Дмитрий Янковский - Побочный эффект

– Что, облава? – Кира поспешно продемонстрировала любопытство, какого мужчины всегда ждут от женщин.

– Да, парня с девкой какой-то ловят. Езжайте, я вам говорю.

– Ладно, пока! – Кира запустила двигатель и тронула машину с места.

– Фух! – выдохнула Шерстка. – Ну ты и речь толкнула!

– Фигня, – улыбнулась Кира, закрывая окно. – Это дословная цитата. Речь мента после того, как он с тобой переспал, и до того, как решил не платить.

Шерстка решила тактично закрыть щекотливую тему.

– Ты не знаешь, где тут правый поворот на дачный поселок? – спросила она.

– Есть такой, но он дальше.

– Ты езжай помедленнее… – Шерстка вытянула шею, стараясь что-нибудь разглядеть в клубящейся поземке.

– Холодище на улице, – осторожно заметила Кира.

– Сколько мы ехали?

– Гнали, а не ехали. Сорок минут.

Шерстка невольно поежилась.

– Держи. – Кира протянула ей сотовый телефон.

Волны поземки проносились в лучах фар белыми клубящимися змеями, ветви деревьев качались под натиском крепкого ветра. Его завывание слышалось даже сквозь урчание двигателя.

– Не отвечает… – шепнула Шерстка, отнимая телефон от уха.

В ее глазах блеснули слезы. Она промокнула их кончиком шарфа.

– Успокойся! – рявкнула Кира. – И перестань реветь. Лучше смотри в окно.

– Там все замело…

– Прекрати истерику! – Кира резко затормозила. – Нашла время распускать нюни! Вот твой поворот.

– Он должен быть у дороги, – всхлипнула Шерстка.

– Найдем.

– Как? – Шерстка скривилась, снова готовая зарыдать.

– Не скули! – резко одернула ее Кира. – Наверное, он так замерз, что не может ответить, но у тебя-то со слухом все в порядке! Давай на улицу, набирай его номер и слушай звонок.

– Ага! – Шерстка выскочила из машины, быстро нажимая на кнопки мобильника. – Я пойду вперед, а ты поезжай рядом.

Холодный ветер хлестнул ее по лицу. Шерстка глотнула ледяного воздуха и немного пришла в себя. Она хлопнула дверцей, Кира опустила стекло – ветер тут же ворвался в салон, растрепав ее волосы.

Шерстка побрела вперед, черпая ботинками снег и ощущая, как он ледяными струйками ползет вниз по ее ногам. Машина позади то и дело пробуксовывала, натужно завывая мотором.

– Не замерзла? – услышала Шерстка Кирин голос.

Люда лишь отмахнулась, сосредоточенно прислушиваясь.

– Есть! – внезапно выкрикнула она и бросилась вперед.

Пробежав шагов двадцать, она свернула с дороги и сразу увязла в сугробах выше колена. Кира нажала на тормоз и выбралась из салона, на ходу натягивая шапку.

– Где он? – выкрикнула она, стараясь перекричать завывание ветра. Ветер дул порывами, швырялся снежной пылью, из-за которой почти ничего не было видно.

– Помоги мне! – донесся из вихрящейся мглы голос Люды. – Господи, это же ужас какой-то!

Кира потопталась, с сожалением разглядывая свои лаковые сапоги на шпильках, потом махнула рукой и шагнула в сугроб. Издали было видно, как Шерстка склонилась над заледеневшим, бесформенным продолговатым предметом, в котором почти невозможно было узнать человеческое тело. Оно лежало в глубокой яме растопленного до земли снега.

– Черт бы побрал этот ветер! – ругалась Кира, с трудом пробивая дорогу в снежной целине. – Черт бы побрал этих ментов! Всю эту страну гребаную!

Шерстка, скуля и подвывая, пыталась вытянуть Олега из ямы.

– Так, – задыхаясь от ветра, сказала Кира. – Ну-ка не реви! Давай вместе. Хватай под левую руку, и потащили.

Загружать в свою машину обмороженные трупы чужих мужей, разыскиваемых милицией, для Киры привычным делом не было, но она скрепя сердце решила пойти против собственных правил.

– Открывай заднюю дверцу. Черт! – крикнула она очумевшей от ужаса, завывающей Шерстке. – Да очнись ты! Сейчас я его с другой стороны подтяну.

– Он холодный совсем, – скулила Людмила. – И не дышит!

– Ничего, – криво усмехнулась Кира. – Я видала мужиков, которые с перепугу по три минуты не дышат. Когда мужья их со своими женами застают.

Они уложили Олега на заднее сиденье и захлопнули двери. Кожа на его руках и лице имела синюшный цвет, с трудом угадываемый сквозь белесый слой изморози.

– Он умер… – Шерстка закрыла рот ладонями.

Кира отвесила ей увесистую затрещину.

– Дура! А ну полезай к мужу!

– Что?

– Полезай! – Кира распахнула заднюю дверцу и запихнула Шерстку в машину. Сама она села за руль, запустила двигатель и включила печку на полную мощность. – Ну, что с ним?

– Не знаю… – Шерстка устроилась на корточках в тесном промежутке между передним и задним сиденьями. Она стала раздеваться, укрывая своей одеждой холодное, как лед, тело Олега.

– Что ты делаешь? – удивилась проститутка.

– Ему же холодно… – растерянно сказала Люда.

– Сейчас печка разогреется, тут будет, как в сауне. А под одеждой он не скоро отойдет. Шуба ведь не греет, она удерживает тепло! Он же холодный!

– Точно! – Шерстка откинула шубку, попыталась послушать сердце Олега, затем приложила ухо к его губам. – Кажется, он дышит.

– Даже если бы не дышал, ничего страшного, – сказала Кира. – На таком морозе состояние клинической смерти сильно растягивается. Вот-вот прибудет «Скорая», вколют камфору в сердце, и оклемается твой бедолага.

– Ты что, врач?

– Ну, не врач, понятное дело. Когда-то работала санитаркой на станции «Скорой помощи».

– Может, ему коньяк влить в рот? – вспомнила Шерстка кадры из фильмов про полярников.

– Подавится, – отвергла идею Кира. – Подвинься, я попробую нащупать пульс.

Она потянула к себе окоченевшую руку Олега и ухватилась пальцами за запястье.

– Пульс частый, наполнение слабое. Хреново дело.

– Где же «Скорая»? – всхлипнула Шерстка.

– Адреналин бы ему вколоть… – Кира мечтательно потерла переносицу и сняла шапку, бросив ее на соседнее сиденье. – Или поднять уровень… Давай, колоти его, щипай, пощечин надавай!

Шерстка неуверенно потрясла Олега за плечи.

– Вставай! – тихо попросила она.

– Активнее, активнее!

– Ну вставай! Черт тебя дери! – закричала Людмила и принялась щипать и встряхивать неподвижное тело. Зажмурившись, она со всего маху влепила Олегу пощечину.

Безрезультатно.

Тогда Шерстка в порыве бессильной злобы обняла Олега и, приподняв, прижала к своей груди. Шерстюк издал слабый невнятный стон.

– Олежек! Миленький! Родненький! – твердила она. – Не спи, не спи!

Под порозовевшими веками парня двинулись глазные яблоки. Губы задрожали, словно Олег пытался выговорить что-то, но не мог.

– Оживает, – заметила Кира. – Все нормально. Главное – не давай ему успокоиться и снова уснуть. Где эта чертова «Скорая»?!