Юрий Никитин - Владыки Мегамира

— Дети природы!.. Как шарахнуло... Мы все же крепче. Полч, отнеси к женщине. Смотри, не сожри по дороге... Впрочем, я прослежу сам, а то ты сам уже...

Дверь распахнулась как всегда неожиданно. Кася подпрыгнула. В коридоре стояли Полищук и громадное чудище, на руках бессильно обвисал Влад.

Кася метнулась с криком:

— Что с ним?

Полч молча пронес варвара, бросил на пол, а Полищук сказал с виноватой улыбкой:

— Несчастный случай. Ваш спутник хлебнул спиритус вини, так сказать эквивалентный, местный... Огненную воду, как называли его собратья в Старом Свете. Я предложил только понюхать... гм... а он глотнул. Дети природы любознательные! Мужество так доказывают. Все обойдется, вы уж простите.

Влад от удара о пол очнулся, прохрипел:

— Обойдется?.. Мне дали зачарованную воду! У меня сгорели внутренности. Я умираю...

Кася кричала, Влад не слышал ее из-за своих же хриплых стонов. Полищук говорил торопливым успокаивающим голосом. Влад перестал стонать, лишь стиснул челюсти и напряг шею, пусть все видят как мужественно переносит нечеловеческую боль — разве что дернется лицо или опустятся веки, когда муки становятся совсем уж непереносимыми.

Полищук спешно объяснил как произошло, его версия сильно отличалась от настоящей. Кася выслушала в грозовом молчании, лицо побелело, кулачки сжимались, глаза метали электрические разряды. Влад даже подумал, что девушка бросится на Полищука, однако победила себя, произнесла мертвенно спокойным голосом:

— Спасибо, что хоть не бросили.

— Ну, как мы могли... гм...

Поспешно ушли, даже полчу словно бы передалась неловкость Полишука. Полищук предложил утром позавтракать вместе, обсудить ряд идей, из чего Кася поняла, что завтра Владу не встать, даже не шевельнуть пальцем.

Она села рядом с ним на пол, у Влада лицо было бледное, сразу похудевшее, напряженное. Кася положила ладонь на его широкий лоб, потрогала виски, коснулась губ, задержала ладонь на щеке, где под твердой кожей сразу застыли как камень мышцы.

Варвар медленно поднял руки, привлек ее к себе. Кася счастливо замерла, сердце заколотилось часто-часто. Кровь бросилась в лицо, уши запылали. Он прижал ее к твердой груди, щеки соприкоснулись. От нее пахло нежно и волнующе, словно от редкой бабочки. Сердце Каси колотилось часто-часто, она медленно расслаблялась под его ладонями.

Он приблизил губы к ее розовому ушку, шепнул:

— Взгляни, они в самом деле ушли?

Она непонимающе вскинула огромные глаза, смотрела ему в лицо. Влад прошептал настойчивее:

— Могли остаться возле двери, подслушивать.

Кася вздрогнула, словно ее грубо разбудили. Глаза сузились, брызнула голубыми искрами электроразряда, покачнулась на почему-то нетвердых ногах, неверными шагами приблизилась к двери. Приложила ухо, вслушалась. Щеки обрели прежний цвет, а пылающие уши погасли.

Когда она повернулась, голос был ровный, бесцветный:

— Ушли.

— Погаси свет.

Не глядя на него, она прошла к другой половинке двери, разъединила проводки. Мертвенный свет под потолком погас, в комнате разом потемнело. Она чувствовала как варвар приподнялся, напрягся, изо рта вылетела длинная струя, от удара о воздух превратилась в каплю, затем в лепешку, упала в дальний угол. Распространился сильный запах спирта.

— Что с тобой? — спросила она глухо.

Хриплая нежность уже исчезла из голоса. Влад помотал головой:

— Проверяю, жив ли.

— Но... ты же сказал, что сгорели внутренности!

— Не ликуй напрасно. У нас, варваров, здоровье варварское.

Она спросила холодно, в голосе звучал гнев:

— Это именно по-варварски, обманывать и меня вместе с врагами?

Влад скривился, внутренности жгло, часть алкоголя все же просочилась в ткани:

— Женщина, а как надо? С порога заорать, что я только играю в жука-притворяшку?

Ее лицо оставалось каменным, словно это она родилась в Мегамире. Влад кое-как поднялся, голова пульсировала от боли, а в ногах чувствовалась непривычная слабость. Руки подрагивали, желудок жгло.

— Я выскользну ночью, — предупредил он. — Ты иногда разговаривай со мной вслух. Если полч подойдет к двери, пусть слышит, что мы на месте.

В больших глазах мелькнул страх, но смолчала гордо, лишь вскинула носик.

Влад лежал долго, вслушивался в звуки. Большая лужа алкоголя испарилась, а запах рассыпался, раздробился на другие, нейтральные. Звуки почти не достигали из-под двери, но где-то работали крупные машины, из другого конца подземного жилища катили волны жара. Топот ног джамперов, хозяев и полча различал за сотню шагов, а дальше — неизвестность, помехи, многоэтажное эхо...

Он всадил крепкие ногти в щель, отодвинул дверь. Напрягся, ожидая страшного удара по голове, но к счастью коридор оказался пуст. Полищук знает, что пленник на пару суток обречен лежать, пленница боится выйти из угла, а их полч сам на последнем издыхании.

Шорохи стихли лишь наполовину, но спешат отчаянно, работа не прекращается ни на миг, выжидать нельзя. Влад выскользнул, плотно притворил створку. Еще в прошлый раз тщательно осмотрел на предмет выявления проводков клея, сигнальных волосков. Ничего нет, пленников взяли впервые, а для себя хитрая сигнализация не нужна. Наверх ведет единственный туннель, на выходе — один укрылся за прозрачным щитом, любому два десятка шагов идти под прицелом смертельного оружия.

Он пошел крадучись по коридору, кончиками пальцев щупал стену. Замазаны все щели, наплывы клея фосфорецируют, освещают мертвый туннель неживым светом. Впереди дважды слышались шаги, но Влад улавливал по вибрации почвы, запрыгивал в ниши. Однажды мимо протащилась группа джамперов — измученные, худые. У Влада появилось подозрение на их счет, но проверять некогда, есть дела важнее. Жизни трех пленников висят на куда более тонкой нити, чем он признавался Касе.

Когда добрался до первой пещеры, в которую не позволил заглянуть полч, ноги дрожали, а мысли путались. Влад присел на корточки, сделал глубокие вдохи, очистил кровь. Все же осталось болезненное состояние, словно едва заметный глазу первак тайком грызет кожу, внедряется в плоть, начинает бешено размножаться. Дважды случалось, теперь даже если приснится — просыпается в страхе...

Дверь не поддавалась. Влад уперся ногами в косяк, в голове зашумело от жара. Внизу хлопнуло, полоска застывшего клея раздвоилась. Влад едва не влетел в пещеру, успел ухватиться за косяк.

Это спасло: в двух шагах из пола высовывался край утопленного в земле широкого чана. Борт выступал едва ли на полметра. В маслянистой жидкости смутно белели комья размером с кулачок Каси. Притворив за собой дверь, он осторожно приблизился, отшатнулся.