Роман Злотников - Рождение

– Угу, – встрял Банг, – вот только все это возможно, если они одни и неоткуда взяться варварам и вандалам.

– Да, – кивнул майор, – понимаю твою аналогию. Рим тоже начал рушиться, когда его граждане перестали интересоваться чем-либо, кроме хлеба и зрелищ. – Он усмехнулся. – А мы, выходит, как раз-таки варвары на римской службе, охраняющие его границы, которые позволили ему продержаться еще пару сотен лет, после того как мужество окончательно покинуло сердца истинных римлян…

– Ну, – русский тоже усмехнулся, – я бы не был так категоричен. Смотрите, как прогрессируют ребята. Хотя у нас на Земле ничего о неприятии насилия не слышали, но я бы с обычными призывниками таких результатов за столь короткий срок никогда бы не достиг.

– А что тут странного? – пожал плечами Скорцени. – Я же говорил – биологически материал просто идеальный. Координация движений, память, выносливость просто великолепны. Да вы все это по своим телам чувствуете. А методы психологического прессинга, которые разработали адмирал с Бенолем, позволяют очень быстро вправить им мозги в нужном нам направлении. Так что оставалось только подобрать людей с достаточно адаптивной психикой, которые смогли бы выдержать эти методы и не слететь с катушек.

– Ну да, – хмыкнул Банг, – скажешь тоже, методы. Дрессировка, причем даже по нашим меркам самая жесткая. Сколько раз каждый из них побывал в регенераторе? Из наших первых двух с лишним десятков, с которыми мы начинали на острове, не менее пятнадцати раз каждый. Да и второй поток уже тоже к десятку подошел. А ведь каждое попадание – это считай смерть…

– Ну, не каждое, – протянул Иван, – но… Да. Если бы я дома учил своих бойцов в условиях, когда каждый из них мог бы полной мерой почувствовать на своей шкуре, чем им грозит любая ошибка, то… – Он покачал головой. Остальные согласно промолчали. Да, конечно, их курсанты, даже получая смертельные ранения, через несколько часов полностью восстанавливались, но все сопутствующие прелести, начиная с падения боеспособности, резкого сокращения способности к передвижению и заканчивая букетом болевых ощущений, успевали оценить сполна. – Ладно, давайте и мы на боковую. А то «капли» с вооружением завтра должны прилететь рано, сразу после рассвета.

– Весь комплект привезут? – уточнил Банг.

– На инструкторский состав – весь. А курсантам – только снаряжение и массогабаритные макеты с полноценным прицельным комплексом и маркером. Рано им еще в руки боевые стволы давать.

– Это точно, – слегка помрачнев, согласился Джо.

Именно в его роте служил тот самый парень, который тогда первым бросился на Скорцени, когда майор приволок в лагерь тело погибшего беглеца, оказавшегося возлюбленным родной сестры курсанта. И судя по наблюдениям, у него в голове по-прежнему сидела занозой мысль поквитаться с «убийцами». А вообще тех, кто по тем или иным причинам вызывал опасения, в трех ротах насчитывалось человек тринадцать. К тому же пока никто не мог поручиться, что в случае, если возникнет конфликт, к этой «чертовой дюжине» не присоединится кто-то еще. Впрочем, текущий набор мотиваций этих тринадцати не так уж сильно выходил за пределы подготовленных Бенолем временных графиков изменения мотивационного набора, так что существовали все предпосылки к тому, что к окончанию процесса обучения, до которого оставалось еще чуть более трех месяцев, всё, так сказать, устаканится. Все курсанты к моменту выпуска перенацелят свои негативные устремления на тех, для борьбы с кем их и готовили. А также на тех, кто привел цивилизацию Киолы к полной беззащитности перед любой внешней угрозой, и в первую очередь не природной, а со стороны чуждого разума. Об этом старшим инструкторам не говорили ни адмирал, ни Алый Беноль, но все трое тоже не вчера родились. Ну ясно же, что адмирал и Беноль оценили всю опасность абсолютного отказа от насилия – и сейчас, параллельно с основным проектом, пытаются подкорректировать закостенелые моральные нормы киольского общества, чтобы добавить ему хоть немного способности к выживанию в условиях негативных внешний воздействий. А может быть, и зачем-то еще. Причем надо было еще разобраться, какой из проектов действительно основной… Но именно в этом вмешательстве в идеологию киольцев старшим инструкторам как раз и виделась самая большая опасность для их работы. Потому что подобный подход означал покушение на основы сложившегося порядка. А что бы там ни говорили об отрицательном отношении киольцев к любому насилию, ни один из троих сидевших сейчас у костра землян не верил в то, что власть имущие не будут противодействовать тем, кто закладывает настоящую бомбу под самые основы этой власти. Но… все они были солдатами и у них был командир. Если адмирал Ямамото решил, что все должно происходить так, а не иначе, – значит, так тому и быть…

– Нет, ты только посмотри на это! – встретил вернувшегося с полевых занятий майора сияющий Банг. – Это ж просто чудо какое-то! Эх, если бы у меня были подобные штучки на Сайпане…

Скорцени усмехнулся. Нет, о том, что Банг слегка двинут на всяких минах, детонаторах и сосредоточенных зарядах, всем им было известно и ранее. Недаром при обсуждении номенклатуры вооружений он настоял на том, что, кроме обычного стрелкового вооружения и оружия поддержки, для их будущего батальона должна быть разработана и широкая номенклатура инженерно-взрывных боеприпасов и арматуры. Но вот чтоб настолько…

Сразу после утреннего прибытия и разгрузки «капель» сержант объявил, что сегодня устраняется от всех тренировок и занимается разборкой присланного. Иван и Отто понимающе перемигнулись, но согласились. Действительно, кому-то надо было разобраться с тем, что им прислали. В общих чертах номенклатуру и состав вооружения и снаряжения все трое представляли довольно неплохо, поскольку решения были приняты еще во время сорокадневного перерыва между двумя лагерями, но вот что конкретно из обсужденного удалось воплотить в жизнь и в каком виде, пока им было неизвестно. Так что не успели еще роты покинуть лагерь, а сержант по локоть зарылся в выгруженное имущество. И теперь вот встречал возвращающихся с занятий запыленных соратников с улыбкой во всю харю и с двумя горстями каких-то мелких шариков.

– И что это? – насмешливо поинтересовался Скорцени.

– Это универсальный подрывной заряд! Вот смотри – шкалы. На этой я могу установить параметры взрыва: время, от долей секунды до часа, и другие условия – на удар, на высоту подрыва и даже на глубину, если ты швыряешь заряд в воду. А вот на этой – мощность и тип подрыва. То есть минимально от десяти граммов тротилового эквивалента до десяти килограммов. А тип подрыва может быть и фугасный, и зажигательный, и даже объемный, ну, если надо кого в щели забившегося поджарить!