Ли Брэкетт - Исчезнувшая Луна

— Но кто же это? — хрипло прошептал он.

Это не человек, это не мужчина и не женщина, к тому же и не зверь. Что-то другое, но что именно — Тревер не хотел знать. Ему бы только уйти…

Он обнаружил, что бежит, то и дело стукаясь коленями о камни. Тревер владел собой и заставил себя остановиться и отдышаться.

Он все сжимал в потной ладони солнечный камень, и у него возникло почти непреодолимое желание выбросить его как можно дальше. Но даже извиваясь в когтях древнего и чуждого ему ужаса, человек не может выкинуть цель своей жизни, и Тревер продолжал сжимать этот отвратительный, точно живое насекомое, камень.

Он говорил себе, что тот, кто добрался до него через солнечный камень, не сможет сделать этого, пока камень не прижат ко лбу, близко к мозгу. Сам по себе камень не может повредить никому.

Страшная мысль вновь обдала Тревера волной ужаса. Он подумал о Коринах, о людях с навечно вставленными в голову камнями.

Значит, они всегда в чужой власти? И они — хозяева народа Джин?

Он старался прогнать эту несуразную мысль. Он хотел полностью забыть все и вырваться отсюда.

И, все еще содрогаясь, он отправился дальше.

До наступления дня он не мог уйти далеко. Видимо, ему придется пролежать в скалах весь день и только на следующую ночь попытаться перелезть через стену долины.

Когда день пришел и первые лучи солнца коснулись остроконечных пиков гор, его охватила радость.

И в этот момент над ним мелькнула тень.

Тревер быстро взглянул вверх и увидел соколов.

Они летели целой стаей и не видели Тревера, не обращали внимания на скалы, среди которых он укрылся. Они целеустремленно летели прямо в ущелье, по тому пути, который только что преодолел Тревер.

Он с тревогой следил за ними. Их было куда больше, чем обычно. Соколы влетали в ущелье и исчезали там.

«Они не видели меня», — подумал Тревер.

Он рад был бы поверить этому, но не мог. Тревога его росла с каждой минутой, ведь соколы летели в пещеру, летели по прямой, не сворачивая ни вправо, ни влево, не ведая ни сомнений, ни неуверенности.

Теперь они или тот, кто управлял ими, точно знали, где найти беглецов.

«Но этого не может быть, — пытался уговорить себя Тревер. — Откуда им знать, как попасть в пещеру?»

Откуда?

Ответ пришел сам собой, несмотря на все усилия Тревера уйти от него. Ответ был настолько очевиден, что Тревер даже закричал, словно от боли:

— Нет! Не может быть! Они не могли узнать это от меня!

Перед ним неумолимо встало воспоминание о той страшной минуте, когда чье-то холодное щупальце не спеша перелистывало страницы его мозга.

Мощный чужой разум, войдя с ним в этот кошмарный контакт, легко читал в сознании Тревера и без труда разгадал тайну пещеры.

От осознания вины Тревер застонал, словно в агонии. Он выполз из своего убежища и бросился следом за соколами. Может быть, еще не поздно предупредить».

Он миновал развилку и услышал доносящиеся из глубины каньона звуки, звуки, услышать которые он боялся: пронзительный женский визг и хриплые яростные выкрики мужчин. Перескакивая через острые камни, задыхаясь от непосильной тяжести, он добежал до отверстия в пещеру и замер от ужаса.

Соколы-ящерицы ворвались в пещеру и вытащили оттуда рабов. Собрав их в каньоне, они пытались конвоировать их к выходу из ущелья, однако рабы бешено пробивались назад.

Черные крылья бились и грохотали в узкой горловине между отвесными каменными стенами. Щелкали когти, хвосты хлопали по камням, точно пастушьи кнуты. Обреченные рабы отбивались, сталкиваясь и топча друг друга. Некоторые уже лежали бездыханными, рядом замерли в последних судорогах несколько соколов. И все-таки под неумолимым натиском летающих ящериц люди вынуждены были продвигаться к каньону.

Чуть в стороне от других Тревер увидел Джин. Хьюго в суматохе затолкал ее во впадину в стене и, загородив собой, с ожесточением размахивал обломком камня, пытаясь сбить налетавшего сокола. Он был тяжело ранен, и руки плохо слушались его.

Тревер испустил дикий вопль бессильной ярости и побежал к ним.

— Хьюго, оглянись! — заорал он.

Сокол стремительно взлетел, повернулся и ринулся вниз, прямо на спину Хьюго.

Тот обернулся, но недостаточно быстро. Когти ящерицы глубоко впились в его тело. Хьюго упал.

Джин закричала. В это время подоспел Тревер. Он не остановился, чтобы схватить камень, а просто бросился всем телом на летящую рептилию, вцепившуюся в спину Хьюго. Под тяжестью Тревера крылья бешено забились, а чешуйчатая шея начала судорожно извиваться. Однако сопротивление оказалось недостаточным; Тревер в бешенстве сломал эту шею.

Но было уже поздно. Джин дико смотрела на человека и сокола, сцепившихся в пыли. Тревер прикоснулся к ней, но она оттолкнула его — не потому, что это был именно он, а потому, что не видела ничего, кроме белых бедер Хьюго, торчащих из кровоточащей плоти.

— Джин, ради бога, он уже умер!

Тревер пытался оттащить ее.

— Надо уходить отсюда!

Какая-то надежда еще брезжила перед ними. Черные соколы гнали людей по каньону, и если Треверу и Джин удастся спрятаться за наваленными под утесами камнями, у них появится шанс на спасение.

Глава 4

Он потянул Джин за собой. Лицо ее было совершенно пустым.

Через минуту стало ясно, что им не добраться до камней и никакого шанса не будет. От крылатого вихря, безжалостно гнавшего людей, отделились два сокола и вернулись назад.

Тревер быстро прикрыл Джин своей спиной, страстно мечтая перед смертью сломать еще одну чешуйчатую шею.

Сверкая солнечными камнями, черные тени решительно метнулись вниз. Соколы падали прямо на Тревера, но в последний момент отвернули в сторону.

Тревер ждал. Они снова налетели, но не на него, а на Джин.

Он успел заслонить ее, и опять соколы-ящерицы воздержались от удара.

Смутная догадка озарила мозг Тревера.

Ящерицы сознательно не наносили ему вреда.

«Кто бы ни отдал этот приказ — Корины или ТОТ, — мне не хотят вредить», — подумал он, подхватил Джин на руки и опять побежал к камням.

Рептилии тут же напали на Джин. Он не смог вовремя увернуться, и кровь потекла из длинных царапин, оставленных когтями на ее гладких смуглых плечах.

Джин вскрикнула. Тревер снова попытался бежать, но проворная чешуйчатая голова схватила Джин за шею.

— Вот оно как! — зло прошептал Тревер. — Меня им не велено трогать, так они решили действовать по-другому!

Да, так оно и было. Если он не вернется к пленникам, Джин умрет.