Оксана Панкеева - Первый день весны (Судьба короля - 2)

- Как тебе нравится.

- А если это окажется плохо?

- Как это - плохо?

- Ну вот твоя маркиза сказала, что ты ее плохо трахал.

- Это она тебе сказала?

- Нет, не мне. Я подслушал. А как надо, чтобы было хорошо?

- Глупенький, это не от техники зависит. Попробуешь - сам почувствуешь.

Мафей сокрушенно вздохнул и замолк. Король тоже помолчал, подумал, потом спросил:

- Малыш, почему ты так за меня боялся?

- Как - почему? Я же тебе объяснил...

- Скажи честно, ты видел сон?

- Видел, - сдался Мафей.

- И никому не сказал?

Эльф покачал головой.

- В прошлый раз я сказал, и оказалось, что кто-то услышал... И Жаку сказали. Знаешь, как он боялся. Вот я и не стал тебе говорить.

- Надо было сказать. Я не Жак. Я не боюсь. И давай договоримся: если тебе еще что-то приснится, обязательно рассказывай мне. Кто бы ни приснился. А теперь расскажи, что именно ты видел.

- Ты лежишь в кресле, бледный, как смерть, на тебе окровавленная повязка... Рядом стоит на коленях Элмар и уговаривает тебя не умирать... Это было страшно, Шеллар, очень страшно.

- Но ведь обошлось.

- Обошлось. Но могло и не обойтись. Если бы меня нашли чуть позже, ты мог умереть. Как ты мог так неосторожно... Зачем ты полез в перестрелку? Надо было спрятаться за креслом.

- Ты бы спрятался? - кратко спросил король. Мафей печально понурился и опять замолчал. Конечно, как советы раздавать, так мы все мудрые. А окажись ты сам на моем месте, неужели бы спрятался за кресло? То-то, малыш. Хорошо хоть, что ты это понял. Ты у нас умненький и понятливый маленький эльф...

Мафей поерзал на стульчике и спросил:

- Шеллар, а ты теперь женишься?

- Я же дал слово.

- А на ком?

- Еще не знаю.

- А когда я вырасту, я тоже должен буду жениться?

- Если захочешь.

- А это не обязательно?

- Нет.

- А почему тогда к тебе все так пристают, чтобы ты женился?

- Потому что я король. И мне обязательно. А теперь давай помолчим.

- Ты устал?

- Да, малыш, устал.

- Тогда спи. Тебе надо спать, - наставительно сказал Мафей и украдкой оглянулся на зеркало.

- Ты так больше не делай, - попросила Ольга. - Так же можно навеки заикой остаться.

- Извини, - покаялся Кантор. - Я больше не буду. Просто не удержался. Когда надо мной без спросу колдуют, я от этого зверею.

- А кто это был? На кого ты так раскричался?

- Не знаю. Какой-то извращенец за нами наблюдал.

Ольга уткнулась носом в его плечо и тихонько захихикала.

- Что здесь смешного? Или тебе нравится, когда на тебя смотрят в такой момент?

- Нет, - отозвалась она, продолжая хихикать. - Просто это не извращенец. Это один любопытный молодой человек, которому ужасно интересно, как это делается.

- Ты его знаешь? - оживился Кантор. - И кто этот засранец?

- Не скажу. А то ты ему и правда уши оборвешь, что он тогда делать будет? Лучше я на него настучу, кому надо, и ему попадет.

В дверь просунулась взлохмаченная голова Элмара.

- К вам уже можно?

- Можно, - разрешила Ольга и стала выбираться из бассейна. Кантор последовал за ней, поскольку к бассейну устремилась Этель, а находиться с ней рядом он опасался.

- Ну, как? - спросила она, выныривая и встрепывая головой. - Я была права? А, Ольга? Я была права насчет стресса и прочего?

