Дмитрий Янковский - Большая Охота

— Ты с ума сошел! — обречено воскликнула Ольга. — Что случилось?

— Это не важно, — сквозь зубы произнес я. — Важно то, что мне сейчас из-за всего этого придется убивать людей. И тебе тоже, по всей видимости.

— Из-за чего? Из-за моего опоздания?

— Нет. Из-за того, что ты не забрала руку, когда я ее гладил. Я подумал, что мы сможем с тобой быть вместе. Что ты не против. Поэтому между жизнью с тобой и Охотой я выбрал жизнь с тобой.

— Но я поняла это как чисто дружеский жест! — уже всерьез возмутилась она. — Что в этом такого? Я же тебе говорила в самом начале, что не готова к романтическим отношениям! Ни с кем! Я думала, ты понял… А ты…

Я гнал точно по осевой линии, а редкие обгоняемые нами машины проскакивали мимо, размазываясь в глазах. Мне не хотелось ни о чем говорить, да и сложно было на такой скорости. Впереди уже маячили городские окраины, так что форсаж пришлось выключить, а потом потихоньку начать сбрасывать обороты.

— Ты хоть можешь сказать, куда мы едем? Прямо в Рошан?

— До Рошана «Коча» без нас не дойдет. У них нет ни одного обученного пилота. Хорошо, если все еще живы. Я очень на это надеюсь. Но первого же серьезного натиска им без пилота не выдержать. Это точно. Неужели сама не понимаешь?

Она не ответила, похоже до нее начало доходить, к чему привело ее опоздание. Не доезжая до самой окраины, я свернул вправо, на второстепенную дорогу, выводящую к основному южному хайвэю. Там, перед оконечной развязкой, располагался полицейский блок-пост. Именно он был моей целью. Несмотря на неважное дорожное покрытие, я все же врубил форсаж, и нас затрясло так, словно мы проходили испытание на вибростенде. Ольга сморщилась, но опять промолчала. Тяжелые колеса «Глобуса» молотили по раскрошенному бетону так, что за нами оставался длинный шлейф серой пыли. Впереди, подобно миражу, уже проявлялся в дымке ажурный клеверный лист скоростной дорожной развязки.

— Достань автоматы, — сказал я Ольге.

Получилось невнятно, потому что трясло чудовищно. Пришлось повторить. Ольга привстала, перегнулась через спинку кресла и достала из пространства между задним и передним сиденьем два «Блиц-Интеграла». Один оставила себе, другой положила мне на колени.

— Слушай внимательно, — сказал я, стараясь не стучать зубами от тряски. — Надо постараться никого не убить. Слышишь?

Она кивнула.

— Никто не виноват, что ты опоздала. Поэтому наша задача напугать людей, а не разнести их очередями в клочья. Однако не следует забывать, что все они вооружены. И попробуют дать отпор.

— Кого ты собрался пугать?

— Полицейских, — спокойно ответил я.

— Я не могу! Ты что?! Это же против закона!

— Почти все, что мы делаем — против закона.

— Я не хочу.

— Тебя высадить? Могу прямо сейчас.

— И куда я пойду?

— А куда я пойду, если мы не догоним «Кочу»?

— Я не виновата, что ты остался, а не ушел со всеми! Ты вообразил про меня невесть что и теперь пытаешься повесить на меня всех собак! Но я тут ни при чем!

— Мне уже плевать на все. Тебя высаживать?

— Нас попросту расстреляют! Я не хочу! И не хочу, чтобы тебя расстреляли! Ты мне друг! Я к тебе привязалась! Не хочу тебя так терять!

— Тебя высаживать или нет?

— Да! — выкрикнула она.

Я надавил на тормоз так, что ее швырнуло на переднюю панель. «Глобус» протащило юзом с десяток метров, после чего он замер на дороге чуть наискось.

— Выходи, — сказал я негромко.

