Сергей Радин - Падающий

Трудно начинать разговор. Не со знакомства же. Он знает - кто я. Я - о нём.

- Быстро ты…

Он пожал плечами.

- Не вляпайся ты в Бездну, было бы дольше.

- Как это?

- Я законсервировался. Ты пробился.

- Дэнил, у меня твои способности, но я не понимаю принципа.

Он взглянул на тарелку. Мелко накрошенное мясо. Подцепил кусочек, сунул в рот. Запил молоком.

- Бесит, что есть могу с трудом. Но после такой голодухи… Легатта говорит: если они смогут наладить программу капсулы, прогонят сквозь мышцы стимулирующие импульсы, вернусь в форму. Боятся переборщить. - Он выговорил - и замолчал. Я хотел было переспросить, но сообразил: он устал говорить. Минуты через три Дэнил всё же собрался с силами, раздражённый собственной немощью. - Дилан рассказал о тебе. Я покумекал насчёт того, что происходит. Выходит, есть нечто, что нас объединяет. Знать бы ещё что. Я ведь Дилана тоже никогда в жизни не видел, а он меня - только когда я в зеркало смотрел. - Он откинулся на широкую спинку мягкого стула, наверняка принесённого из верхней квартиры профессора, и некоторое время тяжело и глубоко дышал. - Так вот с ним познакомился, и он рассказал про дыру. А сейчас он - говорит, что то же и с тобой. Но только ты ещё и мои повадки заимел.

Так, иногда задыхаясь и замолкая от усталости, Дэнил вкратце рассказал свою историю. Но хоть и короткая, она поразила меня. Потому что я не только слушал, но ещё и снимал с пространства вокруг Дэнила видимые картинки его воспоминаний.

Едва младенцу Дэнилу исполнился год, родители отдали его государству, подписав отказные бумаги. И не в приют. А на исследовательские цели. Был такой интернат в городе - для особо одарённых.

- Был - это не просто… Это ключевое слово, - монотонно сказал Дэнил. - Обращались как с недоумками. Или с машиной. Будто ни мозгов, ни эмоций… Мне исполнилось пятнадцать лет, когда я понял: если останусь в этом бардаке, взорвусь. А мне жить хотелось. Мальчишка. Всё напрямую… Придумать чего-то другого не мог. Однажды просто довели. Детей там ещё десятка два было. Они ж не взрослые. Рядом со мной как котята с тигром. Но сразу учуяли, когда со мной плохо стало. Просили за меня, чтобы больше не трогали… Только там один дурак был…

… "Один дурак" полагал себя суперэкстрасенсом и на любое мнение, кроме своего, плевать хотел с высокой башни. Он отчётливо видел структуры человеческого энергополя и чуть затруднённей - предметов. Среди экспериментаторов были подобные ему, были и посильнее, но не настолько упёртые. Но и они не могли заставить его не злоупотреблять властью над подопытными детьми.

Товарищи Дэнила по несчастью проникли к нему в комнату, когда тот не спал уже пятые сутки. "Один-то дурак" чередовал дежурства при нём с ассистентом. Мальчишка, чья психика уже балансировала на грани помешательства, лежал внутри аппарата и подвергался беспрерывной атаке бодрствованием.

- Профессор Легатта не говорил, что одновременно с постройкой прибора, вскрывающего пространство Земли, шли работы по изучению человеческого мозга? Ах, Дилан сказал?.. Ну что ж… Шрайбер работал со мной, пытаясь сделать из меня ищейку в поисках уязвимого места в пространстве. Последняя его задумка заключалась в том, что он не давал мне спать.

В дело шло всё: электрошокер; клеммы, подсоединённые к нужным точкам на теле и стимулирующие к бодрствованию; лекарства и, что хуже всего, - подначки экспериментатора, больше похожие на оскорбления.

"Одного дурака" до глубины души поразили дети, ворвавшиеся в комнату в тот момент, когда он только что, после включения аппарата, посылающего импульс в точки, вернул Дэнила к бодрствованию. Сейчас Дэнил не мог сказать, что именно заставило его товарищей по несчастью гурьбой примчаться к нему. Но то, что непроизвольно вытянул из них поверхностную энергию, добавив к той, что он вырабатывал внутри себя, - это он помнит до сих пор.

За время замешательства "одного дурака" Дэнил успел послать им сигнал - "из здания!". Он успел вспомнить, что так называемый интернат закрыт в несколько металлических оград с током, пущенным поверху. Он успел визуально представить расположение этих оград и "увидеть", как часть их буквально плавится на пути бегущих ребят, бесполезно искрясь и шипя…

А потом… Створки аппарата, где лежал Дэнил, разлетелись, будто от взрыва. Краем одной из них "дурака" ударило по горлу. Дэнил не мог сказать точно, было ли у него такое желание - именно дверцей ударить экспериментатора, но убить - было. Голову "одному дураку" снесло подчистую.

А потом Дэнил сел на краю аппарата и затуманенными глазами оглядел комнату, забрызганную кровью. Как он её ненавидел! Мучитель убит - полубессознательно он понял истину. Теперь он захотел убить комнату. И дом. И здание, откуда приходили мучители. Разрушить всё. Чтоб и следа не осталось.

Он просто не стал сдерживаться - раскрылся. Деструктивная энергия (ненависть и злоба в чистом виде), подспудно выработанная и зажатая, пока над ним издевались, рванула во все стороны. Как громадная волна от упавшего камня. Неся на себе в крошку, почти в пыль взорванный интернат и здание - корпус научного института.

Процесс освобождения от деструктива оказался так тяжёл, что Дэнил впал в обморочное состояние. Он уже не мог беспокоиться о детях, бежавших от разрушительной волны. Потому что не помнил о них. Он не мог беспокоиться, что произойдёт с ним самим… Впрочем, с ним-то ничего не могло случиться. Волна шла от. Он всё сидел, сгорбившись, на краю аппарата, с закрытыми глазами.

От интерната остались песок и мелкий камень. Странная бесцветная пустыня посреди небольшого парка.

Когда охрана за пределами парка опомнилась, мальчишка встал с единственного различимого куска в этом погроме - остатков аппарата. Встал и двинулся, будто только что проснулся и не совсем соображал, что происходит.

Он прошёл мимо бегущих к месту происшествия охранников - и его не заметили. Он открыл дверь в воротах институтской усадьбы - никто не обернулся. Для живых его не существовало. Мальчишка Дэнил положился на чисто звериные инстинкты - прятаться: и они повели его, пока он не обнаружил, что корчится, пытаясь согреться (слишком много выплеснул - сил не осталось), у костерка, который разожгли бродяги. Нижний уровень.

Полностью он пришёл в сознание, когда древняя старуха, закутанная в странные для его глаза одежды, принялась кутать и его во что-то, что сняла с себя. Он даже не подозревал, как необычно выглядит даже для бродяг, повидавших многое на своём веку. Для них он был пугливым, нежным мальчиком, явно из богатеньких, неведомо как попавшим сюда, на самое дно. Если другие бродяги ещё только начинали рассматривать Дэнила в качестве неплохой суммы денег за пропавшего, старуха сразу увидела главное. Мягкий (больше похожий на пижаму) костюм мальчика, льнущего к огню, был не просто грязен. У старухи, несмотря на её древность, оказалась отличительная от других особенность. Тончайший нюх. Она учуяла идущий от Дэнила запах крови и пепла.