Андрей Марченко - Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

– А ты, Лиза? Он ведь и твой дядя!

– Ой, нет, девочки, я боюсь просить его о таком, – совершенно искренне призналась Лиза.

Черноглаза Катя вздохнула и сникла, а Наталья тихо подвела итог:

– Получается – все?

– Нет, не все, – осторожно начала Лиза и продолжила, тщательно подбирая слова. – Есть один вариант. Правда, чрезвычайно скандальный, и, боюсь, он может вам не понравиться.

Дорогая Лиза!

Я восхищен тем, как упорно Вы продвигаетесь к своей цели! Основываясь на своем опыте, могу Вам только сказать, что фигуры высокого пилотажа придут с уверенностью. Чем больше летаешь, тем легче и проще становятся простые фигуры и тем менее страшными кажутся бочка и вертикальная восьмерка. Так что с Вашей настойчивостью, храбростью и упорством мертвая петля и штопор – это просто вопрос времени.

От всей души желаю успеха Вашей подруге Наде; надеюсь, она уговорит отца, и все вы, девушки, получите возможность летать. Мне чрезвычайно досадно думать о том, что Вы лишены возможности заниматься тем делом, к которому лежит душа, и меня немало удручает то, что Ваши порывы не находят сочувствия и понимания, что Вас так ограничивают в свободе. Наша страна раскрепостила женщин; в наших летных школах и аэроклубах занимаются сотни девушек! С Вашим бы настроем – да к нам!..

– Нет! – страстно выкрикнул Остап, побледневший так, что это было заметно даже на его смуглом красивом лице. – Нет, нет и еще раз нет! Слушайте по слогам – ни! за! что! Ни за что на свете!

Свободный антрепренер из рода Багратион-Имеретинских, сидевший в окружении четырех хорошеньких юных девушек, взирал на них с откровенным ужасом.

– Погодите, Остап, – начала было Лиза, но тот не стал ее слушать.

– Я едва вырвался из Советов, а вы мне предлагаете добровольно туда вернуться? Да еще и вас туда провезти? Тайно? Через границу? Спрятав от царских жандармов?

Подруги кивнули.

Остап несколько раз глубоко выдохнул, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Впрочем, это ему не очень удалось.

– Девочки, милые мои, вы себе даже не представляете, что начнется, как только мы пересечем границу! Вы просто не понимаете, что такое НКВД и госбезопасность! Да вас на первой же станции ссадят и отправят в застенок. И будут допрашивать часами, допытываться, с какой целью вас заслали, какой подрывной деятельностью вы собирались заниматься. А потом, милые мои девушки, вас расстреляют. Да-да, расстреляют! Способны вы это понять своими наивными княжескими мозгами или нет?

– Право, Остап, вы, верно, преувеличиваете, – вежливо возразила Лиза. – Да, мы из Империи, а они – из Союза. Но все-таки все мы – русские. Российские. Не немцы какие-нибудь – с чего им немедленно подозревать нас в преступных замыслах? Тем более мы сразу объясним, с какой целью едем.

– И потом – нам есть, что им предложить, – добавила Надя, но Остап снова не дослушал.

– Да что с вами говорить! – взвился он. – Вы же сидите себе в своих красивых дворцах и дорогих лицеях и ровным счетом ничего о настоящей жизни не знаете! Ни о здешней, в Империи, ни уж тем более о том, что творится у красных!

Девушки выжидательно смотрели на Остапа; на лицах не появилось ни намека на сомнение, ни тени неуверенности, ни признака понимания.

– А со мной-то что там будет, вы не подумали? – попробовал он еще раз. – Меня, как перебежчика, на месте застрелят, без суда и следствия! А я, видите ли, жить хочу!

И снова ни грана сочувствия. Настырные девушки просто продолжали выжидательно на него смотреть.

Поняв, что до упрямых избалованных молодых княгинь ему не достучаться, Остап махнул рукой и снова сказал:

– Нет. Нет, нет и нет! И это не обсуждается!

– Остап, вы готовы? – нетерпеливо окликнула Лиза.

Непризнанный потомок князей Багратион-Имеретинских с тоской оглядел съемную комнатушку, в которой он так мирно и спокойно провел последние полтора года, и тяжело вздохнул.

Четыре девушки в скромных неприметных нарядах сидели в машине и ждали его.

Остап запрыгнул на сидение рядом с недовольным, но смирившимся с судьбой водителем женского лицея Гаврилой и обернулся. Девушки устроились на заднем сидении – притихшие, радостно взволнованные, глаза блестят возбуждением и предвкушением приключения.

Дурочки.

А это все – дух свободного антрепренерства, что уже не раз толкал Остапа на отчаянные и безрассудные авантюры. Стоило только Надежде упомянуть, что она выкрала секретные самолетные разработки самого Циолковского и хочет передать их красным, как все в Остапе встрепенулось. На доставке таких сведений или человека, ими обладающего, можно ох как неплохо заработать! Это тебе не контрабандную «Правду» поставлять да передавать через границу письма.

И прежде чем осторожность возобладала, Остап потребовал несколько недель на подготовку побега, связался со своими людьми с той стороны – и вот он сидит в автомобиле с четырьмя высокородными княжнами, две из которых – племянницы самого Императора, и на полном серьезе собирается помочь им убежать!

Да, девушки, может, и дурочки, но и он не умнее.

Дорогой Гриша,

Спешу поделиться с Вами по секрету поразительной новостью. Отец Нади, несмотря на все ее старания, так и не пожелал пойти нам навстречу и разрешить продолжить полеты. О создании женских летных полков он тем более слушать не стал. Стоит ли мне объяснять Вам, как пали мы духом после таких известий?

И тут, дорогой Гриша, к нам на спасение явились Вы. Да, да, не удивляйтесь, именно Вы! Мне вспомнились слова Ваших писем о том, как иначе все могло бы сложиться у меня, живи я в Советах, что у Вас женщин раскрепостили, что они свободно учатся в летных школах и становятся авиатриссами. И мы с подругами решились изменить свою судьбу. Дорогой Гриша, мы собираемся приехать в Советы!

Как и когда это произойдет, я еще не знаю. Сами понимаете, никто нас так запросто не отпустит, нам придется бежать. У меня есть один знакомый товарищ, который все это время помогал мне передавать Вам письма и получать Ваши; он и пообещал нам устроить побег.

Как я уже говорила, когда именно мы с подругами окажемся в Советах, я не знаю, но точно знаю, что когда мы пересечем границу, я непременно хочу попасть в Гатчину и, наконец-то, познакомиться с Вами.

Отвечать мне пока не стоит, потому как уже в скором времени я отправляюсь в путь. Надеюсь, в следующий раз мы с Вами будем беседовать уже при встрече.

Ваша Лиза.

Майор НКВД Антипов закончил читать письмо и встревоженно уставился на полковника госбезопасности Сервакова, сидевшего за соседним столом.