Дмитрий Янковский - Побочный эффект

– Черт! – Шерстка выскочила из машины, быстро нажимая на кнопки мобильника. – Я пойду вперед, а ты едь рядом.

Она захлопнула дверцу и Кира опустила стекло. Ветер тут же ворвался в салон, растрепав волосы. Так они продвигались минут пять, машина то и дело пробуксовывала на скользком, когда Кира слишком резко трогала ее с места.

– Не замерзла? – спросила она через окно.

Шерстка лишь отмахнулась. Вдруг она остановилась и прислушалась.

– Есть! – выкрикнула девушка и бросилась вперед.

Преодолев шагов двадцать, она соскочила с дороги, сразу же увязнув в снегу выше колена. Кира нажала на тормоз и выбралась из салона, на ходу натягивая меховую шапку.

– Где он? – выкрикнула она, стараясь перекричать завывание ветра.

Он дул порывами, швырялся снежной пылью, из-за которой почти ничего не было видно.

– Помоги мне! – донесся из вихрящейся мглы голос девушки. – Господи, это же ужас какой-то!

В новых лаковых сапогах прыгать в снег не хотелось, но Кира махнула рукой и шагнула в сугроб. Видно было, как Шерстка склонилась над чем-то обмерзшим, почти бесформенным, в чем почти невозможно было узнать человеческое тело.

– Так, – спокойно и по-деловому сказала она, – Не реви! Хватай под другую руку и потащили.

Складывать в своей машине обмороженные трупы чужих мужей, разыскиваемых милицией, не являлось для Киры обычным делом, но в данном случае она решила пойти против собственных правил.

– Открывай заднюю дверцу. Черт! Сейчас я его с другой стороны подтяну, – командовала она, стараясь отвлечь нечаянную знакомую от начинающейся истерки.

– Он холодный совсем, – шептала Шерстка. – И не дышит.

– Тоже мне, доктор, – усмехнулась Кира. – Я видала мужиков, которые сперепугу по три минуты не дышат. Когда мужья их со своими женами застают.

Они уложили Олега на заднее сиденье и захлопнули двери. Кожа на его руках и лице имела синюшный цвет, с трудом угадываемый сквозь белый слой изморози.

– Он умер… – Шерстка закрыла рот ладонями.

Кира отвесила ей увесистую затрещину.

– Дура! А ну полезай к нему! Кто он тебе, муж, да?

– Что?

– Полезай! – женщина распахнула заднюю дверцу и впихнула девушку внутрь.

Сама она села за руль, запустила двигатель и включила печку на полную мощность.

– Ну, что с ним? – деловито спросила она.

– Не знаю, – Шерстка устроилась на корточках в тесном промежутке между передним и задним сиденьем.

– Не сдирай иней! Кожу сорвешь. Сейчас воздух прогреется и все сойдет.

– Кажется он дышит, – Шерстка приложила ухо к самым губам Олега.

– Даже если бы не дышал, ничего страшного. На таком морозе состояние клинической смерти здорово удлиняется. Вот-вот подойдет «скорая» вколят камфору в сердце и оклимается твой бедолага.

– Ты что, врач? – удивилась девушка.

– Ну, не врач, понятное дело. Когда-то работала санитаркой на станции скорой помощи.

Шерстка не стала развивать тему, вместо этого она принялась стягивать с себя шубку.

– Что ты делаешь? – строго спросила Кира.

– Хочу укрыть.

– Вот ненормальная! Шуба сама по себе не греет! Она только удерживает имеющееся тепло. Ничего не делай, подожди когда воздух прогреется.

– Может ему коньяк влить в рот?

– Подавится, – отвергла идею Кира. – Подвинься, я попробую пульс нащупать.

Женщина потянула к себе окоченевшую руку Олега и ухватилась пальцами за запястье.

– Частый, наполнение слабое. Хреновое дело.

– Где же «скорая»? – из глаз Шерстки снова потекли слезы.

– Адреналин бы ему вколоть… – Кира мечтательно потерла переносицу и сняла шапку, отбросив ее на сиденье. – Или поднять уровень…

Она сощурилась и внимательно оглядела девушку.

– Буди, – коротко приказала она.

– Как? – испугалась Шерстка.

– Как угодно! Тереби, бей по щекам.

Шерстка испуганно закусила губу и со всего маху влепила Олегу пощечину.

– Вставай! – попросила она.

– Активнее, активнее!

Девушка дважды повторила реанимационный прием, затем схватила Олега за плечи и потрясла, выдавивив из него невнятный стон.

– Просыпайся же! – твердила она. – Не спи, не спи!

Стало заметно, как под оттаявшими веками парня двинулись глазные яблоки. Губы задрожали, будто Олег пытался выговорить слово, но не мог.

– Оживает, – заметила Кира. – Все нормально. Главное не давай ему успокоиться и спать. Где эта чертова «скорая»?!

Ресницы Олега затрепетали, глаза широко распахнулись и в них явственно мелькнуло осмысленное выражение.

– Давай, давай! – Кира не позволяла остановиться. – Щипай, делай ему больно! Необходимо нагнать адреналин в кровь! Он что, ни разу тебя не обидел, не оскорбил, не сделал по-своему, когда ты хотела иначе? Представь, что у тебя появилась возможность поквитаться за все.

От приложенных в неудобной позе усилий Шерстка запыхалась. Олег постоянно пытался что-то сказать, но она не позволяла ему рта раскрыть, с новой силой обрушивая на него щипки и удары.

– А… – он все же выдавил из себя звук. – Хва-тит. Боль-но.

Девушка остановилась, с трудом переводя дыхание.

– Не прекращай! – предупредила Кира. – Боль, это его жизнь. Давай я его поколочу, если тебе жалко.

– Нет уж! – Шерстка от души влепила Олегу еще две пощечены. – Я сама.

Когда он начал сопротивляться активнее, пытаясь хватать кузину за руки, отталкивать и уворачиваться, Кира приказала прекратить избиение.

– Нормально, – оценила она успех реанимационных мероприятий. – Теперь надо возбудить переферийную сосудистую систему.

– Как? – Шерстка вытерла пот со лба.

– Растирай кожу. Лоб, щеки, руки, грудь.

Девушка попробовала разорвать ворот свитера на Олеге, но вязка оказалась прочной, не поддавалась.

– Есть ножницы? – обернулась она.

– Держи! – Кира рванула «молнию» на чехле маникюрного набора и протянула маленькие блестящие ножницы.

Шерстка подцепила несколько ниток, разрезала, а дальше дело пошло легче. Избавившись от свитера, она так рванула ворот рубашки, что несколько сорвавшихся пуговиц щелчками ударили в заднее стекло. Она начала растирать кожу Олега.

– Где мы? – уже совершенно осмысленно спросил он.

– В тепле, – выдохнула девушка. – Сейчас приедет «скорая» и все будет нормально. Как ты?

– Плохо, – признался Олег. – Дышать. Трудно.

Его зубы начали отбивать клацающую дробь.

– Похоже давление падает, – Кира перегнулась через спинку сиденья. – Шок от обморожения переходит во вторую стадию. Это самое страшное. Если за несколько минут не остановить процесс интенсивными мерами, начнется агония.