Андрей Ливадный - Колония

— Самое непосредственное, — ответил андроид. — К моменту катастрофы Марс и Луна, которую они называли Новым Селеном, переживали процесс активной колонизации, причём Луну осваивали противники мнемоклонов. Они также грезили мечтой о бессмертии, но их не устраивало существование в механических оболочках, они крайне бережно относились к понятию «жизнь», но при этом понимали, что биологические существа невечны и полны недостатков. Эргвин недвусмысленно сообщил мне: та часть цивилизации Селена, которая осталась верна выработанной концепции, стремилась к проникновению в глубокий космос, колонизации новых миров с целью насаждения органических форм жизни в мёртвой, по его утверждению, Вселенной.

— И каким путём они хотели достичь биологического бессмертия? — спросил Багиров.

— Они экспериментировали. Для обеспечения дальних космических перелётов ими были разработаны микромашины, колонию которых вы можете наблюдать в моём аппаратном ядре. Эти микроскопические частицы — на самом деле сложнейшие механизмы, способные поддерживать не только исправность бортовых систем космического корабля, но и жизнь биологических существ в самых жёстких условиях внешней среды.

— Выходит, в среде цивилизации Селена возник конфликт, основанный на этических подходах к методам обеспечения бессмертия? — уточнил Багиров.

— Да, — ответил ему Генри.

— Ты упомянул о каком-то «отпечатке личности», якобы присущем людям.

Келли хотелось полной, немедленной ясности, он подразумевал, что две машины, наладив контакт, должны были обменяться огромным объёмом информации. Здесь Марк ошибался, они лишь сконфигурировали систему для устойчивого взаимопонимания, обменявшись основополагающими сведениями о породивших их цивилизациях, но всё же Генри смог ответить на заданный вопрос:

— Эргвин сообщил мне, что первым опытом в колонизации иных миров должно было стать освоение Земли. Именно на Земле селениты планировали отладить систему биологического бессмертия, которую он называет «информационной наследственностью». В ходе эксперимента группа испытателей должна была переселиться на Землю, не нарушив при этом сформировавшейся там биосферы.

— Это невозможно, — произнёс Багиров, подразумевая, что присутствие инородных форм жизни так или иначе должно было сказаться на биосфере Земли, но Генри отверг его сомнения:

— Речь идёт не о физических объектах, а об их информационных матрицах. Усилия единомышленников Эргвина были направлены на то, чтобы сформировать на базе геомагнитного поля Земли виртуальную оболочку, способную сохранять данные личности, принимая их после физической смерти носителя, а затем перезаписывать сохранённые матрицы в новые тела, но уже принадлежащие обитателям земной биосферы. Так должна была осуществляться экспериментальная колонизация планеты без нанесения ущерба её экологии. Конечный смысл данного проекта не ограничивался рамками Земли. В данном случае наша планета использовалась в качестве полигона, в то время как первые межзвёздные корабли селенитов отправились бы в глубокий космос к иным мирам.

— Я не вижу взаимосвязи между экспериментами по ментальной колонизации и дальними межзвёздными перелётами, — с сомнением произнёс Марк.

— На самом деле взаимосвязь есть. Они стремились к настоящему бессмертию разума. Прожив отпущенный срок, сущность разумного существа перемещалась бы в информационное поле, сформированное вокруг Земли. К тому времени на удалении многих световых лет уже возникли бы первые колонии, и личность, зашифрованная в серии световых либо электромагнитных импульсов, переизлучалась бы в направлении нового мира, преодолевая межзвёздные расстояния без участия космических кораблей, игнорируя все недостатки трудных перелётов. Таким образом, жизнь разумного существа становилась фактически бесконечной, у личности появилась возможность проявить себя во множестве биологических ипостасей, реализовать все свои потенциальные способности и в итоге — пронести споры жизни по Вселенной, а когда наступит неизбежный коллапс вещества, пережить и его, оставаясь вдали от точки сингулярности, чтобы после очередного цикла пульсации Вселенной вновь вернуться в молодые, горячие галактики…

— Но этого не произошло? — полуутвердительно произнёс Келли.

— Я думаю, наоборот, — ответил дройд. — Кто-то ведь перенёс частицу разума Генри Моллирайта, записав её в нейросеть моих биологических модулей?

Келли нахмурился, глубоко задумавшись, а затем произнёс:

— Вероятно, ты прав. Микромашины, с которыми боролась корпорация два десятилетия назад, также были завезены на Марс вместе с лунным реголитом.

В этот момент Эргвин, пытавшийся восстановить питание какой-то системы, разогнулся, прошёл к нескольким стоящим особняком древним устройствам и, повернув голову, посмотрел на Генри.

— Он просит нас подойти. Похоже, ему удалось реанимировать часть автоматических устройств хранения информации и отыскать нужную запись.

Устройство вывода визуальной информации, подле которого застыл Эргвин, представляло собой небольшую объёмную полусферу, утопленную в наклонную консоль древнего терминала.

При поверхностном рассмотрении техника селенитов имела много схожего с человеческими аналогами, но сейчас Багирову и Келли было не до сравнений: Генри уже смахнул мешающую взгляду желтоватую коросту, и в глубинах экрана появилось изображение планеты.

Это был Селен, запечатлённый в момент своей катастрофической гибели.

Они застыли у древнего устройства, тесно обступив его, не зная, насколько полной окажется найденная Эргвином запись, в немом оцепенении наблюдая за событиями тридцатимиллионолетней давности…

Три гигантские астероидные глыбы двигались в непосредственной близости от родной планеты Эргвина.

Запись началась, когда катастрофа уже была в полном разгаре.

Титаническая сила гравитации крошила рельеф, разделяя поверхность планеты на отдельные частицы, которые медленно взмывали вверх, стремясь оторваться от слагавшей их тверди по пути к новому источнику тяготения.

Зрелище пугало и завораживало одновременно. В движении частиц не было хаоса, они подчинялись единой силе, но в то же время понимание, что каждая точка — это часть планетной коры весом в миллионы тонн, порождало жутковатое ощущение присутствия при чудовищном, катастрофическом событии…

Этого нельзя было ни предотвратить, ни восстановить разрушенное. Триада малых планет, попав в гравитационное поле Селена, потеряла устойчивость взаимного притяжения, и они стали медленно уклоняться от прежнего курса, огибая взломанный катастрофическими землетрясениями шар, одновременно расходясь в стороны, удаляясь друг от друга…