Дж. Дэвид Нордли - «Если», 1996 № 05

СТАРДЖОН, Теодор

(см. биобиблиографическую справку в № 9, 1993 г.)

В предисловии к одному из своих сборников Старджон рассуждает о том, что в жизни каждого человека встречается книга, которая оказывает влияние на всю его судьбу. Для Старджона это была сказка Карла Вильсона Бейкера «В садах Плинка».

«Мне не доводилось встречать человека, который когда-либо читал «Плинка». Сказка была опубликована в издательстве Йельского университета в 1924 г. Эту книгу можно считать детской в той же мере, что и «Алису в Стране чудес», которая также может считаться детской. Это серия приключений маленькой девочки Сары, которая смогла «войти внутрь своей головы и затворить дверь»: там она обнаружила сад и в нем — разнообразные чудеса…»

Старджон утверждает, что это произведение гораздо более глубоко, чем кажется на первый взгляд, и искренне сожалеет, что оно больше не переиздавалось. В ряду своих любимых книг («Машина времени» Уэллса, «Зеркало для наблюдателей» Пэнгборна, «Memento mori» Спарка, «Золотые крылья» Морриса и др.) первой Старджон все-таки называет «В садах Плинка».

ВИДЕОДРОМ

Интервью с Киром Булычевым:

ПРОГУЛКА СО СЦЕНАРИСТОМ ПО НАБЕРЕЖНОЙ

Просмотрите киноафишу в газете, подойдите к киоску видеопроката — в разделе «фантастика» вы не отыщете ни одного российского фильма. Если вернуться на десятилетие назад, то и тогда урожай был невелик, но все же что-то выпускалось.

Последний фильм, созданный в жанре НФ, — «Подземелье ведьм», снятый по сценарию КИРА БУЛЫЧЕВА. Вообще, при всей скудости фантастических экранизаций Булычев был и остается самым «экранизируемым» автором. За все время существования отечественного кинематографа было снято едва ли полсотни фантастических фильмов, и двадцать из них — по сценарию Кира Булычева.

Поэтому именно ему мы решили задать вопрос о состоянии отечественного кинорынка фантастики.

— Начнем от Адама. Фантастика, как известно, самый актуальный род творчества, потому что касается взаимоотношений человека и общества, в то время как реалистическая литература — человека и человека. Фантастика всегда готова ответить на вопросы: что с нами творится, и что произойдет потом. Неудивительно, что в обществе, где правит партия, которая знает все, что с нами будет, такая литература оказалась в немилости. Ведь только религиозная или партийная организация знает путь к спасению, может наметить светлые горизонты. Поэтому, когда во всем мире развивалось фантастическое кино, у нас даже традиций его не существовало. Если вспомнить довоенное время, то это была «Аэлита», «Аэлита», еще раз «Аэлита»… и удивительный, замечательный фильм режиссера Василия Журавлева «Космический рейс». Он был на порядок выше всего, что делалось в мире до этого. Фильм не предсказывал нашего грядущего, а открывал техническую, жюльверновскую сторону космического полета. Он снимался в 1936 году, и консультантом его выступил Циолковский.

После этого — провал лет в двадцать. Ведь с литературой еще как-то можно смириться, она достаточно абстрактна в создании зрительных образов. Кино терпеть труднее. Только в послехрущевские времена надкололся лед, тронутый оттепелью. На экранах появилась ефремовская «Туманность Андромеды», примерно в это же время экранизировали Казанцева — и то, и другое ужасно в художественном отношении.

Наступала эра романтизма — Окуджава, песни у костра, манящие миры далеких планет. Настоящая действительность подменялась такой как бы искренней, задушевной, а на самом дела не очень настоящей жизнью. Кроме того, в нашем передовом государстве все должно было быть «как у людей»: в магазинах продаваться штаны, по улицам ездить автомобили, а в кинотеатрах демонстрироваться разнообразные фильмы, в том числе и фантастические. И такие фильмы стали появляться, но случалось это довольно редко, и были они сделаны на удивление плохо. Никто и не вспомнит многосерийного «Капитана Немо» или «Петлю Ориона». Снимала их почему-то в основном Украина, наверное, там романтиков было больше, чем в остальных уголках нашей родины.

— И все-таки что-то приличное вы вспомнить можете?

— Отсутствие традиций, о чем я уже сказал, проявлялось и в том, что у нас не было понимания того, что фантастический фильм — это дорогое удовольствие. И что если это не «Нос» Гоголя, то на съемки понадобятся серьезные деньги. Их-то и не давали. Поэтому «приличное» в нашем фантастическом кино я связываю с появлением человека невероятной пробивной силы, режиссера Ричарда Викторова. Он умел общаться с чиновниками и делал это весьма результативно. Викторов снял дилогию «Отроки во Вселенной» и «Москва — Кассиопея» по оригинальному сценарию А.За-ка и И. Кузнецова. Эти фильмы, снятые в 60-е годы, у нас все еще на слуху.

— Когда же вы приобщились к цеху кинофантастов?

— В середине 70-х. И, думаю, как раз потому, что цеховым человеком не являюсь. Компания людей, причастных к кино, и литераторов — это довольно узкий круг. Это люди, которые всю жизнь встречаются или на творческих семинарах или в ресторане Дома кино и Дома литераторов. Я никогда не был ни там, ни там. Сила и слабость этого мира в том, что в основном люди друг с другом пьют с детства. Они закончили один и тот же институт — или ВГИК или Литературный. Это мир небольшого южного городка, где жители по вечерам выходят на центральную площадь и обмениваются новостями.

Я возник как фигура любопытная для целого ряда режиссеров. Кто такой Булычев? В Союзе писателей не состоит, вроде бы ученый и где-то работает. Таким образом, я невольно нес в себе какую-то интригу. Свой первый фильм я делал с Ричардом Викторовым, главным, так сказать, по части фантастики. С ним в соавторстве мы писали сценарий картины «Через тернии — к звездам». Почти одновременно состоялась первая моя экранизация. Роман Качанов сделал «Тайну третьей планеты». Фильм уникален. Это первый в нашей стране и единственный до сих пор полнометражный мультипликационный фантастический фильм. Сейчас на такие затеи у студии мультфильмов просто нет денег.

— Игорь Всеволодович, прожив долгую жизнь в кино, вы до сих пор взираете на этот мир со стороны и с иронией, почти также, как на персонажей «Великого Гусляра».

— Я как сценарист участвовал в создании 20 картин, это представить себе страшно. Но кино- человеком не стал. Я по наивности представлял это так: сценарист приезжает на съемки, его окружают прекрасные актрисы, и с ними он гуляет по набережной. Правдой из этого мифа оказалось лишь то, что помреж с машиной встречает сценариста в аэропорту. А дальше все происходило примерно так: вечером мы садились с режиссером переделывать сценарий в тех местах, которые ему больше всего не нравились (актрисы в это время гуляли по набережной с другими молодыми людьми). Утром он появлялся в моем гостиничном номере с неизменным заявлением: «Я всю ночь не спал (все режиссеры ночью не спят). Сцена, которую мы вчера написали, никуда не годится. Будем переделывать». Далее начинались наши трехчасовые препирательства, после чего режиссер отбывал на съемочную площадку, где были заняты все прекрасные актрисы, а я болтался без дела. Вечером мы садились переписывать означенную сцену (актрисы, как положено, прогуливались по набережной). Чтобы отвезти меня обратно, машины ни разу не находилось.