- Абсолютно, - безмятежно согласилась Ольга, набросила на себя простыню и растянулась на ковре. - Причем после таких вещей, видимо, то ли обостряется чувствительность, то ли еще что-то...

- А, ты об этом, - засмеялась Этель. - Да нет, это совсем другое. Но тоже замечательная вещь, согласна. С эмпатами всегда так, получаешь двойное удовольствие.

- Ой! - спохватился Кантор. - Элмар, отдай мой амулет! Я про него и забыл...

- Лови. - Элмар бросил ему амулет и в очередной раз расплескал пол-бассейна. Этель немедленно прыгнула на него, пытаясь свалить с ног, но он удержался, поймал озорницу за ногу, поднял на вытянутой руке и несколько раз макнул головой в воду.

- Шуток не понимаешь! - возмутилась Этель, отфыркавшись. - А ты что, на себя этот амулет напялил? Ну, Элмар, ты половину удовольствия потерял.

- Почему?

- Потому, что наш мистралийский друг так здорово эманировал, что мы с Ольгой получили незабываемое впечатление. А ты в своем амулете ничегошеньки не почувствовал.

- Спасибо, мне хватило, - проворчал Элмар и вдруг, спохватившись, устремил взор на дверь в оранжерею. - Ой, а как же Тереза? Она тоже все это... незабываемое впечатление... получила?

- Ой-ой-ой... - ужаснулась Ольга. - Что же с ней сейчас? Кто-нибудь знает, как оно на нее могло подействовать?

- Если мне кто-то объяснит, что с ней не в порядке, что она так всех боится, - сказала Этель, - то я попробую предположить. А еще проще сходить и посмотреть.

- Ольга, сходишь? - спросил Элмар. - Вдруг ей плохо или еще чего-нибудь...

- Не ходи, - сказал Кантор. - Она плачет. Лучше расскажите, действительно, что с ней происходит.

Он повертел в руках амулет и бросил в кучу своей одежды.

- Я же тебе рассказывал, - неохотно проворчал Элмар, выбираясь из бассейна.

- Значит, мне расскажи, - настояла Этель. - Может, ей лечиться надо, а может, с ней поколдовал кто.

- Поколдовал, - так же неохотно проворчал Элмар. - Десяток солдат-завоевателей. Такие ребята колдуют безотказно... Как я понял, их страна была оккупирована врагом, и там шла партизанская война, вроде, как в Мистралии. Тереза работала в больнице, и они там тайком лечили раненых партизан. И как-то их поймали. Врачей расстреляли сразу, а сестер сначала пустили в круг, а потом уже добили... вот так вот. Так мало того, еще и перемещение. Знаешь, что она первое сказала, когда начала говорить? Спросила "Я сошла с ума?". Ее долго пришлось убеждать, что она не сошла с ума и что это все на самом деле. Так, во всем остальном, она нормальная, ты же видела. А вот насчет мужчин...

- А с Жаком она как? - перебила его Этель.

- По-братски в щечку. Но он все еще надеется на дальнейщий прогресс, и Азиль его обнадеживает. Говорит, что постепенно все получится, и что черная паутина с нее потихоньку опадает. Только уж очень медленно, на мой взгляд.

Кантор отвернулся и поспешно схватил амулет, чтобы, не приведи небо, вдруг не поделиться с окружающими непреодолимым желанием застрелиться на месте. Азиль, радость моя, ну что ж ты так непомерно болтлива... Если ты видишь на людях черную паутину, неужели обязательно нужно говорить об этом вслух в присутствии кучи народу? Это только я не знал, что означает эта проклятая паутина, а они ведь все знают... Только не говорите ничего... и не смотрите на меня. О небо, они ведь знали с самого начала... И Ольга тоже знала... И Элмар, и Жак, и та же Тереза... не смотрите на меня, я ведь спиной чувствую, когда смотрят.

- Пойду, схожу в оранжерею, - как можно спокойнее сказал он и встал, стараясь не слишком торопиться. - Не заходите туда пока.