Вад Капустин - Чужие свои

Пришло время нести ответственность за давешние высокопарные рассуждения и родившуюся когда-то в споре простую истину: «Герои должны погибать последними». А если получилось иначе, значит, виноват кто-то другой. Тот, кто не успел или не захотел вовремя вмешаться. Вожди, посредники, дипломаты. Он, Седов.

Гадюка вновь заговорила, от гнева отчаянно вспыхивая в цветоречи, сама не подозревая, что подтверждает его мысли:

— И я знаю, кто виноват! Проклятые альтаирцы!

— Почему ты думаешь, что…… - растерянно начал Седов.

— Знаю, — веганка перешла на мыслеречь, и в сознании Валерия замелькали образы: скопление зеленоватых шаров на фоне голубоватого колечка дыма между сверкающими голубыми гигантами, череда вспышек, взрывающая скопление изнутри и выбрасывающая корабли из газовой сферы, как воздушные шарики, и ударная волна, идущая к бело-голубой двойной звезде.

— Альтаирские шаровые спейсеры, — объяснила Гадюка. — Борны проводили эксперимент в планетарной туманности, но события вышли из-под контроля, и волна пульсаций ушла к Шелиаку. Теджи тоже едва не пострадали — часть излучения дошла до их колоний на Альбирео. Небольшая часть, но им бы хватило. Однако Денеб спасли м'рауги.

— Как это?

— Ну, ты же знаешь, ударная волна — тоже какая-то разновидность энергии. Поток у Альбирео орионцы просто поглотили, съели, а остаток закачали в накопители и преобразователи. Сейчас м'рауги хотят вернуться в сообщество, вот и они и вмешались, решили показать себя. Но и их возможности не безграничны. Веге они помочь уже не смогут.

Ну да, Валерий помнил, что Т'хак говорил об энергаторе, как о вкусной еде. Непонятна была только реакция Альтаира.

— Ты уверена, что виноваты борны? Они ведь тоже пришли на помощь, — осторожно уточнил Седов.

— Уверена. Потому-то альтаирцы и вмешались так быстро — почувствовали за собой вину. Но ведь они даже не предупредили, что ждет тех, кто окажется на пути волны. Мы могли бы успеть, спасти, эвакуировать хоть кого-то!

Валерию не хотелось объяснять, что все равно не успели бы, но змеежительница успела уловить мыслеобраз — воспоминание о рассказе Денисова: окаменевшие сфинксы на красной планете, застывшие под мгновенным ударом артефакта.

— Ты что-то об этом знаешь? — с надеждой спросила Гадюка. Потом, почувствовав его нежелание отвечать, заговорила сама — в мыслеречи:

— Я позвала тебя, Хиляк, сама не знаю, зачем, — сознание уловило знакомый мыслеобраз: человечек, болтающийся на веревочке над окутанными газовой пеленой звездами Шелиака, и — маленькая блестящая змейка, обвившаяся вокруг него в поисках поддержки. — Как друга. Я не представляю, что ты мог бы сейчас сделать, но Пух не раз говорил, что ты умеешь творить чудеса. Сейчас Вегу может спасти только чудо. Я тебя прошу, пообещай мне сделать хоть что-нибудь! Всё, что сумеешь!

— Обещаю, — во Вселенной обитало не так уж много существ, для которых Седов готов был совершить невозможное, но та, что говорила с ним сейчас, занимала в этом ряду свое законное место — одно из первых.

— О чем вы говорили? — спросил Егор, когда друзья вышли на улицу. Во время разговора Поспелов тихо держался в стороне, не пытаясь следить за ходом беседы, и Седов, погруженный в раздумья, совершенно забыл, что детектив не владеет мыслеречью, да и о самом его присутствии, пожалуй, тоже позабыл.

— Я пообещал ей спасти Вегу, — объяснил Валерий. — Но пока не знаю, как. Думаю, тебе стоит вернуться на Альгамбру.

— Так я, наверное, и сделаю. Беспокоюсь о своих. Страшные они тут показывают картинки. Похоже, что-то во Вселенной пошло неладно, — согласился Егор, поднял руку, прощаясь, и исчез, на этот раз практически мгновенно.

Валерий долго бродил по пустынным улицам, заходил в парки, присаживался на скамейки и застывал, уставившись в землю, терзаемый мучительными мыслями. Подозрение, которое вызвали кадры хроники, после слов Гадюки переросло в уверенность. Веганцы стали жертвами Кахты, артефаката, отобранного у Денисова.

Жертвы излучения на Шелиаке слишком походили на окаменевших сфинксов с планеты Проклятых, о которых рассказывал Андрей, чтобы это можно было счесть простым совпадением. Как и сфинксы, альтаирцы попытались использовать артефакт, но не сумели с ним совладать. И, несмотря на то, что для испытаний был выбран безжизненный участок космоса, противодействие энергатора новым хозяевам оказалось так велико, что откат достиг обитаемых планет. Колонии веганцев у Шелиака погибли по вине альтаирцев. А значит, вина частично падала и на него, Валерия. Ведь именно он отдал артефакт борнам.

Самым простым решением было бы обратиться к Денисову. Однако не помогли ни коммуникатор, ни пункты дальсвязи, в которые Валерий заходил во время бесцельных блежданий по улицам Реалты, — комм Андрея не отвечал, как будто его хозяина уже не было в этой Вселенной.

Седов не стал доискиваться сложных объяснений, остановившись на самом очевидном — скорее всего, другу удалось пробиться на Альгамбру, а значит, на него сейчас не стоило рассчитывать. Альтаирцы? На вызовы Валерия никто из борнов тоже не отозвался.

Машинально поправив дыхательные фильтры, которыми на Тее приходилось дополнять адаптеры, Седов медленно поднялся со скамейки и огляделся. Темнело. Он находился в центральном парке Реалты. Вегажители уже покидали угасшие деревья и расползались по домам. Валерий медленно пошел по аллее, сам не понимая, что заставляет его не только оставаться здесь, но и властно подталкивает вперед.

Слева от аллеи сверкнуло небольшое деревце, чуть больше метра в высоту, — слишком маленькое для веганцев, оно подходило разве что для какого-нибудь юного самца-гамма. Но деревце находилось в стороне от центральной аллеи, и сохранило достаточно энергии, чтобы сверкать в синих сумерках подобно новогодней елке. Ноги сами понесли землянина к свету.

Валерий ласково погладил дерево по мягким веткам, почувствовал ответное легкое покалывание, потом устроился рядом, усевшись прямо на землю, усыпанную опавшими иголками. Он оперся спиной на ствол, похожий на покрытое шершавой шкурой тело вегажителя, и какое-то время провел в безмыслии, в полусне, отрешившись от всех вселенских проблем. Потом, отвечая его подсознательному порыву, тело метаморфа само запустило трансформацию.

Не осознавая изменений, не отдавая себе отчета в собственных действиях, Валерий поднялся, вытянулся во весь рост и неторопливо обвился вокруг ствола, осторожно огибая большие ветки и колючки, похожие на терновые. Он добрался до самой верхушки, блаженно потянулся, ощущая идущий от дерева поток живительной силы, и, только окинув взглядом свое гладкое сверкающее тело, понял, какую шутку с ним сыграли инстинкты метафорфа.