Василий Головачев - Черная сила

– Нет, – отрезала Мальгина, – но я ни в чем не виновата и требую немедленного освобождения!

– К сожалению, я не в силах решить…

– Мы заберем ее, – перебил начальника руководитель комиссии. – Приготовьте сопроводительные документы. Поскольку она является гражданкой России, ее будет судить российский суд и ее делом будут заниматься российские правоохранительные органы.

– Вы не имеете права! – изумленно возразил начальник изолятора. – Для ее экстрадиции требуется решение Европарламента.

– Не требуется, – равнодушно сказал сопровождавший руководителя комиссии смуглолицый усатый мужчина в форме инспектора-официала прокурорского надзора и выстрелил в хозяина кабинета из парализатора «василиск».

– Время пошло! – сказал второй, седой и прозрачноглазый, с твердой складкой губ. – У нас всего две минуты! Видеокамеры выдают информацию охране каждую вторую минуту.

– Кто вы?! – опомнилась Купава.

– Друзья, – улыбнулся Рене Борда. – Вы в состоянии передвигаться самостоятельно?

– Конечно!

– Ну и прекрасно. Нас ждут в другом месте, и у нас очень мало времени.

– По-моему, я вас где-то видела.

– Я друг Аристарха Железовского и Джумы Хана. Рене Франсуа Борда к вашим услугам. – Глава комиссии поклонился. – Идемте.

Через минуту группа мнимых представителей СЭКОНа (не считая самого Борда) прошла два блокпоста со спящими на местах охранниками и скрылась в бункере метро. Вызванная по тревоге обойма спецназа европейского ОБРа обнаружила в собственном кабинете парализованного начальника изолятора, полтора десятка спящих охранников и надзирателей, однако накрыть или догнать похитителей подследственной из России не смогла.

Глава 5

Музыка лилась широко и свободно, вызывая ассоциации раздольных степей, великих лесов и могучих рек, текущих медленно и величаво, бескрайнего простора неба и ветра, овевающего разгоряченное лицо. Но вот она стала слабеть, уходить за горизонт, разбилась на десятки прозрачных ручьев и ушла в землю, осыпалась росой на траву, поднялась к небу струйками пара, оставив ощущение печали и ожидания…

Джума Хан закрыл синтезатор, потянулся всем телом, встал.

– Прошу прощения за издевательство над классикой.

Слушатели зааплодировали.

– Тебе надо было стать музыкантом, – пророкотал Железовский одобрительно, рассматривая рассеянно-задумчивое лицо друга, – а не врачом «Скорой помощи» и уж тем более не безопасником.

– Что поделаешь, не угадал я с выбором профессии, – пожал плечами Джума, поймал взгляд жены. – Правда, вот она считает, что я не ошибся.

Карой подошла к мужу, поцеловала в щеку, повернулась к Аристарху:

– Тебе тоже надо было стать не математиком, а по крайней мере комиссаром безопасности.

– Я мог стать художником, – не обиделся Железовский. – Лень помешала.

– Есть хорошая поговорка на этот счет, – засмеялась Карой. – Лень простого русского человека – это не грех, а совершенно необходимое средство нейтрализации кипучей активности руководящих дураков.

На лицах присутствующих замелькали улыбки.

На базе Сопротивления собралось около тридцати человек – все, кто собирался переселяться на другую планету, к другому солнцу, в основном женщины и дети интрасенсов. Настроение у людей было подавленное, никому не хотелось ломать сложившийся образ жизни, покидать родину, прощаться не только с природой, но и с друзьями. Если бы не обстоятельства. Музыка и шутки старших немного разрядили обстановку.

– Все, пора, – сказал Ромашин. – Квартирьеры ждут.

Люди, нагруженные ручной кладью, потянулись к отсеку метро базы. Кают-компания почти опустела. Остались трое: Железовский, попрощавшийся с женой, Ромашин и Маттер. Джума проводил жену и вскоре вернулся с мрачным лицом. Мужчины молча посмотрели друг на друга.

– Мне тоже пора, – буркнул Аристарх.

– Аума просилась с с тобой, – улыбнулся Джума. – Утверждала, что Дарья без нее не справится.

– Она хорошая девочка, – кивнул математик, – и я взял бы ее с собой, будь у нас еще один транслятор.

– Взяли бы лучше меня, – проворчал Маттер. – Что пользы от девчонки, какая бы она ни была красивая и умная.

– Она неплохо показала себя в первом походе с Дашкой.

– Все равно. Я бы смог оценить состояние эйнсофа, это важнее.

– Ты бы смог определить материал, из которого слеплены отеллоиды? – перевел разговор Железовский.

– Дайте образец – определю. Но, судя по вашим рассказам, это квантовая смола.

– Какая смола? – удивился Джума.

– О квантовой жидкости и квантовых кристаллах вы, наверное, слышали, их свойства изучают в институтах. К примеру, сверхтекучий гелий – это квантовая жидкость, а вакуум – квантовый кристалл. Квантовая смола – очень интересная метастабильная субстанция, способная поддерживать форму, как кристалл, накапливать энергию и превращаться в жидкость при определенном запороговом воздействии. Мало того, она энергетически нестабильна и при опять же определенном импульсе может полностью перейти в энергию.

– То есть взорваться?

– Это не взрыв, процесс больше напоминает аннигиляцию, хотя с антиматерией никак не связан.

– Каков энерговыход процесса?

– Почти точно по формуле: Е равно эм цэ в квадрате.

Все посмотрели на Железовского.

– Представляешь, что может произойти? – нахмурился Ромашин.

Аристарх поморщился:

– Мне надо было самому дотумкать.

– Ходячие ядерные бомбы! – фыркнул Джума Хан. – Ни фига себе!

– Отправляйся немедленно, – сказал Ромашин. – Они все там в большой опасности! – Он хмуро глянул на Маттера. – Почему не предупредил раньше?

– Меня никто не спрашивал, – огрызнулся ксенопсихолог.

– Все взял? – обошел Железовского кругом Джума Хан.

– По максимуму. К сожалению, трансфер сможет перебросить груз массой не более двухсот килограммов. Я вешу сто двадцать четыре, вот и считай.

– Маловато будет. На оружие почти ничего не остается.

– Там добуду.

– Возьми «обломок струны», – сказал Маттер. – Подсунь отеллоидам, пусть порадуются… какое-то время.

– Ты абсолютно уверен, что чаша не послужит ядром коллапса? – осведомился Джума. – Вдруг твои расчеты неверны и мы получим в будущем черную дыру вместо «струны»?

– Я редко ошибаюсь в таких случаях, – меланхолически заявил Маттер.

– Не знаю, стоит ли рисковать, – качнул головой Ромашин. – У нас нет никаких гарантий, что чаша развернется именно так, как мы себе представляем.

– Чаша физический объект, а не магический жезл, не подчиняющийся законам физики. Законы же эти универсальны для любого района Вселенной.