возвращение Викинга

- Грегор, принесешь мне голову Большого Гривастого!

- Но ведь он идет охотиться на морского змея! - возразил Дэйв.

- Ах да, я перепутал, - соглашается Андрей, - но у этого змея, говорят, ракетные двигатели!

Я не принимаю шутливого тона, внутренне я напряжен:

- Вы лучше думайте о том, как сделать продукт и не повредить машину, а, Тен? Могут они сделать продукт?

Некоторое время мы идем среди садов. Потом выбираемся на берег пролива. Впрочем, я неточно выражаюсь, надо - бывшего пролива. Теперь это ущелье с крутыми скалистыми откосами. Мы идем поверху вдоль ущелья в сторону моря. Входа в ущелье отсюда не видно, но слышно, как туда вторгаются океанские волны. Я подбираюсь к самому краю обрыва и заглядываю вниз. Спуска к воде здесь нет. Противоположная сторона пролива такая же крутая. Ширина ущелья метров двадцать пять. Продвигаюсь назад, в сторону бухты, и снова заглядываю вниз. Стена все так же крута, но метрах в десяти-двенадцати подо мной вдоль стены идет карниз, в отдельных местах на нем видны ступеньки. Когда-то по нему можно было спуститься с верхнего края берегового обрыва над устьем бухты к полосе прибоя у выхода в море. Надо попасть на эту лестницу, для этого еще немного возвращаемся назад. Наши соглядатаи держатся на расстоянии.

- Вот здесь спуск к лестнице! - кричит Тен. Иду к нему. Стража пятится передо мной в десятке метров. Тен стоит на четвереньках и заглядывает вниз. Делаю то же самое. Верхняя часть ступенек оборвалась вместе со скалой. На ее месте остался узкий карниз. Он неудобен, сильно скошен. Пробраться по нему до уцелевшего участка сложно. Спуститься на него еще сложнее. Я-то спущусь, а как Тен - не представляю, он никогда не имел дела с ущельями и скалами. Осматриваю скалы - может, есть другой подход к ступеням. Не видно ничего подходящего. Внизу под нами плещется вода бухты. Думаю, что к месту обвала можно пробраться по камням вдоль уреза воды, о чем и говорю Тену. Поскольку этот путь все равно надо обследовать отдельно, прошу Тена пройти еще немного в сторону бухты, спуститься к воде и двигаться к горловине пролива, к месту завала, сколько возможно. А я постараюсь пройти по лестнице. Я спустился на нее, прижимаясь всем телом к обрыву, цепляясь пальцами за каждый выступ. Ее вырубили, видно, очень давно. Местами она обрушилась в воду - это самые трудные участки на моем пути. Лестница, вернее то, что от нее осталось, повторяет изгибы крутизны, то прячется в нишах и выемках, то цепляется за скалистые выступы, с которых я хорошо просматриваю водную поверхность. С одного такого выступа я увидел Тена. Он стоял по колено в воде метрах в семидесяти. Горловина ущелья сужается, и я подхожу к самому узкому месту. Из-за выступа скалы открылось море, обдавшее меня запахом водорослей и широкого просоленного пространства. Здесь лестница оканчивается в воздухе на высоте в пять-шесть метров от воды, остальная ее часть обрушилась в пролив вместе со скалой. Горловина запружена огромными скальными глыбами, их верхушки торчат из воды. Несколько глыб, застрявших в горловине. Пространство между ними заполнено обломками помельче и щебенкой. В прозрачной воде хорошо просматриваются детали обвала. Если подорвать две-три "опорные" глыбы, морские волны и течения быстро расчистят проход. Прибой со стороны открытого моря здесь работает на совесть - подножия скал вылизаны основательно. Наверху послышался подозрительный шорох - сигнал опасности для альпинистов и прочих мастеров горного дела. Инстинктивно прижимаюсь спиной к скале. Едва не задев меня, довольно крупный обломок скалы с шумом и грохотом падает на площадку в том самом месте, где я стоял несколько секунд назад. Смотрю вверх. Из-за края скалы выглядывает жрец с огромным камнем в руках. Такую ситуацию я предвидел, иначе, отпрянув при первом же шорохе, я не вставил бы хвост стрелы в тетиву. Не целясь, стреляю. Стрела вонзается негодяю в грудь, он хрипло вскрикивает и срывается с обрыва. Вместе с камнем он пролетает мимо меня и падает на скалу, торчащую из воды. Дернувшись, он сползает в воду, в темную подводную расселину.

Несколько мгновений жду. Тихо. Отхожу назад по сглаженным временем и ветрами ступеням и втискиваюсь спиной в щель, держа лук на изготовку. Сверху мне ничто не угрожает из-за скалы, нависающей козырьком. Все внимание - за угол скалы, куда уходит лестница. Мгновенья напряженного ожидания. Шорох. Осторожные шаги. Натягиваю тетиву и... сердце чуть не обрывается. Из-за скалы появляется Тен. Увидев натянутый лук, отшатывается. Я, охнув, хватаю его за рукав и притягиваю к себе.

- В чем дело, Грегор? - спрашивает он, глядя на меня, как на рехнувшегося. В это время, задев его плечо, сверху падает булыжник. Тен хватается рукой за плечо и смотрит вверх.

- Прижмись спиной к скале! - он послушно прижимается. - Они получили приказ разделаться с нами, - шепчу я товарищу.

За поворотом лестницы послышались осторожные шаги. Воин, увидев нас, замахивается копьем, но моя стрела его опережает. Он сваливается в воду.

- Ничего не понимаю, - шепчет Тен.

- Тут и понимать нечего - нас хотят убить, - лихорадочно шепчу я Тену, настораживая лук, - возьми на всякий случай вон тот камень, надо же защищаться!

За скалой переговариваются. Идущие следом за первым воины тоже говорят полушепотом. Я спускаю тетиву, как только туземец появляется из-за угла. Падая, он увлекает вслед за собой и второго воина. Они падают на острые скалы и сползают в воду... Опять стало тихо. Через несколько секунд слышен голос наверху, прямо над нами. Ему отвечает другой, на лестнице, метрах в двадцати от нас.

- Что они говорят? - спрашиваю Тена шепотом.

- Этот, над нами, спрашивает: - все? покончили? Тот отвечает: - не знаю, не вижу никого...

За углом опять слышны осторожные шаги. Я беру из рук Тена булыжник и, как только из-за скалы появляется голова туземца, обрушиваю на него удар.

- Остался один жрец, - шепчу я Тену, - нельзя допустить, чтобы он убежал в город... Позови его сюда... Скажи, что воин столкнулся со мною, и мы оба полетели вниз... говори быстро!

Тен что-то кричит жрецу. Тот отвечает. Тен снова что-то говорит... Проходит довольно долгая пауза. Наконец туземец подает голос. Тен переводит мне шепотом, что туземец спускается сюда...

Испытывал ли я угрызения совести после всего, что случилось? Конечно, на душе было очень тяжело. Но что нам оставалось делать? Поднять руки и обреченно ждать, пока нас пронзят копьями и похоронят в морской пучине?.. Я много раз убивал антилоп, свиней, обезьян. Я подчинялся установленному природой закону. Ведь не мучается угрызениями совести хищник, терзающий жертву! Я знал немало плоскоголовых, низких негодяев, которым я с удовольствием проломил бы голову, если бы не внутренний тормоз совести. Там прямой угрозы моей жизни не было...