Борис Иванов - Диаспора

— А ранарари? — Кирилл потер ладонями лицо, словно стараясь стряхнуть наваждение. — Ранарари — на них тоже действует эта магия? Они тоже попадают в эти мышеловки? И тоже видят огни?

— Об этом, — Листер пожал плечами, — спросите у самих ранарари. Во всяком случае, сами они в эти места не стремятся. Ларданарские хребты и плато вообще объявлены чем-то вроде заповедной территории... Но на присутствие людей из Диаспоры хозяева смотрят, как говорится, сквозь пальцы. В известных пределах... Тут много странного... Одни люди таскают для них отсюда Камни — и им за это хорошо платят. Другие... Другие — нашли других покупателей. Ранарари их за это бомбят и сажают в тюрьмы.

— Очень интересное разделение труда, — констатировал Смольский.

Кирилл молчал. Он уже слишком много услышал от кэпа Листера в самом начале их похода, чтобы задавать лишние вопросы.

— А я, собственно, затем и прибыл сюда, чтобы встретиться с этими «другими покупателями», — добавил Листер.

— О каких камнях вы говорите, капитан? — спросил Смольский. — И на кой черт вам какие-то «другие покупатели»?

— Камни, разумеется, не простые, — Листер сделал рукой неопределенный жест. — Они умеют разговаривать. С ранарари. И с некоторыми из людей — с теми, кто умеет их слушать. Они могут ответить на любой вопрос — надо только уметь спрашивать. Так, по крайней мере, утверждают те, кто с ними имел дело.

— Ого! — Смольский подобрал из-под ног камень с ладонь размером. — И они все здесь такие или — через один? Я бы, пожалуй, тоже неплохо заплатил бы за возможность иметь в хозяйстве такую штуку...

— Не обольщайтесь... — кэп снова улыбнулся кисло и иронически. — Не обольщайтесь: всего вашего состояния не хватило бы, чтобы выкупить самый завалящий из Камней... Они редки, и обнаружить их могут только те из людей, кто наделен особыми способностями. Да и использовать свой Камень по назначению вы не сможете. Контакт с Камнями могут установить лишь немногие из людей. А вообще, торговля и Камнями, и «пеплом» людям на Инферне запрещена. Но что поделаешь, и на то и на другое — огромный спрос...

— Но вы говорите, что на планете есть и еще кто-то, кто скупает Камни. Кто-то, кроме Диаспоры и ранарари? Кто же это? — озадаченно спросил Смольский.

— Да, — кивнул кэп. — Если не на самой Инферне, то где-то совсем рядом. И у меня, похоже, свой счет к этим «кто-то»...

Он помолчал секунду-другую. Кирилла поразило страшное напряжение, отразившееся вдруг на бесстрастном лице Листера. Казалось, он говорит теперь против собственной воли — слетев с прекрасно работавших до того тормозов...

— Нет, не так... — кэп потряс головой. — Инферна... Инферна — это врата... Щель, через которую они приходят в этот мир. Они являются сюда на Ларданар. За Камнями, может быть. И отсюда возвращаются к себе... Есть еще несколько таких мест в Обитаемом Космосе, где можно встретиться с ними...

— Так вы для того и рвались сюда — на Инферну?! — уяснил наконец для себя Смольский. — И нас всех втянули в эту историю?! Так вы, господин капитан, может, специально в Ловушку эту и поперлись?! И нас с собой прихватили...

Капитан устало покачал головой:

— Это только вначале я думал, что Ловушки эти и есть те самые щели между Мирами... И здорово на том обжегся... Так что нам просто повезло нарваться на эту чертовщину всем вместе. Но я честно собирался, да и сейчас от своего намерения не отказался, передать вас с рук на руки тем людям в Диаспоре, которые э-э... помогут вам решить ваши проблемы... Тебя, Кирилл — пристроить на работу и отоварить визой — как мы и договаривались, вас, Анатолий, вернуть живым и здоровым в Метрополию...

— Меня вполне бы устроило, если бы я с самого начала попал в руки властей, — огрызнулся литератор.

— А у вас нет такого ощущения... — Листер по-птичьи наклонил голову, чтобы заглянуть Анатолию в глаза. — Такого ощущения, что эти самые власти не слишком торопятся заполучить вас в свои руки? Ни вас, ни меня, ни вообще кого-либо из экипажа «Ганимеда». И сам «Ганимед» с его начинкой они тоже не слишком торопятся заполучить в эти самые «свои руки»... Вот господина Николаева, — кэп кивнул на Кирилла, — это давно уже начало волновать. Но я тогда еще не до конца просчитал ситуацию. Теперь она представляется мне достаточно ясной...

— Огоньки! — прервал его Кирилл, стремительно выпрямляясь. — Если для того, чтобы выбраться отсюда, надо идти за огоньками, то — вот они, пожалуйста... Смотрите...

Его спутники тоже вскочили на ноги — Смольский быстро, Листер — не так торопливо. Анатолий честно пытался высмотреть — напряженным и растерянным взглядом — то, на что указывал Кирилл. Листер каким-то безразлично-безнадежным движением провел ладонью по глазам — словно снимая невидимую паутину.

— Каждый из вас, — устало произнес он, — я уже говорил об этом, видит что-то свое... Пока что лучше всего это получается у тебя.

Он подхватил с черной щебенки свой бластер и кивнул Кириллу:

— Веди...

Кирилл все так же, не отводя взгляда от той светоносной странности, что, похоже, явилась только ему одному, подхватил свою поклажу и оружие и легко, не оборачиваясь и не останавливаясь, зашагал к нависавшим над ними скальным глыбам Ловушки. Точно так же — легко и почти бесшумно — за ним двинулся Смольский. И, неожиданно для себя сделавшись невероятно легким и бесшумным, пошел след в след за этими двумя капитан Листер. Теперь и он видел это. Нет, не огонек, а, скорее, разряжение тьмы. Ее отсутствие. И этот странный — и существующий и несуществующий одновременно — свет вел их.

Он вел их прочь от обложившего каменный лабиринт замкнутого мрака. Туда — в его глубь, в еле различимые в колышущихся волнах тьмы руины. А руины эти настолько слились с тьмою, что Кирилл сразу и не понял, когда они очутились внутри лабиринта, ступив вслед за летящим огнем на ступени нисходящей в недра древнего сооружения лестницы.

Кириллу путеводный огонь представлялся трепещущим пламенем факела. Но сам факел был неразличим во мраке. И, уж конечно, невидим был тот призрачный факельщик, что манил их за собой. Разве что вздрагивание пламени и короткие его рывки, случавшиеся время от времени, намекали на существование этого факельщика, на его неровную, на ступенях оступающуюся походку.

А Смольскому путеводное пламя представлялось иным.

— Это похоже на шаровую молнию, — высказал он свои впечатления. — То ли вращается она неравномерно, то ли полосы какие-то по ней ползут...

Листер жестом велел ему умолкнуть.

Они спускались по гигантским ступеням, складывавшимся в подобие винтовой лестницы, уходящей в глубь черного массива плоскогорья Аш-Ларданар. А может — в глубь какой-то совсем другой земли, не этому Миру принадлежащей. Иногда она — эта лестница — так неожиданно сворачивала или проваливалась вниз, что Кирилл терял из виду путеводный огонь, но тот словно задерживался, поджидая всех троих.