Александр Золотько - Хроника посещения (сборник)

– Что с тобой, мелкий?

Боб соскакивает на пол и отвечает тоже голосом:

– Хочешь знать правду о родителях? Кто, зачем и как убил папу?

Он уже успокоился, железный сталкер Шланг (будь этот парень из моей компании, его наверняка бы так и прозвали: Железный Шланг), он уже рассказывает, а вернее, показывает нам свой визит в психиатрическую клинику, куда засунули их мать… К пациентке никого не допускали, но Боб нашёл подход: подарил врачу две унции «заячьей капусты» и обещал превратить их в фунт, если ему позволят повидаться с госпожой Ваниной. Унция «заячьей капусты» для практикующего медика – сокровище, что же говорить о фунте! Это даже не взятка, это чудо. Так Боб повидался с матерью. Она и вправду оказалась неконтактной, появление младшего сына не вызвало отклика, тогда он надел ей на руку «браслет», сунул активированную «булавку» ей в зубы; себе – то же самое; и два сознания соединились. Боб увидел прошлое… Барри Биг пытал папу на глазах у мамы, насиловал и пытал маму на глазах у папы, делая это по указанию хозяина, а пытки выбирал сам, профессиональный садист. Он же в конце концов перестарался: папа умер, мамина душа выгорела. Хозяин у Барри – сэр Гадот Холден, кто ж ещё. Никакой «вероятный противник» к этой истории не причастен, именно Холден хотел заполучить разработки по геопунктуре. Но главное – у себя в загашниках профессор Ванин держал ещё одну «бомбу», оставляя её для торга. Думал, страхуется, а вышло наоборот: чтобы получить эту информацию, босс и попёр напролом, ломая жизни. Речь о месторождении коренных алмазов, которое Ванин обнаружил в одной из северных провинций. Первое в стране! И в придачу – целый район алмазоносных кимберлитов, где, возможно, есть и другие «трубки»… Предвидя что-то подобное, родители и спрятали детей. Не только потому, что их могли похитить, но ещё и потому, чтобы были силы противостоять давлению. Как в воду глядели, только ужас этого давления представить не могли. И если б не дети – конечно же, отдали бы всё, что знали и хранили. Впрочем, про месторождение профессор быстро всё рассказал, но архив свой удержал. Пароль к банковской ячейке он не помнил, а ключа у него просто не было. Пароль и ключ были в медальонах, оставленных сыновьям, и, таким образом, от сохранения тайны напрямую зависела безопасность детей. Ну как тут поддашься искушению покончить со страданиями? Никак не поддашься. Даже психохимия не действовала, которую, понятное дело, тоже использовали, – слишком сильный стимул был помалкивать…

Алекс впитывает рассказ Боба, весь внутри чернея, он страстно хочет выйти наружу и встретить Барри, и я говорю ему: спокойно, друг, успеешь, никуда Барри теперь не денется. Лучше посмотри в окно: Миледи больше нет перед входом, и это беспокоит меня куда больше.

Неужели вошла в Приют?

Наша троица спускается вниз. Миледи рыскает по первому этажу, переходя из комнаты в комнату. Узнать её куда легче, чем, например, нас с Алексом: мы-то скакнули с двадцати трёх в десять, из мужчин в мальчики, тогда как она – с тридцати шести в двадцать три, именно столько ей было в момент Посещения. Рюкзак она предусмотрительно оставила при входе, чтоб не пропал. Аппетитная девица в мини и обтягивающей футболке, так бы и… Тьфу! Это уже не мои мысли. Алекс, говорю, придержи фантазию. Хохочем в голос, и пятилетний Шланг громче всех.

Она нас замечает…

Приторможу на минуту. Я лучше вас понимаю, что вся эта история с мгновенными превращениями из взрослого в ребёнка, из старого в молодого и обратно выглядит слишком по-детски. Так вот, я упрощаю специально. Конечно, если взаправду, процессы омоложения были не такими стремительными, весьма непростыми и чересчур физиологичными. Мозги наши менялись вместе с телами, в них мало оставалось от прежних мотиваций, знаний, навыков. И с одеждой было не совсем так, но… В задницу! Есть вещи, которые противно вспоминать. Хочу сказку.

Уверен, вы хотите того же, засранцы.

В руках у Миледи – «губка», кругленькая, ещё чистенькая. Большая, с теннисный мяч. Вот, значит, что она искала в вещмешке, вот что принесла в Зону – с дальним, значит, прицелом…

– Миледи, – зовёт Шланг. Называть её так уже не шутка, а издёвка. – Не Грааль ли вы ищете, Миледи?

Она подходит к нам, а смотрит только на Шланга.

– Малыш, это невероятно. Как это может быть… как ты сумел…

– Как букашка выбралась из спичечного коробка пришельцев? Уверяю вас, мэм, совершенно самостоятельно. В том месте, где оставили щёлочку, букашка обгрызла края.

Зелёное небо беззвучно колотило об землю, воздух пузырился, и кто-то складывал город по сгибам, будто лист бумаги. Мысли царапали вилкой по стеклу. Как тут не превратиться в перепуганного муравья, управляемого инстинктами? Взрослые брызнули кто куда, позабыв про детей: воспитатели, медсестра, логопед. Рассеялась старшая группа. Младшие забились под кровати, под столы, в шкафы. И только Боб, в отличие от других детей, побежал в соседний корпус – искать старшего брата. Не нашёл и спрятался там – под кроватью Алекса. Когда всё кончилось, вернулся в свой корпус, а здесь уже иное время и иные дети, застрявшие в самих себе. Если б не побежал за братом, был бы таким же. Но, поскольку вошёл Боб снаружи, открытая им дверь и стала той спасительной щёлочкой в колдовском замкнутом мирке. Так и жил он: сначала не покидал территорию Приюта, питаясь местными запасами и быстро теряя всё человеческое, потом начал выбираться в Зону, на своей шкуре познавая её жестокий нрав, а потом – в нормальный мир, на волю, где неизбежно взрослел и где стал подростком. Проводя бо́льшую часть времени вне Приюта, так и превратился в Шланга, нелюдимого и скрытного.

– А почему вы жуёте «булавки», мальчики? – с подозрением спросила Миледи.

– Нам можно, мы маленькие, – ответил Алекс.

– Так вы хотите посмотреть на свой темпоральный стабилизатор, мэм? – напомнил Шланг.

Ещё бы. Этого и Алекс хочет, и Шухарт вряд ли откажется. Опять они поднялись, теперь – на самый-самый верх, в одну из мансард. По пути, мысленно посовещавшись, решили не подключать гостью к своим мозгам. Боб категорически был против. Такое доверие надо заработать, а это не про Миледи.

В уютной комнате со скошенным потолком лежал на кровати парень лет шестнадцати-семнадцати, то ли спал, то ли в коме, во всяком случае дышал. Голый по пояс, в одних спортивных штанах.

Тело его светилось.

Свечение даже днём было видно, а в темноте, наверное, это нечто.

– Человек-аномалия… – прошептала догадливая Миледи.