Александр Афанасьев - Живите и помните!

– А если он не будет посговорчивее?

– Тогда намекните, что, если он пойдет в лобовую, поддержки Германии он не получит, – в этих кругах Империю часто называли по-старому, Германией, – на данный момент мы единственные, кто не поучаствовал в этом никоим образом, мы сумели нормально отмобилизоваться и под шумок занять наиболее выгодные позиции. Гиря Германии на весах истории будет решающей, как и должно быть.

Кайзер размышлял какое-то время, упрямо набычившись, потом махнул рукой.

– А британцы?

– А с британцами следовало бы пожестче. Если они придут без Наследника, я бы с ними вообще не стал разговаривать. Послал бы к ним старину Августа, и пусть он с ними поговорит языком старого прусского офицера.

Август фон Бок, старый прусский офицер, с хорошей династией за плечами, офицер черт знает в каком поколении, чем-чем, а дипломатичностью не отличался. Кайзер запретил ему выступать по ТВ после того, как он выругал оппонента в студии нецензурной бранью.

– У нас как бы миротворческая миссия… но идея хорошая. Лично мне претит общаться с этими педерастами. А если Наследник будет?

– Тогда… будет лучше, если до начала беседы кто-то разъяснит ему позицию Германии. Нужно дать ему надежду… Но небольшую, чтобы он за нее ухватился. Сказать, что Германия при определенных условиях придет на помощь… но это должны сказать не вы, а кто-то другой, чтобы вы имели возможность маневра. И чтобы британцы не думали, что мы и в самом деле собираемся приходить им на помощь.

– А что – нет, мой друг?

Полицай-президент Берлина нарвался на неожиданный и жесткий взгляд Кайзера. И понял, что этот разговор имеет для него куда большее значение, чем кажется.

– Британия всегда считала нас, европейцев, здоровыми дурнями и отличным пушечным мясом, Ваше Величество, – отчетливо выговаривая каждое слово, проговорил Марвиц, – что касается меня, то я не дам за интересы Британии и ломаного гвоздя. Интересы Германии – вот высшая и единственная ценность для любого из Ваших смиренных подданных!

Кайзер потер нос.

– Иди и готовься к разговору. Пригласи Вилли, где он там болтается?

Полицай-президент Берлина поднялся во весь свой немаленький рост, направился к двери. Перед дверью обернулся, выкинул руку в салюте.

– Ваше Величество!

Обиделся… о мой бог, неужели все думают, как он? Неужели…

В просторном, крашенном в серый цвет коридоре главной палубы полицай-президент Берлина столкнулся с рыжим и веснушчатым Вилли Браушенбахом. Капитан цур зее[62] по званию, он возглавлял разведотдел Оберкоммандо дер Марине на базе в Бресте. Как и все, кто входил в личный штаб Кайзера, он обладал намного большими полномочиями: именно отсюда, из Бреста, координировалась вся разведработа на территории бывшей Франции, ныне называемой Нормандией. Пока помнилось имя Франция, пока существовала Франция на африканском континенте – у капитана цур зее Вилли Браушенбаха была работа.

– Иди.

Капитан вопросительно повел головой.

– Ты любишь Великобританию?

– Глаза бы не видели этих педерастов.

– Напрасно…

Капитан кивнул головой – понял.

А полицай-президент Берлина Артур-Марвиц, выйдя на свежий морской воздух, долго стоял у борта и смотрел в расплывающуюся в ожидании рассвета темноту. Он понял… он все прекрасно понимал и теперь думал, что делать. Потому что членам «Балтикум-Норде», тайного общества прусских и курляндских аристократов, разворот в сторону Британии был совсем не нужен…

– Разведка ВМФ следит за известной тебе субмариной?

Капитан цур зее утвердительно кивнул.

– Передаем с рук на руки… очень уж ходкая рыбка. Затопить?

Кайзер отрицательно качнул головой.

– Нет. Не надо. Нет. Подводный флот занял позиции?

– Так точно. «Волчьи стаи» вышли на коммуникации, ждут только сигнала.

– Как они развернуты? Против какого противника они смогут действовать?

– Против любого, – твердо ответил капитан цур зее Вилли Браушенбах.

Первыми прибыли британцы, они прибыли почти на час раньше обозначенного времени, как чувствовали. Вертолет «Вестланд Бельведер» завис над вертолетной площадкой «Бисмарка», светя фарами, приняли его с трудом, потому что он был не палубной модификации. Получалось, что британская делегация прибыла со своего острова и прибыла на чем попало. Посадили и принайтовили с большим трудом…

Кайзер наблюдал за прибывшими в бинокль с главного мостика. Уловив что-то знакомое, Кайзер передал стабилизированный бинокль стоящему рядом Марвицу.

– Слева.

Марвиц вгляделся в идущего в числе других членов делегации бледного, худощавого молодого человека. Как и на всех членах делегации, на нем была полевая форма британской армии. Не было ни таблички с именем, ни знаков различия, он шел не по центру, а как бы в сопровождении.

– Это он. Наследник.

Кайзер окончательно вспомнил его. Последний раз они виделись на Кильской регате.

– Кого он сопровождает?

– Кого-то из генералов. Кто еще не погиб.

Кайзер понимающе хмыкнул.

– Ваше Величество?

– Иди…

Кайзер, не глядя, передал бинокль кому-то назад. Остался на ходовом мостике – вглядываясь в серо-стальную хмарь неба и думая, как же поступить…

В отличие от британцев, русская делегация прибыла минута в минуту. Согласно спешно оговоренному протоколу, у них, так же как и у британцев, был всего лишь один вертолет и не более десяти членов делегации, не считая Его Императорского Величества. В отличие от британцев, русские сохранили большую часть своего тяжелого авианосного флота и сумели-таки сформировать в Атлантике мощную ударную группировку. Русские прибыли на «Бисмарк» на тяжелом транспортном вертолете Сикорского, который взлетел, скорее всего, с авианосца «Цесаревич Николай», прошедшего вчера Гибралтар и вышедшего на океанский простор.

В отличие от британцев, делегация русских состояла почти полностью из флотских офицеров, единственным из военных был уже сильно пожилой генерал-фельдмаршал Раевский, родственник царской семьи, да еще сам Император, чья полевая десантная форма блекло смотрелась на фоне черных, шитых золотом мундиров старших офицеров Императорского флота. Однако Государь выделялся среди офицеров Его флота какой-то особенной выправкой и внутренним спокойствием и достоинством, хорошо видным со стороны. Если он и был разгневан, то этого невозможно было увидеть.

Государя Николая Третьего вышел встречать лично Кайзер, встреча состоялась на главной палубе линкора. Поскольку Россия и Германия были дружественными странами, стороны при встрече исполнили необязательный по дипломатическому протоколу, но обязательный по понятиям о дружбе жест – русский Государь шагнул вперед, они с Кайзером обнялись и троекратно расцеловались. При этом ни один из них не обманывался в сущности этой встречи и мотивах собеседника.