Ярослав Веров - Завхоз Вселенной

Хладнокровно и быстро Серый расстрелял неприятельскую группу. И, поднявшись с колена, собирался продолжить бег, но откуда-то из тьмы скользнуло по земле красное пятнышко лазерного прицела и задрожало на его груди. Целившийся видел настоящего Серого, а не фантом.

Игорёк с напряжением всмотрелся в ту сторону. И почуял присутствие серьёзного противника, такого, которого не убьёшь. Тот притаился за деревьями и лазерной указкой давал целеуказание. Ничем здесь помочь Игорёк не мог. Серый был обречён. Сейчас грянет залп из гранатомёта — и прощай, боевой товарищ.

И залп грянул. Но за секунду до этого с эстакады МКАДа сорвалась тень и под острым углом метнулась вниз, заслонив собой Серого.

Тот, в мгновение всё поняв, бросился на землю, а существо, распростёршееся над ним, приняло в себя не только пару гранат, но и свинцовые плевки из десятка стволов.

— Володя! — прошиваемый со всех сторон очередями, воскликнул Игорёк.

— Чего смотришь? Давай отстреливайся, — Володя бросил ему автомат.

Игорёк поймал его на лету и, как заправский боец спецназа, открыл огонь с локтя. По тому самому неубиенному противнику. Лазерный луч погас.

— У меня бессмертием не отговоришься, — процедил он.

Серый вновь стал невидим для стрелков. И под прикрытием Володи отступил к бетонным опорам эстакады, где держали оборону бойцы Любимова.

— В нашу сторону не стрелять! — крикнул им Володя. — Держать противоположный сектор.

— Ну что, Серый, — обратился он к тому. — Тебя отсюда не выпустят. По кольцевой приближается колонна. Будут тебе и «Альфа», и вертолётный полк.

— Чем я им всем насолил? — сплюнул в сердцах Серый.

— Тем, что у тебя ключи не только к Осевому Источнику. За тобой из Вавилонских болот поднимаются все четверо ангелов Евфратских. Через смерть твою можно заполучить связь с ними. Смерть связывает любые миры.

— Это я слышал, — пробормотал Серый и неуловимым движением метнул в темноту финку.

Раздался вскрик.

— Втихаря хотел взять. На голос шёл. Может, с вертолётным полком сразимся? Хотя чем воевать?

— Русские будут мочить русских? Ты этого хочешь?

— Этого не хочу. Что ты предлагаешь?

— Ты — воин. Мой мир примет тебя. Ты там сможешь. Ответь, согласен переместиться?

— К тебе в мир? А как назад?

— Потом придумаю.

— Я тебе верю.

— Согласен? Давай руку.

Серый протянул руку. Володя сжал его ладонь и рванул Серого к себе. Игорьку показалось, что сейчас они столкнутся лбами. Но что-то дрогнуло в пространстве, бетонные опоры раздвоились, а в следующее мгновение оказалось, что Володя стоит один.

Игорёк опустил автомат, затем вообще отшвырнул его.

— Володя, ты явился, чтобы помочь провести обряд?

— Наоборот, — сухо обронил тот. — Чтобы помешать.

Не говоря больше ничего, он пошёл прочь по полотну Рублёвки и в пятне света от единственного неотстреленного фонаря растворился в струях дождя.

Пальба стихла так же внезапно, как и началась. «Спецы» Любимова куда-то исчезли, а из придорожного леса выскочили бойцы в камуфляже и чёрных масках. Под эстакадой заметались лучи фонариков, на Игорька набросились, повалили и стали яростно избивать.

Им овладела апатия. Пускай бьют, гори оно всё синим пламенем. Что с ним будет, куда его потащат, кому он окажется нужен на этот раз — ему было совершенно безразлично.

Игорёк не слушал, что они приговаривают, как костерят и чем аргументируют. Работали ребята спокойно, выученно, на совесть. Наконец, выплеснув злость, они сковали руки и ноги Игорька наручниками и забросили его в подогнанный автобус, прямо на пол. И куда-то повезли.

Игорёк лежал, упёршись носом в заплёванный семечными лушпайками пол, затылок его «гладил» чей-то ботинок.

Постепенно безразличие стало сходить на нет. Ему ещё было всё равно, что будет с ним, но уже место опустошённости в душе заняли тоска и обида. Серый, боевой он товарищ или нет, оказался, как ни крути, зверем, убийцей и больше никем. Володя предал. Конечно, с самого начала использовал их с Серым как пушечное мясо, готовый в любой момент пожертвовать ими. Игорёк сейчас ясно видел, что не просто в любой момент, а расчётливо и хладнокровно, в момент передачи Источника. Источник был нужен ему одному. Все остальные Дома он в рассмотрение не брал, ни с кем делиться не собирался. Может, пытался отвоевать своё место под Солнцем, утвердить свою власть на Земле, может, готовился продать эту свою власть за нечто более для него важное, чем возня со смертными. Серого заточил в своём мире и ещё использует в очередном глобальном проекте.

Игорёк валялся скованный, униженный и с какой-то болезненной благодарностью думал об этих парнях в камуфляже. Они вправили ему мозги. Грубо и зримо. Какие там люди несчастные и слабые? Кого жалеть? Да все оттого и стремятся в Реализованные, жаждут духовных сил, чтобы как можно скорее и дальше уйти от людей, освободиться от их невыносимого присутствия. И не важно, что там, среди Реализованных, ты обнаружишь соперников или даже новых хозяев. Главное сейчас — как можно дальше от людей.

Куда он сунулся? В какие нечеловеческие игры ввязался? Чего искал? Разве он не был самим собой, пока оставался Игорьком-композитором? Как хотелось ему вновь оказаться всего лишь сочинителем пускай обычных пошлых песенок. А обо всём, что было в эти десять дней, забыть.

Только как станешь, как вернёшься к себе прежнему? Та судьба обычного рядового человека закончилась в полночь первого апреля. И началось что-то совершенно непохожее на жизнь человека. Нет. Иного ему было нужно сейчас — найти себя нового. Неважно, бессмертного или смертного. Уйти, сбежать в Тмутаракань, на Марс, куда угодно. И искать себя. Разбираться, что за мир вокруг и каково его место в нём.

Не того везут «спецы», не того. Ни противник он им, ни их обидчик, ни задержанный. Не знают они, что он им никто. Чужой. Нечего ему здесь делать.

Он вновь ощущал свою нездешнюю силу. Ему нужно было немного. Крепкий придорожный столб и неверное движение руля.

Автобус неожиданно ускорился, вильнул и, чиркнув углом кабины о бетонный столб, развернулся и опрокинулся вверх колёсами. Пока побитые пассажиры приходили в себя, Игорёк мощным рывком выдернулся из наручников и, оттолкнувшись от чьей-то спины, выскочил в окно.

До самого рассвета он брёл через леса, через дачные посёлки, какие-то речки, куда глаза глядят. А когда забрезжил рассвет и розовое зарево разлилось над верхушками елей, выбрался на трассу. Там обнаружился придорожный трактир, армянская шашлычная, работавшая круглосуточно.