Ян Вайсс - В стране наших внуков

У меня новая кукла,

Она говорит, как человек,

Бегает за мною всюду,

Смеется и плачет...

Знаешь ли ты, Алечка,

Зачем у нее на животике ручка?

Когда я кручу эту ручку,

Кукла хочет есть,

Кричит, топает ногами

Кушать, пить, спать!

- Почему же ты не играешь?

- Ничего не выходит! -извинялся Ян.- Если бы это была песенка... А бывают и в самом деле говорящие куклы, Яничка?

- Не верь ей, Еничек! - сказала Гана и толкнула Яну в бок. - Кукла сама не говорит. Ей нужно сначала пошептать, и только потом она повторяет. Сама она ничего не может сказать.

- А моя Аленка говорит сама, к твоему сведению...

- Тогда бы в ее голове должен был быть мозг! - заявил Ян. - А если она только повторяет, значит, у нее внутри репродуктор. И все-таки мне хотелось бы увидеть эту куклу.

- Я тебе все покажу, когда ты придешь к нам! - хвасталась Яна. - Я покажу тебе и нашу кухоньку! Вот ты удивишься!

Гана всячески давала понять Яне, чтобы она наконец замолчала, а Яна, делая вид, что ничего не понимает, посмотрела на сестру своими невинными глазами цвета незабудки и спросила:

- Чего ты все время толкаешься? Почему ты не скажешь вслух? Что тут плохого, что у нас есть кухонька? Мы сочинили про нее стихотворение, хочешь, я его тебе прочту, Еяик?

И, не дожидаясь ответа, начала:

В моей маленькой кухоньке

Я варю кашку Аленке.

Атомную плиточку

Подарила мне мамочка.

У меня еще есть маленькая

Сковородочка для гренок,

В кладовой много запасов,

Холодильник для мороженого...

Яна кончила и ждала, что скажет Ян, похвалит ли он стихотворение. Но Ян молчал. Гане показалось, что он вдруг загрустил. Ему, наверное, очень обидно, что он никогда не увидит ни холодильника, ни сковородки. Если бы Яна не говорила об этом, он бы ни о чем не знал...

- Я прочту другое стихотворение! - быстро сказала Гана, чтобы изменить направление его мыслей. - Вот послушай!

Она разгладила руками фартучек, поклонилась и начала:

У меня есть прапрапрадедушка,

Прапрапрапра прадед,

Он говорил, что переживет нас всех,

Что он силен, как медведь.

Однажды вечером он лег спать,

Говорил, что очень сонный.

Почему же он утром не проснулся,

Раз он так любит солнце?..

А когда я стану доктором,

Я подойду к этому научно,

Научусь будить ото сна

И прапрапрапрадедушек.

Казалось, у Яна пропала охота изображать из себя очень умного и поучать других. Он понуро сидел на диване с каким-то отсутствующим выражением на лице, как тело без души.

- А теперь я! - нетерпеливо воскликнула Яна, как только Гана кончила, и сразу же быстро затараторила:

Наш школьный самолет завтра улетает,

Карты мы берем с собой!

Я буду спрашивать детей!

Под нами раскроется атлас мира:

Вон там несет свои воды широкий Дунай,

А дальше поднимаются острые гребни Доломитов.

Гнездо повисло над пропастью - парит какая-то птица

Кто это? Это - горный орел! Он кормит птенцов!

А как называется эта большая луна внизу?

Адриатическое море! Оно бушует сейчас!

А там, на берегу моря, дымится вулкан!

Кто мне скажет, как он называется?

Это Везувий! Мы пролетаем над городом Неаполем...

Тут Яна остановилась - она забыла следующий куплет. Однако она не растерялась, пропустила несколько строк и перескочила сразу на конец стихотворения: Весь класс собрался в дорогу.

Но со мной приключилась беда!

Все полетят, только я останусь;

Я лежу больная, жалуюсь - кто виноват в этом?

Вся школа уже поднялась в небо,

Напрасно я плачу теперь, надо было думать раньше.

Я из шоколада съела самолет,

И теперь у меня ужасно болит живот...

Яничка схватилась за животик и начала извиваться, показывая, как он у нее болит. Ей хотелось рассмешить Еника. И вдруг она вспомнила - у него ведь нет глаз! Но и без этого стихотворение очень хорошее - она прочитала его с таким чувством!

- Тебе понравилось стихотворение, правда? - добивалась она его похвалы.

- Откровенно говоря, я не знаю, - признался мальчик. - Я не слушал. Он никогда не лгал.

- Почему ты не слушал? - с упреком сказала Яна и обиженно уселась в креслице, стоявшее в стороне. Еник стал ощупью осматриваться и дотронулся до лица Ганы.

- Это ты, Ганичка? А где Аня?..

Аня в это время сидела на другом конце дивана.

В немом изумлении она блуждала широко раскрытыми глазами по стенам и потолку.

- Я здесь! - испуганно откликнулась она, возвращаясь из мира грез. Ян протянул по направлению ее голоса руку.

- Спой еще что-нибудь, Аня!

- Ну что?

- Что хочешь! Сядь рядом со мной...

- Пусти меня!

Сестры поменялись местами. Аня села рядом с Еником, а Гана устроилась в уголке дивана. Еник нащупал Анино лицо. Потом провел по нему всей ладонью, как бы желая запечатлеть на ней его черты.

"Вот было бы интересно, - подумала Яна, ревниво следя за Яном- если бы он подумал, что я Аня, а Аня - это я! Я спела бы, совсем как Аня, он ничего бы не заметил. А ну-ка, попробуй отгадать! Но с Аней не сговоришься, а с Ганей тем более!"

- Ну, начинай! - попросил Ян Аню. Она не заставила себя долго уговаривать, облизнула язычком губы и затянула тоненьким голоском, в котором тоже слышалось удивление:

- Куда ты летишь, птичка-человек?

- Вверх, поднимусь над царством пернатыхпевцов.

- Подожди меня минутку на облачке!

- Я тороплюсь, навостри уши,

Раз ты не веришь мне, даю честное слово,

Я лечу с папой на Венеру...

- Это все, - сказала она, - больше нет ничего.

- Теперь пой ты,- обратилась Яничка к мальчику и легонько ткнула его пальцем в живот. - Теперь твоя очередь!

Он не обратил никакого внимания на ее шалость. На его подвижном лице появилось напряженное выражение. С минуту он колебался.

- Вам, наверное, оно не понравится. Я сам сочинил это стихотворение, только для себя. Впрочем, мне все равно! - вдруг решил он. -Я буду говорить сидя, а то я путался бы, если бы стоял. Оно еще не вполне готово, и я буду придумывать на ходу...

- Ну, начинай скорей!

Яне удалось незаметно оттеснить безучастную Аню и самой сесть рядом с Яном. Мальчик начал читать стихи:

Даже если человек не видит перед собой ни на шаг,

Он не заблудится в мире...

Повсюду есть люди - чего мне бояться?

Я не различаю цветов - это, конечно, плохо,

Но я знаю, как выглядят дерево, птица и рыба;

Кончики пальцев мне скажут правду,

Признают, знакомый и красивый предмет,

Я сразу же узнаю, где у него лицо, а где изнанка,