Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том второй

– Нет, я еще пройдусь. Уже устала лежать, спать, болеть, это весьма утомительно. – Она протянула в направлении бревенчатых стен правую руку и провела перстами по их залащенной глади. – А Огнь говорил, что ты Кали будешь со мной заниматься, да?

– Да, госпожа, буду, – ответила демоница, меж тем неотступно следуя своими очами за девушкой. – Только когда вы поправитесь окончательно и наберетесь сил. Думаю, это произойдет в ближайшие недели. Эти занятия очень важны для вас, никто кроме меня и моих сестер не может им обучать. Госпожа присядьте, вам ноне не надобно натружаться. Вы помните, я говорила вам, что мне нужно провести обряд, чтобы вы могли выходить из дома, и этот обряд очень важен. Уже все подготовлено, но если вы сейчас чрезмерно утомитесь и обессилите, мне придется отложить его.

– Нет, не надо, – торопливо молвила девочка и немедля направилась к тахте. Она опустилась на нее подле Кали-Даруги, и, склонив ей на плечо голову, застыла. Ощущая ни с чем, ни сравнимую нежность и теплоту к демонице, точно к родному человеку. – Хочу увидеть Небо, Дивного, Дажбу и Седми… Выхованка и Удалого… и еще бы Вещунью Мудрую, Двужила, и Уголька… и, конечно, мальчиков… Еще бы целый месяц болеть, это весьма трудно.

– Ом! Госпожа, – лишь только смолкла девушка заговорила рани Черных Каликамов и нежно приголубила волосы на ее голове. – Ноне многое изменится в вашей жизни, я о том сказывала. То надобно, абы вы могли продолжить свою жизнь. Потому вам необходимо быть готовой к изменениям. – Эту речь, Кали-Даруга толковала Владе уже многажды раз, словно вколачивая в нее истину. Мало-помалу добавляя, что-то новое, чтобы та привыкала ко всему неспешно. – Теперь вас все будут величать госпожой, кроме Богов, это так положено. Будут клонить пред вами голову. Вы госпожа и потому не должно тревожиться за отроков живущих в поселении для того есть духи, альвы и гомозули. Нельзя… Просто недопустимо более ездить на Угольке, брать в руки меч, лук, и не стоит больше читать. Никак нельзя брать на руки и бегать с Удалым. Вам нужны силы, чтобы освоить уроки со мной… Все ваши силы, ведь о том просил Господь Перший. – Всяк раз дополняла речь, именем Бога, рани, зная наверняка, что оно обладает волшебной силой на согласие девочки, ибо данное согласие в первую очередь проявляла лучица, составляющая ее естество. – Мы все, в том числе и вы должны беречь вас. Ибо вам надобно много времени, чтобы нагнать пропущенные, утерянные знания, моя дражайшая госпожа.

Кали-Даруга тем же вкрадчиво-нежным голосом говорила подолгу с девочкой, убеждая ее быть спокойнее и слушать наставления. И Владелина, на удивление, внимала тем словам демоницы, по-видимому, то вновь обретала в ее плоти силы сияющая лучица, чуть было не загубленная безрассудством Расов аль все же Першего. А быть может, это просто сработали предписания, заложенные в Крушеце Родителем, каковой, как понимали все без исключения Зиждители, не только знал о его рождении, но и какое-то время держал подле себя. А после, всяк миг приглядывал за лучицей своего любимого, старшего сына Першего.

Немного погодя Кали-Даруга напоила девочку какими-то очередными горьковато-кислыми вытяжками, от оных последнюю стало мутить, уж так мощно они скрутили рот, гортань и желудок. Все еще порываясь вырвать Влада, прилегла на тахту и прикрыла рот ладошкой.

– Днесь наша бесценность… наша госпожа все пройдет, – полюбовно прошептала рани, и, опустившись подле тахты на колени, принялась оглаживать перстами тело девушки, целуя ее даже через ткань одежды. – Потерпите, ноне самую малость… чуть-чуть и все… Все с вами будет благополучно.

Кали-Даруга шептала это так нежно, вкладывая в каждое слово столько любви и заботы, что юница совсем не волновалась, что ее мутит. Вспять это попечение впервые за годы ее жизни были приятны, необходимы. Вроде то мать, та самая оной Владелина была лишена, возилась с ней… с милым, ненаглядным своим ребенком по недомыслию родителя нежданно захворавшему.

