Джудит Тарр - Солнечные стрелы

Я буду нужна вам, возможно, затем милорд, чтобы напоминать, за что вы сражаетесь.

Я не нуждаюсь в напоминаниях подобного рода.

Неужели? Щеку его свело судорогой. Он хотел ударить ее и еле сдержался. Она поняла, что он собирается сделать, но не отклонилась ни на дюйм. Он положил ладони на плечи упрямицы.

Ты невозможна. Уймись, Галия. Подумай о своем женском достоинстве. Что станется с ним, если ты, как мужчина, отправишься в тяжелый и опасный поход?

Оно никуда не денется. Я хочу ехать, милорд. Я не хочу проводить здесь aeqqnmm{e ночи, тревожась за вас.

Ты думаешь, в дороге у тебя будет меньше тревог? Он раздраженно потер брови. Ехать со мной вовсе не значит делить со мной ложе. Ты будешь сопровождать мою мать, и кланяться ей, и делать все, что она скажет. Если она велит тебе снять вуаль, ты сделаешь это. Тебе понятно, на что ты идешь?

Вполне. Она приняла его капитуляцию с величием закаленного в боях генерала. Только дыхание ее чуть участилось и в глазах замелькали веселые огоньки.

Если я правильно поняла, милорд, вы назначили цену. Мне совсем не будет позволено видеть вас?

Отчего же? Ты будешь видеться со мной. Но я поеду во главе марша, а ты будешь сопровождать леди Мирейн. Она покачала головой.

А если вы позовете меня, но ваша матушка не велит мне отлучаться, кому я должна буду повиноваться? Ей или вам?

Я оставлю тебя дома, пригрозил он. Она успокоилась мгновенно и перекатилась на другую сторону постели. Но тело ее дрожало от едва сдерживаемого возбуждения. Она непременно что-нибудь выкинет, как только он закроет за собой дверь. Зиана сидела молча, неслышно, пряча глаза. Она знала, что у нее нет никаких шансов отправиться с ним, и лишь прижимала его ладони к своим щекам, когда он повторил обещание.

Я непременно возьму тебя в Керуварион, сказал он, и покажу тебе мое княжество. Когда он покинет Кундри'дж-Асан, его сердце останется здесь, в маленьких ручках асанианской принцессы с янтарно-золотыми глазами.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

МЕРУВАН ЭСТОРИАН

ГЛАВА 35 Сон его мало походил на сон, скорее на полудрему зверя, забившегося в нору. Он пробудился сырым холодным утром, прислушиваясь к суматохе во дворце, размышляя о том, не свалял ли он дурака, поторопившись с выступлением на мя тежников. Стояла зима, праздник Долгой Ночи едва миновал, и небеса были плотно укрыты сизыми тучами. Какой резон выступать именно сейчас? Армия его малочисленна: пара сотен варьянских гвардейцев, столько же оленейцев плюс сотня императрицы, состоящая большей частью из баб. Если б он выждал десяток дней, численность его войска увеличилась бы втрое, а полный цикл Ясной Луны позволил бы и это число умножить на десять. Ряды его армии пополнили бы асанианские лорды со своими вассалами, все равно ему где-то придется их поджидать, поскольку без дополнительной помощи он не сможет выдержать ни один мало-мальски значительный бой. Говорят, блистательная Саревадин, совершенно одна, без супруга, сопровождаемая только кучкой гвардейцев, изъездила из конца в конец весь Асаниан, и никто не пытался даже пальцем коснуться ее, не говоря о том, чтобы причинить вред. Везде, где бы она ни появлялась, люди встречали ее радостно и любили. Эсториан не был столь самоуверен, чтобы решиться на такой подвиг. Он вовсе не мнил себя равным Саревадин, последний и единственный ее потомок. А кроме того, во время ее легендарного путешествия в Золотом дворце оставались ее сын и супруг, истинный отпрыск древнейшего асанианского рода. Жены Эсториана, конечно, тоже знатны, тут ничего не скажешь. Восемь сидят по клеткам, девятая ждет сигнала, чтобы отправиться в путь. Однако сыновей у него нет, хотя, если бог и богиня снизойдут, они появятся к его возвращению. Ранняя гибель совсем не входит в его планы. Он просто хочет немножко оглядеться и понять страну, которой ему приходится управлять. Эта страна начинает ему нравиться. Возвращаясь из гарема, он не нашел Корусана на своем месте, его заменил другой оленеец. Эсториан совсем уж было собрался прогнать новоявленного nup`mmhj`, но вовремя прикусил язык. Все к лучшему, сказал он себе, подавив приступ разочарования. Им обоим надо как следует отдохнуть перед походом и немного прийти в себя. А вдруг мальчишка не вынес мук ревности и решил бросить своего господина? Зная непредсказуемость Корусана, Эсториан мог предположить, что тот способен на такой шаг. Нет, глупости. Воин и оленеец не упустит возможности встать под боевое знамя. Несомненно, Эсториан вскоре отыщет в рядах черных братьев своенравного беглеца. Но только в том случае, если капитан оленейцев включит мальчишку в состав боевого отряда, а не оставит в охране дворца. Впрочем, такое вряд ли возможно. Корусан среди братьев, равных ему по рангу, совсем не последний боец. И он безусловно будет причислен к счастливчикам, удостоенным чести сопровождать своего императора на войну. Корусан не отдыхал ни секунды. В данный момент он имел неофициальную беседу с вождем оленейцев, с глазу на глаз, не отягощенную присутствием Мастера Гильдии и его говорливых подручных. Он застал капитана Асади за довольно необычным занятием: тот откупоривал бутылку хорошего асанианского вина. Когда Корусан возник на пороге комнаты, капитан знаком предложил ему разделить с ним его поздний ужин. Это приглашение являлось высокой честью для воина второго разряда. Корусан не был голоден, он ел мало и аккуратно, немилосердно разбавляя вино водой. Он знал, что вождь пристально наблюдает за ним. Асади также ел мало и церемонно, часто промокая губы салфеткой. Обычай запрещал воинам разговаривать во время еды. Наконец вино было выпито, и на столе задымился снятый с жаровни бодрящий отвар из лекарственных трав. Корусан, обжигая губы, с видимым удовольствием выцедил целую чашку напитка. Потом перевернул посуду вверх дном и пристально посмотрел в лицо Асади.

Ты одобряешь затею черного короля? прямо спросил вождь. Корусан усмехнулся.

Я не одобряю его существования. Что же касается его действий, то они несомненно разумны.

Но ведь он покидает тщательно охраняемый дворец и очертя голову лезет в расставленные сети.

Лучше гулять на свободе, рискуя попасть в капкан, чем сидеть в золотой клетке.

Ты очарован им?

Судите об этом сами. Корусан посмотрел ему прямо в глаза.

Я могу судить только моих оленейцев, пробормотал вождь, разглядывая, как деревенский знахарь, дно своей опустевшей чашки. А твои поступки заставляют задуматься о том, куда ты идешь. Когда наконец ты сделаешь свой выбор?

В чем, собственно говоря, дело? Корусан побледнел от гнева. Меня подозревают в измене? Кто? Ты?

Спокойнее, спокойнее, мой принц, сказал вождь. Я верю тебе, но наши союзники нервничают. Они хотят видеть черного короля мертвым. Они готовы сами убить его. У Корусана внутри все похолодело. Он не знал, как отнестись к столь оскорбительному заявлению.