Юрий Петухов - Журнал «Приключения, Фантастика» 3 96

Пущенный с сокрушительной силой кулак угодил Серому Пиджаку в челюсть. Несмотря на все мое отрицательное отношение к этому парню, я высоко оценил его рефлексы: совершенно не ожидая атаки, он все же успел отреагировать на нее — опустил голову на грудь, защищая подбородок, вскинул руки, одну на уровень живота, другую чуть выше, качнулся в сторону, уходя с линии удара. Но все же он опоздал. Всего лишь на какую-то долю секунды — и моя левая достала его. Крепко. Так, что острый болезненный шок кинжалом прошел сквозь руку от кисти до локтя. Ноги Серого Пиджака еще только начали подгибаться, когда я уже выхватил парализатор.

Однако парни в разноцветных формах отреагировали не менее быстро. Пистолеты, так и не спрятавшиеся в кобуры с момента моего появления, взметнулись. Но только два. Агент Службы Барьера, едва только я заехал Серому Пиджаку по физиономии стремительно вертанулся на каблуке и с силой впечатал подошву своего ботинка мне в грудь, после чего сразу же отклонился в сторону, чтобы не послужить мне своеобразным живым щитом. Очень технично выполнено. Но не совсем верно в ситуации, когда приходится работать с непроверенными партнерами. Два других агента, не ожидая такой предусмотрительности от своего коллеги, сами сместились в сторону, чтобы стрелять в меня, потеряв тем самым то мгновение, которое он для них выиграл. Падая, я успел всадить в него две ампулы с транквилизатором, прежде, чем они успели нажать на курки.

В следующую секунду два крупнокалиберных пистолета оглушительно рявкнули — несколько пуль едва не вмяли фибергалстовые пластины бронекостюма мне под ребра. Воздух напрочь вышибло из легких. Превозмогая боль, я перевел пистолет на сотрудника КИВ и дважды дернул спусковой крючок. Тот нелепо взмахнул руками и аккуратно сложился пополам. Парень в темно-синей форме моментально проанализировал и оценил ситуацию — поняв, что на мне бронежилет и стрелять в корпус бессмысленно, он выстрелил, целя в голову. К счастью, мгновеньем раньше я успел поднять свою левую руку, инстинктивно закрываясь ею от изрыгающего смерть пистолетного ствола. Пуля пробила мышцы и, очевидно, срикошетив при ударе о кость, ушла в сторону. Странно, но боли при попадании я не почувствовал — только тупой удар. Должно быть, мой мозг перекормился на сегодня болевыми импульсами, и наступил болевой шок. Мой пистолет глухо хлопнул, отвечая своему более смертоносному и менее гуманному собрату. Агент ФБОЧ шумно выдохнул и бессильно повалился на своих коллег-конкурентов.

Кое-как мне удалось подняться с пола. Кровь из простреленной руки хлестала ручьем. Действие обезболивающего еще сказывалось, да еще шок — боли не было. Вспышка ее, заставившая меня корчиться при попадании в бронекостюм, почти сразу утихла. Оставалось только неудобство сковывающее движения. Тем не менее, я не собирался истекать кровью до тех пор, пока не упаду без чувств. Пустив в ход здоровую руку и зубы, я крепко перетянул левую руку повыше локтя обрывком собственного рукава. Коридор, насколько я мог видеть, был пуст: поднятая нами стрельба разогнала по углам весь персонал клиники, к которой вне всяких сомнений на всех порах спешит армия полицейских, агентов всех мастей и военных.

Неуклюже подняв пистолет одного из мирно почивавших охранников, я шагнул к дверям, с удовлетворением ощущая приятную тяжесть настоящего боевого оружия. И тут же выругался во весь голос — они были заблокированы. Ну конечно! Как я мог забыть! «СЭЙВ-14», система безопасности! Едва началась перестрелка, она тут же отреагировала и полностью блокировала доступ в палату Вероники, превратив ее в своего рода укрепленный бункер, обшитый металлическими листами, которым ничего не стоило выдержать попадание гранатомета!

Какое-то время я тупо смотрел на заблокированную дверь, а потом обессилено опустился на пол и сел, вытянул ноги, привалившись спиной к стене… Затмение прошло, ярость схлынула. Я чувствовал себя полностью опустошенным. Может быть, это маленькое кровопускание — я посмотрел на руку — прочистило мне мозги? Идиот! Что же я наделал?! Ворвался в медицинское учреждение, устроил перестрелку с правительственными агентами. Чего теперь ждать? Сейчас прибудет полиция, на меня наденут наручники, отвезут в участок. Оттуда я, скорее всего попаду в клинику — восстановительная терапия и все такое прочее. Затем будут психологические тесты, проверка на профессиональную пригодность и на этот раз мне уже не удастся отвертеться от диагноза «неконтролируемая агрессия» и, как следствие, будет отставка. Великолепно для одного дня! Том погиб, Веронику я так и не увидел, сам остался едва жив, да еще и с малоприятными перспективами на будущее и плюс ко всему загубил карьеру трех в общем-то неплохих агентов (Серый Пиджак не в счет) — как теперь к ним будет относиться начальство, если они не смогли вчетвером остановить одного израненного измученного человека, правда облаченного в фибергалстовый бронекостюм. Чего я добился устроив это побоище? А ведь нужно было всего только подождать. Даже если приказ, отправленный Гроганом О'Харой был каким-то образом перехвачен, сюда должны были с минуты на минуту подоспеть высланные им агенты Комиссии. Глупо! Как все глупо! Деградируете, Мистер Десант — процесс мышления вытесняется кулачными рефлексами!

Неожиданный звук привлек мое внимание — металлическая пластина сантиметровой толщины, бронировавшая дверь, медленно отъезжала в бок. Но это было невозможно! Система безопасности «СЭЙВ-14», начав операцию по обеспечению сохранности индивида прекращала ее лишь после ввода специального кода, доступ к которому имеется лишь у высших чинов служб правоохраны и защиты.

Я почувствовал, как у меня пересохло во рту. Это могло означать только одно…

Ударом плеча отворив дверь, я ввалился внутрь.

— Мисс Кэролл!

Бах! Бах! Бах!

Я ощутил два мощнейших удара в грудь, а потом с секундным опозданием еще один, в плечо. Моя грудная клетка должна была превратиться в сплошной синяк! Пули, вновь принятые на себя бронекостюмом, подбросили меня вверх и ударили об косяк так, что едва не вытряхнули из головы сознание. Сломанная нога взорвалась вулканом адской боли, дала знать о себе и рука, но позволить себе такую роскошь, как сползти в черную пучину беспамятства или скорчиться от боли я не мог. Превозмогая боль, я вяло пытался подняться на потерявших силу ногах, когда резкий окрик остановил меня:

— Не двигайся, приятель! Иначе следующую пулю схлопочешь промеж бровей!

Откуда-то из-за больничной тумбочки выскочил неизвестно каким образом там умещавшийся парень в фиолетовой с серебром форме КИВ. Он был великолепно сложен и гибок, как пружина.