Игорь Байкалов - Область трансцендентности

Наши орудия не умолкали, выстреливая всё новыми и новыми снарядами. Каждое попадание приносило любому кораблю неминуемую гибель. Каргонский флот таял на глазах, но не отступал. Авианосцы выпустили стаи истребителей и торпедоносцев – всё, что у них имелось. Мошкара стали трудной мишенью без самонаводящихся ракет и зениток, но искин справлялся с задачей – «взрыв» снаряда охватывал значительную часть пространства, вырезая её из реальности. Мелкие корабли порою пропадали сразу по двое, а то и по трое.

– Здорово, – хохотал командир десантников, глядя, как очередная фотонная торпеда растеклась по практически невидимой границе защиты. – Им точно конец, – а затем обеспокоенно спросил. – А у нас хватит патронов?

– Должно, загрузились под завязку…

Каргонцы потеряли почти четверть флота, подбираясь к нам. Теперь они атаковали всем скопом. Щиты светились от ужасающих ударов. Каждую секунду десятки торпед, ионных и плазменных зарядов проверяли их на прочность. Защита держалась, перенаправляя чудовищную энергию по неизвестным нам направлениям. Стабильность контуров падала. Сначала мощность снизилась до пятидесяти процентов, а затем упала и до сорока. Если так дальше пойдёт, то мы не продержимся и часа, даже несмотря на то, что искин выделывал настоящие акробатические трюки, буквально уворачиваясь от снарядов, но плотность огня была настолько высока, что казалось, всё пространство усеяно летящими смертоносными ловушками. Уклоняясь от двух, мы попадали в третью.

– Мы должны отступить, – начал беспокоиться Носов.

– Каргонцы с такими потерями теперь не смогут атаковать Землю.

– А сколько людей ещё погибнет?..

Атакующий флот должен отступить, отойти, спасаться бегством, наконец, но ни в коем случае не оставаться в границах Солнечной системы! Только тогда мы сможем приступить ко второй части нашего плана, и она вряд ли понравится Николаю. Что делать с десантником, я пока не решил.

«Как бы он не загубил всё дело», – подумал я и посмотрел на показатели мощности щитов. Пока они держались, но скоро наступит момент, когда поле ослабнет настолько, что некоторые снаряды начнут проскакивать сквозь него. Оставалось надеяться, что нервы у противника дрогнут раньше, чем наша защита. Если бы не фантомы, мы бы были неуязвимы.

Огонь ослабевал – каргонский флот потерял две трети кораблей, но не отступал, словно зная, что ещё немного, и они разделаются с ненавистным кораблем.

«Неужели ошибся?!» – в ужасе подумал я, но иного поиска флагманского корабля, кроме интенсивности излучения придумать не мог. Вдобавок каргонцы разгадали нашу систему отбора целей – многие корабли практически престали обмениваться радиосигналами, пытаясь отвести от себя наводку.

– Ястреб, надо усилить огонь. Мы так долго не протянем!

– Реактор работает на пределе, орудия тоже. Увеличение мощности невозможно, – ответил искин.

– Надо отступить, – теперь говорил Ян.

– Нет. Если мы отступим, это будет сигнал, что мы не всесильны, а они должны запаниковать! Только так мы выполним свою миссию!

– Миссию? О чём вы говорите? – спросил командир десантников.

– Неважно, – отмахнулся я.

Мощность субпространственного щита снизилась до двадцати двух процентов, но даже при такой катастрофически низкой силе напряжения, он ещё сдерживал удары.

Корабль задрожал.

– Что случилось?

– Подпространственное поле прогнулось. Повреждений нет. Щит сможет сдерживать удары ещё примерно минуту.

«Двадцать процентов», – прочитал я и посмотрел на изображение Земли, на фоне которого вспыхивали всё новые и новые крейсера и линкоры каргонцев. В этот момент мне вспомнился родной институт, родной город, друзья, знакомые, родители. Без сомнений, они уже давно уверились, что меня нет, для всех я умер, и только сейчас это заблуждение претворится в жизнь.

«Боже, как она прекрасна, Земля», – подумал я, глядя на голубой шарик в последний раз. – «Главное, что теперь её не уничтожат, и все будут жить».

– Они отходят! – заорал кто-то из десантников. – Они бегут!

– Что? – вырвалось у меня. – Не может быть…

Истребители действительно рванули назад к своим носителям, а крупные корабли ослабили огонь и стали отходить прочь от Земли.

Кто-то позади меня издал победный крик. Десантники обнимались и галдели как малые дети. Носов тоже смеялся.

– Прекратить огонь, – скомандовал я и обнаружил, что стою.

Я опустился на кресло. Ноги дрожали от напряжения, а в голове стучала только одна мысль: «Мы смогли! Мы успели!»

Но радость никогда не бывает полной. Следующий этап с такими серьёзными отклонениями в работе подпространственного щита казался непреодолимым, и, вдобавок, наличие на корабле непосвящённых в суть проблемы людей могло сработать самым неприятным образом.

Командир десантников подошёл ко мне и протянул руку.

– Отличный ход! – сказал он.

– Спасибо, – я пожал ему руку.

– Ну, теперь можно и домой, – сказал он, возвращаясь обратно к остальным.

– Вы можете вернуться на десантном боте.

Майор остановился. Я понял, сейчас что-то произойдёт. Слишком уж серьёзным стало его лицо, остальные десантники тоже заметно погрустнели.

– Знаете, – начал Носов, снова подходя ко мне, – мы летели сюда с приказом захватить корабль.

– Он уже во власти землян, – ответил я.

– Нет, это неправильно. Понимаете, мы должны были захватить корабль, а если мы вернёмся, то этот шаг вполне можно квалифицировать как невыполнение приказа. Только из уважения к вам и знания, что корабль находится в надёжных руках, я молчал…

– А сейчас значит, настало время расставить все точки над «i», да?

– Вам же всё равно придётся вернуться, я так думаю, верно?

– Конечно.

– Так почему бы не совместить две задачи в одну, – ухмыльнулся он.

– У нас есть ещё одно задание.

Майор с подозрением посмотрел на меня и на Яна, и мне это очень не понравилось.

– Может, вы объясните, что здесь происходит: неизвестный корабль подаёт сигнал, что он каргонский корабль. Командование решает захватить его…

– Это секретная информация, – отрезая я, стараясь передать всем своим голосом безапелляционность моих слов. Военные обычно понимают, что есть многие вещи, о которых многим не следует даже догадываться.

Майор кивнул, давая знать, что моя позиция ему ясна, хотя готов отдать голову на отсечение, что это не так. Я не знал, как избавиться от десантников, но старался казаться как можно более уверенным, хотя на самом деле внутри меня всё дрожало. Даже если я укажу на то, что они не должны присутствовать на операции, это ничего не изменит – понятно, что Николай не из тех людей, кто может отступить, и стоял он рядом с панелью управления, словно намереваясь в любую секунду преградить мне дорогу или закрыть рот – крайне неприятное ощущение.