Александр Тюрин. - Волшебная лампа Генсека

– Здравствуйте, товарищи. Меня зовут Саид… Уважаемый Реза Базаргани, я нюх… слы… чувствую, вы где-то здесь. Зря вы тогда сбежали из моего дома, не попрощавшись. - затем подопытный неожиданно воспользовался немецким. - Gott lieb, - и закончил уже на русском:- Любимый богом… Глиеб… Глэб… Глеб… Глебушка, дай хлебушка… Что ж ты рванул от меня, гад, будто тебе в задницу фитиль вставили?…

Тут же зазуммерил селектор, и со мной связался Сайко, который, видимо, торчал в резервной пультовой.

Я секунду помедлил, потому что закуривал, несмотря на запрещение дымить в служебном помещении.

– Саидом, товарищ генерал-майор, звали человеческое тело, которое проживало в Ираке, в селении Эль-Халиль.

– Зайди к нам, Фролов.

В резервной пультовой дед-генерал встретил меня ободряющими словами.

– Ладно, Глеб, не кручинься, Некудыкина мы проверим, не может ли он быть связан, так сказать, с иностранными разведцентрами.

– А если нет?

– Глеб Александрович, я хотел бы, чтобы вы общались с Некудыкиным как с Саидом и вполне уважительно, - подключился Бореев. - Некий Саид-Бел упомянут в вашем отчете. Правда, не слишком подробно. Так что это за птица?

– Эта птица…- я не подобрал верного определения,-сущий бес…

– Ну что ж, мы тоже не ангелы, - вдумчиво отреагировал Бореев.

– Я попал к Саиду случайно, просто мимо него не прошмыгнешь в этом самом Эль-Халиле. Я не мог тиснуть в отчете, что именно этот товарищ колдует с пространством, стихиями, живыми организмами и, кроме того, метит в председатели земного шара. Атеисты прочитали бы меня и навеки признали бы фанатом мракобесия.

– Ничего, ничего, - успокоительно отозвался Бореев,-атеизм - это тоже вера, только весьма скудная, - в то, что непонятное и недоступное не существует вовсе, и думать о нем вредно.

– Саид - крупномасштабный бес, который жаждет вырваться на волю. Впрочем, он не один там такой… Вы не будете теперь отрицать, Михаил Анатольевич, что под вывеской резонанса и цепной реакции все-таки случилось вселение, а может, даже поглощение человеческой матрицы каким-то активным метантропом с «той стороны»?

– Да, пожалуй, сейчас результаты вполне однозначные. Вернее, будут однозначными, после того как генерал закончит проверку по своей линии. Но это ли не прекрасно, что наука может вести прямой диалог с объектом своего исследования?

– Подозреваю, что мы предоставили «объекту исследования» пропуск на этот свет именно в такой момент, когда появилась дополнительная энергия. Но ведь…

– Да-да, знаю все ваши будущие слова, майор Фролов… Объект «Саид», он же «Бел», дескать, нам вреден, поскольку несет с собой принципы, противоречащие генеральной линии человечества в последние три тысячи лет. Эх, подозрительные мы слишком, чекистские рефлексы иногда все-таки мешают…

– Мне лучше молчать? Я это могу. - слегка задрался я.

– Я не против оппонирования, критиков под пресс не кладу. Мы же не в Цека. Только доводы должны быть разумными,-довольно кротко произнес Бореев. - Ладно, давайте веселиться. Во всяком случае, мы достигли очередного промежуточного успеха, вышли на контакт именно с теми метантропными матрицами, что имеют личностный характер и пытаются выбраться из изоляции. Будем считать, что приоткрылся канал для так называемых Отверженных. Настало время все подготовить к их дружественному визиту в Советский Союз.

Распахнулись-то двери Вавилонии - шумно, с басистыми отголосками прозвучали под сводами моего черепа слова покойного Сандомирского. А дед-генерал машинально потянулся было к портфельчику, но со вздохом остановил себя, вспомнив об отсутствии там увеселительных напитков.

– И все-таки, Михаил Анатольевич, имеем ли мы право на такую ответственность? - привел я разумный довод. - Не мы одни на рожон прем, за собой, может, тащим весь Советский Союз и его окрестности.

– Настоящие большевики не боятся ответственности.-включился неожиданным штампом Сайко. - И поэтому у них всегда положительное сальдо-бульдо.

Мне захотелось добавить, что кто-то ответственности не боится, а кое-кто ее несет. Однако не захотел выступать в роли фрондера Данишевского.

Тем временем дед-генерал стал проявлять эрудицию.

– Подумаешь, трехтысячелетнее развитие человечества. А наша система, социализм, разве не отрицание отрицания, не возвращение к корням? У первобытных людей какой строй был? Коммунистический. И товарищи шумеры начинали с чего-то похожего на социализм. Я ведь читал про их государственно-храмовое хозяйство. Глеб, нам позарез требуется кто? Не экономист из Гарварда, а скромный демон со товарищи, который способен привить ум и направить волю, куда положено… Короче, есть для них вакансии. Бедолаги Отверженные нас развивать будут, а мы их станем контролировать, критиковать и указывать на ошибки.

Дед-генерал действительно не терял времени даром, жуя пончики и почитывая комментарии Бореевских референтов к моему отчету.

Сам же Бореев, включив селектор, обратился к доктору Колоскову.

– Какое средство сегодня случайно всадили Некудыкину во время припадка?… ага, циклодол, препарат, насколько я понимаю, нетоксичный, безвредный… прикажите колоть его пациентам во всех подобных случаях.

Потом Михаил Анатольевич снова занялся мной.

– Послушайте, Глеб Александрович, вы больше других соображаете в этих всех шумерских богах и демонах. У них там были какие-то разногласия?

– Разногласия, интриги, подлянки. Как и у нас в некоторых руководящих инстанциях. Старшие боги проводили свою политику, я говорю про Тиамат и Апсу - они, кажется, любили свободу и непредсказуемость. Можно предположить, что эта парочка божеств организовала разнообразие животного мира, в котором, как в западном магазине, есть из чего выбирать. Наверное, они произвели массу бесполезных тварей, вроде саблезубых тигров, бабочек размером с корову и рыб с руками. А потом пришло молодое поколение, обвинило старших в хаосе и отсутствии долгосрочных планов. Младшие составили заговор…

– Ну это мне кое-что напоминает, - вздохнул Сайко.

– Короче, младшие запудрили мозги Апсу и скрутили его, а Тиамат вообще устроили расчлененку. Особенно отличился в этом деле Бел. Потом младшие божества разделились по отраслевым министерствам, Бел произвел себя в предсовмина, Нергал стал заведовать смертью, то есть возглавил госбезопасность, Нинурта сделался министром обороны, Энки - министром просвещения, и так далее. После чего им осталось взяться за жесткое руководство народоноселением, которое вам так понравилось…

13.

На следующий день припадок случился с Докучаевым, потом с Фимой Гольденбергом и Царь-Жопой. И все они получили в заднюю мякоть по хорошей порции циклодола. Некудыкин-Саид пока не тянулся со мной общаться, потому что на следующий день впал в какое-то оцепенение. То же, кстати, случилось и с остальными припадочными.