Камилла Агаева - Граница Света

— Значит, ты не можешь быть уверен, что он сработает как надо?

— Но я на это надеюсь.

Гарри отошел от генератора и снова опустился на стул рядом с Миллсом.

— Дэйв, — глухо заговорил он. — Ты уверен, что сможешь простить мне то, что я сделал? Я… правда был не в себе… Со мной иногда такое бывает.

— Гарри, думаешь я этого не понимаю? — ученый положил ему руку на плечо.

— Ты не поверишь, но мне впервые в жизни стыдно за собственное поведение, — признался Голдфилд, стирая с лица остатки слез.

— Впервые в жизни ты остановился и не сделал то, чего хотел, — произнес Дэвид. — Я прав?

Гарри поднял на него глаза, вспоминая скольких людей он убил, через сколько трупов переступил ради достижения собственных целей, зачастую руководствуясь лишь прихотью, а не необходимостью.

— Ты прав, — согласился он. — Я впервые победил ее.

— Кого? — не понял Миллс.

— Свою ненависть… — Голдфилд сделал паузу, — к людям.

Опустив голову, он умолк.

— Мне надо выпить, — проговорил он наконец.

— Нет, нет, нет, — остановил его Дэвид, взяв за руку. — Никакой выпивки. Сейчас не время напиваться.

— Но мне плохо! — попытался воспротивиться Гарри.

— Когда ты наконец поймешь, что проблемы не тонут в вине? Они лишь разрастаются как снежный ком.

— Я хочу немного расслабиться, — взмолился Голдфилд. — Мой мозг вот-вот взорвется!

— Гарри…

— Совсем немного.

Гарри высвободил руку и, поднявшись, направился к шкафу в дальнем углу комнаты.

— Будешь? — спросил он Дэвида, доставая вино.

— Нет, — тот покачал головой в ответ.

— Ну, ладно, — Голдфилд откупорил бутылку и вернулся к компьютеру.

Несколько минут они молча созерцали цифры на мониторе.

— Лилиан придет сегодня? — спросил наконец Миллс.

— Нет, — отозвался Гарри, приложившись к горлышку. — В фирме много работы, а потом она поедет домой.

— А этот федеральный агент больше к ней не приходит?

— Не знаю, — Голдфилд сделал несколько жадных глотков. — Она мне ничего не говорила. Знаешь, это ирония судьбы, но…

— Что но?

— Я в ней абсолютно уверен. Лили не выдаст меня.

— А в чем же ирония?

— Она — женщина, — Гарри развел руками. — Я никогда не доверял женщинам.

— Не надо было судить обо всех женщинах по поступку одной из них, — заметил Миллс. — Все люди разные.

— Ты прав, — Голдфилд в очередной раз приложился к бутылке. — Ты снова прав.

Он умолк, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим попискиванием аппаратуры.

— Что ты будешь сегодня делать? — Дэвид нарушил молчание.

— Пить, — глухо отозвался Гарри.

— Так я и думал, — ученый опустил голову.

— Иди домой, Дэйв, расслабься и отдохни. Я и так тебя замучил.

Миллс молчал.

— Я серьезно, Дэвид. Уже поздно. Тебе не стоит здесь задерживаться.

Ученый с сомнением посмотрел на него, но снова промолчал.

— Можешь быть уверен, сегодня я уже ничего не натворю, — уверил его Голдфилд.

— Точно?

— Обещаю, — Гарри улыбнулся.

— И ты не попытаешься осуществить свой безумный план, как только я выйду отсюда?

— Нет, — Голдфилд опустил голову. — Я не могу уйти, не попрощавшись с Лили.

— Понятно, — Дэвид вздохнул. — Тогда, до завтра? — он поднялся.

— До завра, — Гарри кивнул в ответ. — Тебя проводить?

— Не беспокойся, — Миллс покачал головой. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Голдфилд дождался, пока за ним закроется дверь, и отпил еще немного вина. Бутылка в его руке была уже наполовину пуста, и он был совсем не уверен, что ограничится ею одной. Еще никогда в его душе не было так пусто и серо. Раньше в ней жили ненависть, желание отомстить, гнев за собственную исковерканную жизнь, которые казались ему лучшим поводом и оправданием для всех его действий. Но в ту самую минуту, когда он опустил руку, сжимавшую пистолет, понимая, что уже не выстрелит, все эти чувства куда-то улетучились. Не осталось ни ненависти, ни гнева, ни отчаяния. Была лишь пустота и смертельная усталость от долгих лет, казавшихся теперь полными бессмысленных стремлений. Словно в один миг он утратил все цели и побуждения, что двигали им все это время.

— Как же я устал, — пробормотал Гарри, допивая вино и ставя пустую бутылку на пол рядом с собой.

С минуту он сидел, глядя на мерцающий монитор. Затем он потянулся к блокноту и медленно переписал в него все данные. Алкоголь уже начинал действовать, и поэтому ему приходилось по несколько раз проверять каждую цифру. Закончив, он вздохнул и нажал на кнопку, отключавшую компьютер. Экран послушно погас и затих.

— Вот и все, — проговорил Гарри и поднялся на ноги.

Пошатываясь он подошел к генератору и открыл стеклянную крышку панели управления. Аппарат был снабжен специальным миникомпьютером, управлявшим им. Голдфилд включил его и ввел в память все данные. Теперь послушный Зверь будет знать, на какую скорость и какой период разгонять кольца его машины времени. Затем Гарри отключил генератор и закрыл обратно крышку. Его взгляд упал на шкаф в углу, в котором он обычно хранил вино. В его голове промелькнула мысль о второй бутылке, но потом он вспомнил, что еще не закончил приготовления. Голдфилд подошел к сейфу и вытащил из него небольшой металлический ящик. Открыв его, он начал внимательно проверять содержимое: коробку с медикаментами, которую он вовремя перенес в бункер из своей квартиры, сверхмощный ноутбук последней модели и пистолет с большим количеством запасных обойм. Конечно он не собирался показывать Александру все это сразу. Но Гарри точно знал, что со всеми этими предметами Македонская Империя останется непобедимой раз и навсегда. Довольно улыбнувшись, он закрыл ящик и перетащил его в контейнер в капсуле. Туда же он поместил портативный генератор электроэнергии, приспособленный к работе даже на сырой нефти. Теперь все было готово. Оставалось запустить машину и решиться на самый отчаянный поступок в истории человечества.

Гарри вышел из капсулы и хотел было отправиться за второй бутылкой, но сильное головокружение заставило его задержаться за стенку, чтобы не упасть. Он ничего не ел почти весь день, и теперь выпитое вино дало о себе знать. С трудом добравшись до софы, он рухнул на нее не в состоянии бороться с неведомой силой, которая подкашивала ему ноги. Спустя минуту он уже спал.

Глава 45

Осеннее утро в Нью-Йорке выдалось сырым и промозглым. Войдя в здание исследовательского института, Дэвид стряхнул с плаща капли дождя.

— Доброе утро, — поздоровался он со служащими охраны.