Она распахнула дверцу и спрыгнула с подножки, зло швырнув автомат на сиденье. Я стартанул, уже на ходу включив механизм закрывания двери. Форсаж включать не имело смысла — до блок-поста и без него оставалось не больше трех минут езды. Но даже в обычном режиме я надавил на акселератор не до конца, чтобы хоть немного отдохнуть от тряски перед стрельбой. Я заставил себя не смотреть на экран заднего вида, чтобы не увидеть оставшуюся на дороге Ольгу. Но не думать о ней я не мог, это было выше моих сил. Пришлось стиснуть зубы и заставить себя думать хотя бы не только о ней. Потому что у меня сейчас были очень важные вещи, о которых следовало подумать.

Выехав с раздолбанной дороги сначала на узкую спираль пандуса, а затем и на широкое полотно основной развязки, я присмотрелся к указателям, чтобы кратчайшим путем попасть к блок-посту. С высоты он был отлично виден — два ангара для гравилетов, широкое здание пропускного пункта, а через дорогу крытая площадка для патрульных машин. Я сбросил скорость, чтобы сориентироваться, каким образом лучше произвести нападение. Врубаться в шлагбаумы на полном ходу было глупо до крайности, поскольку большинство полицейских наверняка находились в здании пропускного пункта. Сколько точно я не знал, но не менее шести человек. Один или двое могли находиться на автоплощадке. Столько же наверняка охраняли ангары с гравилетами. Плюс к тому в ангарах могли оказаться безоружные техники.

С учетом всего этого наиболее верным было бы оказаться не у шлагбаумов перед пропускным пунктом, а между ним и ангарами. Но развязка была построена таким образом, что съезд с нее сразу выводил к шлагбаумам. Можно было спокойно проехать пост, затем развернуться на следующей развязке хайвэя, вернуться, съехать с дороги перед постом и вклиниться между ним и ангарами. Однако на такой разворот уйдет минут тридцать, не меньше — следующая развязка была не близко. К тому же съехать с дороги было не так просто, поскольку по обочинам на всякий случай были уложены тяжелые бетонные блоки как раз на случай такой атаки.

Решение пришло неожиданно, уже когда я двигался по последнему изгибу развязки. Улыбнувшись озарению, я вынул из чехла на поясе монтажный нож и открыл лезвие. Теперь от меня требовалось немного смелости, много решительности и хорошая реакция.

Лента развязки имела довольно крутой уклон, поэтому в двадцати метрах от съезда высота полотна над грунтом была метров пять, не меньше. Однако и «Глобус Эксилент» был очень крепкой машиной. Настолько, что я решился прыгнуть на нем прямо с развязки, как с трамплина. Стиснув зубы, я до предела выжал акселератор, пересек осевую линию и на возросшей скорости ударил радиатором в ограждение. Оно поддалось, как картонное, а передние колеса, потеряв опору, начали стремительно проваливаться. Слишком стремительно — я ожидал другого. Но видимо тяжелый мотор начал тянуть вниз раньше, чем задние колеса оторвались от дорожного полотна.

Через секунду «Глобус» уже падал радиатором точно вниз, а мне в лицо с огромной скоростью неслась земля. Еще не успев как следует испугаться, я осознал, что задняя часть машины продолжает движение по первоначальному вектору. Это грозило падением на крышу, чего с такой высоты никак не хотелось. Но кувырок продолжался — я увидел синее небо перед глазами, а это означало, что «Глобус» летит уже задом в грунт. И тут же меня в спину так ударило спинкой кресла, что потемнело в глазах. А через какую-то долю секунды и покраснело, поскольку сработали яркие аммортизационные подушки безопасности, стиснувшие меня со всех сторон. У меня дыхание перехватило, нос и рот плотно закрыла эластичная ткань, плюс выбило из колеи значительное сотрясение всего организма. Затем новый удар, значительно слабее первого — «Глобус», закончив кувырок уже после падения, рухнул передними колесами на грунт.