Генри Олди - Волчонок

— Слон мудр, — согласился Крыса. — Мы возьмем твое оружие.

— Тебе — лучший кнут! Слово царя крепче камня!

Кнут, доставшийся Марку, был тяжелее дедовского шамберьера. Костяную рукоять украшала резьба, заодно не позволяя рукояти скользить в потной ладони. Плетеная сыромять из кожи бегемота; на конце — узкий ремешок-фол и крекер из жесткого волоса. Марк взмахнул кнутом для пробы. На второй раз кнут оглушительно щелкнул, сбив верхушку-зонтик с двухметровой ферулы, росшей в трех шагах.

Афолаби цокнул языком, одобряя. Впервые толстяк обратил внимание на кого-либо, кроме Крысы.

— Лузала!

— Кнут! — перевел коммуникатор.

— Кнут, — согласился Марк.

Загородку открыли. Либурнарии образовали у выхода живой коридор. Сперва ботва не желала выходить, но импульсы «паникера», выставленного на минимальную мощность, живо образумили упрямцев. Пришлось даже сдерживать напор желающих покинуть загон вне очереди. Талант Марка пришелся кстати: громкие «выстрелы» кнутом над головами — плюс дюжина рассеченных щек — привели ботву в чувство. Ощутив руку хозяина, туземцы покорились. Лишь женщины продолжали скулить, опасаясь возвысить голос.

Ботву сбивали в колонну по два, по тридцать голов в колонне. Четверка либурнариев проходила вдоль строя, защелкивая на шеях пленников металлопластовые ошейники. Соединялись ошейники попарно, тонкими поводками из нановолокна. Головную и замыкающую пары скрепляли между собой отдельным сквозным поводком, который превращал колонну в единую многоножку.

Норматив — полторы минуты на колонну.

Следующие!

— Плохие веревки, — озабоченно сообщил Афолаби, наблюдавший за процессом. — Очень тонкие. Еда порвет веревки и разбежится.

Крыса расхохотался:

— Пусть Слон порвет нашу плохую веревку!

Толстяк принял вызов. Нановолокно слегка растягивалось в могучих лапах царя, но рваться отказывалось. Поводок толщиной в два миллиметра выдерживал нагрузку до пяти тонн.

— Хорошая веревка, — признал наконец Афолаби. — Крепкая.

— В следующий раз я привезу такие веревки в подарок Слону.

— Черный Бык рад! И не забудь жгучую воду…

— Не забуду. Да, мне сообщили, что у Слона гостит еще один человек со звезд. Он болен и хочет вернуться обратно на звезды. Там его вылечат.

— Белый Страус? Очень смешной, очень неуклюжий. Сломал ногу!

— Покажи мне хижину Белого Страуса. На звездах он исцелится.

— На звездах живут колдуны и знахари, — важно согласился Афолаби. — О, пройдохи! Они излечат и труп своей бабушки! Что им нога Белого Страуса?

Всем видом толстяк давал понять: великого царя ничем не удивишь.

Эта тропа была заметно у́же той, что вела от реки к «столице». Авангарду — десятку либурнариев и шести проводникам-ломбеджийцам — приходилось то и дело пускать в ход широкие ножи, расчищая путь. Шли медленно: солнце, мелькавшее в прорехах листвяного полога, клонилось к закату, а они еще не выбрались на плато, продолжая подъем. Стена джунглей по обе стороны тропы исключала возможность побега. Колонне из тридцати связанных поводками дикарей не проломиться сквозь заросли. Ботва это уразумела быстро. Как и то, что поводки прочнее веревки, а блестящие ошейники снимаются разве только вместе с головой. Туземцы плелись нога за ногу, спотыкались на каждом шагу, замедляя продвижение. Марк взмок: он носился вдоль конвоя, растянувшегося по тропе, подхлестывая ботву и наскоро «ставя руку» сослуживцам.

Многому ли научишь людей на ходу? По крайней мере, самые азы либурнарии усвоили. Марк мог бы собой гордиться, но он слишком вымотался для этого.

Внезапно конвой встал.

— В чем дело? Привал?

Якоб Ван дер Меер, маркиз этнодицеи с Ларгитаса, приподнялся, опершись руками о носилки. Когда он вытянул шею, тщась разглядеть, что происходит впереди, стало ясно, за что маркиза прозвали Белым Страусом. На Ломбеджи он собирал материал для академии и на свою беду увязался с местными на охоту. При наличии регенератора охромевший маркиз бегал бы по джунглям уже через неделю. Но вот незадача: у царя Афолаби, Рожденного-в-богатстве, не нашлось регенерационной капсулы. Лубок маркизу наложил шаман, обезболивающее Ван дер Меер вколол себе сам. Перспектива проваляться в лубке месяц-другой, наслаждаясь первобытным гостеприимством, ларгитасца не прельщала. Вдруг кость неправильно срастется?

Шаману маркиз доверял слабо.

Регулярных рейсов на Ломбеджи не было. Академия слать корабль не спешила. Зато она исключительно вовремя связалась с помпилианскими ВКС, прося забрать исследователя с планеты — что наводило на мысли о хорошей работе ларгитасской разведки.

Все это, кроме последнего вывода, неунывающий маркиз успел поведать своим носильщикам: опциону Змею и декуриону Жгуну. Складные носилки были оснащены антиграв-контуром, для Змея со Жгуном ларгитасец весил не больше пятнадцати килограммов, но вызвать угрюмых либурнариев на ответный разговор маркизу не удалось. Похоже, обоих тяготила не столько ноша, сколько болтовня Ван дер Меера.

— Так в чем же дело?!

— Не могу знать, — Марк поспешил в голову конвоя.

«Этот трепач нас сдаст, — думал он по дороге. — Вернется на Ларгитас или в миссию Лиги здесь, на Ламбеджи… И растрезвонит на всю Ойкумену. С другой стороны, начальству виднее. Приказали забрать Ван дер Меера — забираем и не паримся лишнего. Пусть у командования голова болит. Наверняка они все утрясли заранее…»

— Что у вас тут?

— Сидят, — констатировала очевидное Метелла.

И указала на головную колонну ботвы, полным составом сидевшую на тропе. Марк, зацикленный на своем, хотел спросить, пробовали ли поднять ботву кнутом, и понял, что вопрос глупый. Конечно, пробовали.

— Сейчас встанут.

К ним подошел обер-центурион Крыса.

— Был у меня похожий случай, — Крыса снял с пояса «паникер». Отрегулировав излучатель, он переключил уником на общую связь. — Авангард, внимание. Скоро вас догонит головная колонна. Организуйте следование в прежнем темпе.

И нажал на спуск.

Конвой остановился на закате, выбравшись на плато.

Проводники отыскали ручей, и ботву повели на водопой. Либурнарии набрали воды и себе, прогнав ее через портативные биофильтры. Сбив ботву в плотную группу, соорудили загон, подключив переносные эмиттеры силового поля к армейскому накопителю. Накопитель был заряжен под завязку, энергии с запасом хватало до утра. Самый любопытный из проводников коснулся искрящей «стены» — и заорал, схватившись за обожженную руку.