Пол Андерсон - Рыцарь призраков и теней

Он вздохнул:

— Конечно, гражданская война и последующие чистки уничтожили хороших специалистов. В том числе и в разведке. На освободившиеся места пролезли медные лбы, которым раньше доверяли только безопасную рутинную работу. Возможно, вам просто не повезло и вы встретились с компанией непрофессионалов.

— Теперь я их забыла и очень рада, что забыла, — пробормотала она.

Доминик провел рукой по усам.

— А... Вы считаете, что в остальном вам не причинили никакого вреда?

— Думаю, нет. Я по-прежнему способна мыслить. Детально помню свою жизнь вплоть до начала истории с Диомедой и могу воспроизвести все, что случилось после того, как меня посадили на терранский корабль.

— Хорошо. — Радость Флэндри казалась неподдельной. — Красивых молодых женщин нужно беречь. В мире и без того хватает бессмысленных смертей.

«Он вытащил меня из выгребной ямы. Он добр ко мне. Он галантен, — думала Козара. — Но кто знает, что будет дальше? Он сам признал: его цель — сохранить Империю».

— Постарайтесь что-нибудь вспомнить, Козара. — Впервые он назвал ее по имени.

Она с силой сцепила пальцы рук. Сердце билось, словно пойманная птица.

Нет, не позволяй им возвращаться. Страх, ярость, смерть возлюбленного.

— Понимаете, — продолжал Флэндри, — для меня по-прежнему остается загадкой, зачем Деннице воевать против нас. Ваш господарь поддержал Ханса и в награду был назначен губернатором всего сектора. Конечно, если он совестливый человек, эта должность накладывает на него тяжелейшую ответственность. Но, с другой стороны, она дает ему, а заодно и его народу, право решающего голоса при определении будущего их региона. Спор об устройстве сил обороны вашей системы и ближайших к ней соседей... ну, это всего лишь спор, не правда ли? И господарь имеет некоторые шансы настоять на своем. Существуют ли более веские причины для того, чтобы поднимать восстание? Может быть, возможен компромисс?

— Только не с Империей, — яростно вскинулась Козара.

— По крайней мере мы с вами могли бы договориться? На интеллектуальном уровне? Расскажите, чем вас не устраивает Империя?

Козара смутилась:

— Я... лично мне война стоила гибели человека, за которого я собиралась замуж. Какой прок в Империи, если она не в состоянии сохранить мира?

— Простите, мне очень жаль. Но разве в истории найдется хоть одно государство, которое работало бы идеально? Ханс пытается навести порядок. Кроме того, подумайте. Зачем господарю — если он и вправду планировал восстание — зачем ему посылать вас, девушку, свою племянницу, на Диомеду?

Она собрала остатки силы и воли, закрыла глаза и погрузилась в прошлое.

{Бодин Миятович был крупным мужчиной средних лет, стройным и элегантным. У него было широкое симпатичное добродушное лицо, потемневшее и огрубевшее от времени и непогод, нос картошкой, каштановые волосы и коротко стриженная борода. В тот день на нем был красный плащ поверх коричневого кителя и брюк, башмаки из кожи громатца, на расшитом серебром ремне висел традиционный нож и пистолет в кобуре.

Походкой диаво Бодин шагал по террасе Замка. Серые, оживляемые только цветущими вьюнами стены этой старинной крепости, ее ворота, башни с истрепанными флагами мрачно возвышались над крутыми черепичными крышами оштукатуренных в мягкие пастельные тона наполовину деревянных домов Старого Города. Ниже по склону начинался Зоркаград. Узкие кривые улочки вливались в широкие бульвары. Машины сновали вокруг стройных, возведенных позднейшими поколениями зданий из современных материалов. Грузовые суда теснились в доках залива. На западе вплоть до горизонта тянулось озеро Стоян. Сиявшее в безоблачном небе солнце покрыло темную синь его вод тонкой сверкающей пылью. С высоты Замка Козара видела, как за пределами маленького городка вдоль всего побережья тянутся сельскохозяйственные угодья: зеленая трава, живые изгороди, деревья, золотистые колосья терранской пшеницы; голубые и лиловые цвета местных лесов и пастбищ; хлева, амбары, сараи и солнечные силовые установки. С севера бежала река Любиша, словно торопилась принести привет из отчего дома. Чуть ближе Елена катила свои воды на восток, к океану. По ее фарватеру двигались неповоротливые баржи и юркие лодки. Отсюда, из центра Казана, Козара не могла разглядеть стен кратера, сквозь которые пробивали себе путь оба потока, но присутствие этого оплота против опустошительных ледников, этой колыбели тепла и плодородия чувствовалось повсеместно.

Девушку обдувал мягкий ветерок, напоенный запахом цветов и сладкими песнями гусляров. Эти красноватые птички в великом множестве сновали возле своих гнезд в виноградниках. Она сидела в кресле и думала, сама стыдясь подобных мыслей, о том, как жалко тратить такой день на разговоры о политике.

Башмаки дяди Бодина грохотали по доскам пола.

– Молитор почему-то считает, что у нас никогда не будет нового Олафа или Джосипа на троне, — ворчал господарь. — Клоун или мерзавец... Легко может случиться, что политическое ведомство, военное министерство и гражданские службы в который раз окажутся не у дел, подвергнутся насилию или будут коррумпированы. Если Имперский Флот останется нашей единственной защитой, чем нам защищаться от будущей глупости или тирании? Как только глупость выйдет из-под контроля, мы окажемся безоружны.

— По-моему, его цель — предотвратить гражданские войны, — осмелилась вставить слово Козара.

Бодин фыркнул:

— На межзвездном уровне полная централизация практически невозможна. Любой флотский адмирал является потенциальным узурпатором. Мы имеем право учитывать такую возможность. — Он остановился и стукнул кулаком по парапету. — Молитор никому не доверяет — вот подоплека всего, что происходит. Почему же мы должны ему доверять?

Господарь повернулся, взглянул на племянницу и несколько успокоился.

— Кроме того, — сказал он низким грудным басом, — когда-нибудь наступит время... возможно, оно уже не за горами... когда нам понадобится еще одна гражданская война.}

— Нет, — прошептала она. — Я не помню ничего, кроме... почти всеобщего недовольства. Народна Войска — это... основа нашего общества. Так повелось со времен Смуты. Ротная и полковая честь, привилегии, торжественные церемонии и молебны... На заходе солнца нас строили на плацу: рев горнов, залпы орудий, барабанная дробь. Спускали флаг, и в это время звучала литания по тем погибшим товарищам, кого мы поминали в тот день. Часто из моих глаз текли слезы. Даже зимой. Тогда они замерзали на щеках.

Флэндри улыбнулся краешком губ.