Вскоре, как и обещала демоница, позывы к рвоте прекратились, девочка глубоко вздохнула, закрыла глаза и заснула. Рани Черных Каликамов ласково провела по коже ее лица, тем движением окончательно погружая в сон, а после медленно поднялась на ноги.

– Сандхия, – позвала Кали-Даруга свою служку.

Дверь в комнату, дотоль закрытая, немедля отворилась и в помещение вошла демоница, низко склонив голову и замерев подле проема.

– Готовьте все к обряду, – добавила рани, и медленно направилась вон из залы. – Госпожу раздеть и растереть маслами. Когда все устроите Мина меня позовет, а Пушпа пусть введет Лярву, я пошла переоденусь.

– Слушаюсь, рани Темная Кали-Даруга, – отозвалась служка, и еще ниже преклонила свою голову, где черные, прямые волосы, заплетенные в мельчайшие, не больше ширины перст, косички были собраны в хвост.

Спустя какое-то время, когда все, как и велела рани демониц было исполнено, а в полутемной комнате с занавешенными окнами в центре ее стояла голая, спящая и явственно окаменевшая Владу, окруженная по коло и вписанному в него треугольнику зажженными свечами, Пушпа ввела в помещение Лярву. То создание, каковое Небо считал неприятным, было высоким и прозрачно-серым имеющим форму головы только без лица и каких-либо признаков того, чуть удлиненной шеи и похожего на клин тела… В целом точно соответствующего слову и понятию «тень». Лярва не шла, она плыла, летела, почитай касаясь краем своего тела пола и не имела ни рук, ни как понятно ног.

Пушпа тянущая за тонкий серебристый волосок Лярву поставила ее сразу за девочкой введя в круг несколько правее. И тотчас в залу вошла обряженная в черное одеяние рани Черных Каликамов, по полотну материи коей блистали, переливаясь махие серебристые брызги. Сие одеяние вельми походило на платье, не имея рукавов, оно доставало до пола, и было с широким капюшоном, скрывающим голову Кали-Даруги и весь ее лоб. Дотягиваясь до края надбровных дуг, край капюшона полностью заслонил не только лоб, но и третий глаз на нем.

Как только рани заняла свое место подле острой вершины треугольника, напротив все еще спяще-окаменевшей девочки, четыре демоницы закрыв дверь, встали по углам комнаты и взяли в руки бубны. Сандхия меж тем расставила по трем сторонам треугольника, высокие сосуды и подожгла шарообразные студенистые смолы наполняющие их изнутри.

Густовато-пряный дым, разом переполнив горловины сосудов, выплюхнулся в комнату и в доли секунд окутал все помещение, но особенно густо тело девушки и стоящую подле нее Лярву. И тотчас Кали-Даруга принялась гудеть, сначала негромко, но посем все мощнее и мощнее с нарастанием. А когда тот звук, точно песня али заговор-молвь наполнил комнату, переплетаясь с плывущим дымом, демоницы разком застучали в бубны, по первому не громко, но степенно наращивая силу удара. И тогда нежданно колыхнулась прозрачная Лярва, словно по ней пробежала рябь, засим она легохонько закачалась вперед… назад, похоже, жаждая прикоснуться к девушке. Пламя свечей мгновенно выбросило вверх лепестки рдяного огня и они, оторвавшись от фитилей, зависли в метре над ними. Мгновение погодя, принявшись перемещаться по коло или треугольнику, описывая в одном случае плавные линии, а в ином ровные. Сияние от этого движения, кажется, увеличилось во много раз, и тогда вдруг лучисто вспыхнула и сама Лярва ядренистым, золотым светом. Засим резко выбросив из своего плеча полосу, коя точно разрезала оголенную кожу Влады под правым ухом, как раз за мочкой, похоже, пробив и само находящееся там костное образование так, что послышался едва ощутимый хруст и немедля с под места разрыва заструилась кровь. Еще мгновение и Лярва перестала светиться золотыми переливами, видимо погаснув иль сгорев, а посему окрасившись в серо-дымчатый цвет, пропала и полоса света, разрезавшая кожу под ухом девушки. Всего-навсе слегка задымился промежуток меж тенью и юницей. И незамедлительно пламя, парящее над свечами упало единождым махом на тонкие фитили, а рани и демоницы стихли, отчего в помещении наступила полная тишина. Еще морг того отишья и Кали-Даруга властно молвила: