Юрий Никитин - Творцы миров

Он помрачнела, вздохнула.

– А, вот в чем дело… А я уже поверила, что они в самом деле…

Я пожал плечами.

– Да кто их разберет, кто они на этом самом. Кто на такую ерунду смотрит? Я не знаю, кто у нас евреи, хотя без них ни одно дело не обходится, так что еврей вполне может отыгрывать роль русского националиста или хохла-запорожца, а русский – исламского фундаменталиста. Когда занимаются делом, а не дурью маются, то отыгрывание ролей забавнее…

Она посмотрела на меня очень внимательно.

– А вы сказали, сами того не заметив, интересную вещь.

– Правда? Какую?

– А вот не скажу. Ладно, скажу: для того чтобы вот так отыгрывать роли, вы в самом деле должны давно перерасти эту дурь, как национальности и конфессии.

Я пожал плечами.

– Да просто за тысячи лет человечество накопило такой запас забавных моментов про эти различия, начиная с афоризмов и анекдотов, вот ребята и отрываются вовсю! Ну как не использовать такое богатство? Это не только не по-деловому, а вообще-то как-то не по-человечески…

Николай, отслеживая нетипичные случаи в нашей байме, наткнулся на некую бизнес-леди, что вложила пятьсот долларов, за что ей сразу повысили лэвел и дали лучшую броню и оружие. Она бродила по миру, наслаждалась красотами, изредка била монстров, но однажды встретились ей трое подростков, один начал насмехаться и говорить скабрезности, как бы он ее поставил раком…

Леди рассердилась и зарубила его. Двое подростков в шоке. Себя считали крутыми, отбежали и стоят, смотрят издали. Леди сказала им холодно:

– Передайте этой мрази, пусть научится быть вежливым… хотя бы с женщинами.

Николай укрупнил изображение, мы увидели, как имя леди начинает розоветь, наливаться цветом спелого помидора. Кулиев сказал торопливо:

– Ворпед, красное оставь белым!.. И сбрось побыстрее с дурака все оружие и доспехи!..

Ворпед быстро набирал команды, а убитый, к счастью, не респавнился в город, а лежал и смотрел, что же дальше, Ворпед успел скинуть с него не только броню и оружие, но и весь вещевой мешок и даже деньги.

Леди хозяйственно подобрала все, ни одна женщина не оставит лежать в лесу хорошую вещь, мы переглянулись: неплохо, а то проявила бы великодушие, а наглец ничему бы не научился.

Наконец фигурка начала таять, это значит, возникнет в центре ближайшего города. Кулиев сказал раздраженно:

– Это ему будет уроком!.. Нефиг нам богатых клиенток отпугивать.

– Хорошая клиентка, – согласился Николай. – Оружием не кичится, нигде не болтает, что получила все за бабки. В осадах не участвует… А если тот дурак снова что-то скажет, она прибьет, как муху.

Ворпед весело сказал:

– Не скажет!.. Я ему не только доспехи и оружие сбросил, но и все показатели обнулил. В смысле, сбросил до первого лэвела.

– А какой он был?

– Двадцать седьмой!

– Ого! Долго ему придется карабкаться до нынешнего уровня. Поневоле научится держать рот на замке.

Николай заметил мудро:

– С ним стояли два дружка, заметили? Разнесут весть, что при хамстве иногда бывает сброс всех показателей. Другие на всякий случай начнут выражаться сдержаннее. Это для нас важно. Если мы ориентируемся, в отличие от конкурентов, на взрослую аудиторию?

Они переглянулись, посмотрели на меня. Похоже, вспомнили первые споры и выяснения, на какую же аудиторию ориентироваться. ПК, конечно, плохо, но бывают случаи, когда им становятся невольно или почти невольно. Я сам видел, как встретились две подруги в лесу и начали тарахтеть, как сороки, обсуждая новости. К ним подошел огромный рыцарь и попробовал с ходу вклиниться в разговор, не считая нужным даже поздороваться. Его игнорировали и продолжили беседу. Тогда он озлился и, назвав обеих сучками, начал рассказывать, как он поставит их обеих на четыре кости или заставит сосать.

Одна продолжала игнорировать, аристократка, не замечает пьяной черни, а вторая достала меч и рубанула наглеца. Он благоразумно не решился дать сдачи, понимает, что это в реале здоровенный мужик сильнее маленькой хрупкой женщины, а здесь… Женщина продолжала рубить наглеца, и через десять секунд охамевший нуб распростерся убитым. С него выпали все носимые вещи, он сразу растерял всю отвагу и слезно умолял оставить ему хотя бы оружие, но женщина, у которой лэвел оказался почти под потолок, хладнокровно ответила, что это ему штраф за грубости. И вообще, где бы она его теперь ни встретила – будет убивать, как крысу, так что пусть прячется, подонок. Или меняет аккаунт.

Тому пришлось жать на «рестарт в городе», а мы задумались, так ли уж справедливо, что ее имя теперь внесено в списки ПК, теперь не будут пускать в города, а стражи обязаны убить, как только где встретят?

– Она выполнила функции полиции, – горячо говорил Кулиев. – Нам нужны цивилизованные игроки!

– Какой полиции? – возражал Скоффин. – Полиция что, убивает?

– Ну это же не наша, самая гуманная в районе! Там Средневековье…

– В Средневековье тоже не убивали по каждому поводу, – возразил Скоффин. – Налагали штрафы, выставляли у позорного столба, забивали в колодки.

Николай вклинился в спор:

– А что у нас, разве это навеки?.. Побьет полдня мобов, отмоется. Или совершит какой-нибудь благородный поступок. Вон у села Гавмеллы появился дракон возле источника. Жители изнемогают от жажды. Пусть пойдет и убьет. С ее семидесятым лэвелом это нетрудно. И сразу очистит свое имя.

Кулиев буркнул:

– Но все равно… Надо сделать так, чтобы люди не жалели, что дают отпор злу. Я не поленюсь, отыщу ее сэйв и кое-что поправлю.

– Очистишь?

– Нет, очищать не буду, но придвину к самому краю.

– Это как?

– Чтобы после убийства двух-трех монстров любого калибра имя стало чистым снова. Это как бы рублевый штраф за переход улицы в неположенном месте. Мол, за убийство хорошего человека – наказание серьезное, а за убийство такого вот говнюка – мелкий штраф, как напоминание, что даже говнюков убивать… не совсем правильно.

Глава 9

Я хотел было новый офис устроить по старинке, то есть всем по кабинету, так как мы теперь все руководящие работники, каждый надзирает над группой разработчиков, но воспротивился Скоффин, остальные поддержали. В результате они все сидят в одной большой комнате, только у меня кабинет отдельный, все-таки я генеральный, не все посетители хотят, чтобы все слышали их предложения.

Сегодня, мягко постучав, зашел Аллодис, плотно прикрыл за собой дверь и, подойдя к столу, сказал тихо:

– Пока никого нет, я хочу поговорить об очень серьезном деле.

– Говори, – сказал я, насторожившись. – Да ты сядь, а то плохо слышно.

Он опустился в кресло, передвинув его так, чтобы видеть дверь.