Илья Рясной - Террор не пройдет! (Белый легион - 2)

- Молчу. - Лось зевнул во весь свой огромный рот и вытащил из ящичка бутерброд с толстым куском говядины. Впился в него зубами с видимым удовольствием.

- Мясо хавать вредно, Лось, - назидательно произнес Кабан.

- Мясо не ешь, хлеб не ешь, - с набитым ртом пробурчал Лось. - На газонах питаться?

- Глянь, - кивнул Кабан. - Вон "жигуль" какой-то пошел...

- Где?

- Вон справа.. Глаза разуй...

- Да вижу...

Зазвенел мобильник, лежащий на панели перед Кабаном.

- Да, - он схватил трубку и нажал на кнопку.

- Получатели груза в вашу сторону пошли, - послышался голос Гипнотизера.

- "Жигуль" какой-то мимо пятачка проехал.

- Это не получатель. Он сейчас будет на месте. Зеленый "Ниссан".

- Ты их сопровождаешь?

- Слушай, а не говори, - оборвал Гипнотизер. - Получатель беззаботный, как бабочка. Но вы особенно не расслабляйтесь.

- А сам груз?

- Будет и груз...

Как понял Кабан, у его нанимателя была бригада наружного наблюдения, которая прилипла к получателю, но не собиралась пачкаться в мокрухе.

- Вижу зеленый "Ниссан", - сообщил Кабан.

- А это он... Все, мои ребята отваливают в сторону. Теперь твоя работа, - Гипнотизер прервал связь.

Через пятнадцать минут показался грузовик - "КамАЗ" с тентом.

- Груз! - Сердце в груди Кабана забарабанило.

- Ха, - плотоядно улыбнулся Лось. - Покойнички приехали...

* * *

Феликс любил такие игры. Он любил играть с игроками, а не с бессловесными жертвами. Нет никакого почета быть хитрецом среди лохов. А вот стать самым хитрым среди хитрецов - дело другое.

Работала противоположная сторона, в принципе, профессионально. Расставились грамотно. Взяли под контроль место передачи радиоактивного груза. Но действовали чересчур самонадеянно, не слишком хоронясь. За что и получат урок. Скорее всего, последний в их жизни.

- Еще одну машину засекли, - доложил по рации с кодированным каналом связи наблюдатель. - В салоне двое.

- Уверен, что это они, а не парочка милуется? - спросил Феликс.

- Если и парочка, то "голубые"... Бойцы это. Две торпеды.

- Продолжай наблюдение. Только не лезь им на глаза.

- Принял... Вон еще одна машина нарисовалась...

Скромная синяя "Волга" двадцать четвертой модели, за рулем которой сидел Феликс, стояла в бетонном кармане. С одной стороны какие-то наваленные кучи гравия, за которыми тускло поблескивала водная гладь Москвы-реки, с другой - бетонные заборы. За все время ожидания мимо прошествовали только двое бомжей такого антисанитарного вида, что принять их за контрнаблюдение можно было, только обкурившись анаши. Бомжи проплелись к реке и исчезли в кустах навечно.

Ожидание длилось долго. Но Феликс привык к такому времяпровождению. Он, как крокодил, мог сутками и неделями напролет лежать корягой, чтобы неожиданным резким броском, которого никто не ждет, ухватить добычу. Конечно, позиция у его боевиков похуже, чем у "легионеров", - гораздо дальше от места предполагаемых активных действий. Но так и было задумано. Потому что их выход не первый, а второй. А для этой задачи все спланировано идеально. Машины расставлены так, чтобы за несколько секунд перекрыть противнику пути к отступлению. И боевики находятся на точках, откуда можно накрыть врага огнем.

Будет пальба. Но Феликса это не волновало. Главное - все делать в предельном темпе. Тогда ни противник, ни правоохранительные органы ничего не успеют предпринять. Наскок, удар - и раствориться в гигантском городе. Так было уже не раз. Правда, таких масштабных акций "Синдикат" не проводил уже давно, пожалуй, с прошлой войны с "Легионом". Предпочитал булавочные уколы, зато в самое сердце. Но сейчас настала пора в полную мощь побряцать оружием. Овчинка стоила выделки.

Время приближалось. И на Феликса накатывало блаженное бойцовское состояние. Сердце барабанило тревожно и приятно. Кровь струилась по жилам более упруго. Сознание становилось яснее. Война - вот единственное достойное занятие для настоящих мужчин. Те, чья душа отдана войне, не променяют упоение ее ни на что другое на этом свете.

- Протащился контейнер, - объявили по рации. - Еще один...

Рядом с Феликсом на заднем сиденье "Волги" сидел худосочный немолодой техник. Перед ним лежал распахнутый чемоданчик с аппаратурой. Сканеры прощупывал эфир.

- Вот! - ликующе произнес он, наткнувшись на канал радиопереговоров. Связь была не засекреченная, слышно все было отлично.

- Журавль, прием... Готовьтесь. Лебедь, не расслабляться. Синица готовность номер один.

Противник пользовался в качестве позывных названиями птиц. Просто и удобно.

- Теперь они наши до печенки, - усмехнулся Феликс. Радостное ощущение. И тут переиграл их. - Интересно, а петухи у них тоже есть?

- Не знаю. Сейчас услышим, - не поняв шутки, произнес слишком серьезный техник.

Переговоры активизировались. Противник выставлялся на позиции.

Опять потянулось ожидание. Противник тоже ждал. Только, на его беду, ожидание у него началось несколько позднее, поэтому он уже проиграл. Охота на охотника - самое любимое развлечение Феликса.

Со сканированных радиопереговоров можно было составить полную картину происходящего. Жаргон при радиообмене, все эти "синицы" и "куницы" выдавали школу армейского спецназа...

Итак, что там происходит... Появились покупатели.... Через несколько минут появился груз...

- Сейчас они уничтожат охрану и людей. И мы их берем, - произнес Феликс.

Техник пожал плечами. Его эти оперативные хитросплетения не касались. Он был не в том возрасте, чтобы глаза его алчно горели в предвкушении стрельбы. Он делал свою работу. Делал ее отлично. И получал за это отличные деньги. Место в штабной машине, подальше от зоны боевых действий, его вполне устраивало.

У Феликса все ходы расписаны. И когда он даст отмашку, налаженный и запрограммированный им механизм придет в движение.

- Синица, Коршун, вперед! - послышался радиоперехват.

- Они начали, - улыбнулся Феликс. - Подождем. Наш выход следующий.

* * *

В растрепанных чувствах Купченко шел по улице, задевая и расталкивая прохожих. Столкнулся с хачиком. Подвинул и не заметил толстую тетку с охапкой предназначенных на продажу носков. Вслед ему матерились, но не особенно громко. Фигура слишком внушительная. И кроме того, он имел вид самоуглубленого маньяка - никто не знает, что таких гложет - то ли идея осчастливить все человечество, то ли мысл уничтожить кого-нибудь из прохожих. От него исходили волны какой-то неопределенной нестабильности, окружающих это пугало...

Он сел в метро. Вагон был почти пустой, но Купченко не стремился плюхнуться на сиденье. Он стоял держась за поручни, застыв, как античная статуя, и пялясь бездумно в рекламу самого чисто чистящего порошка. И незаметно было, что его хоть в какой-то мере колышет окружающий мир.