Роман Злотников - Правило русского спецназа

Пара глидеров скользнула к стоянке, из одного вышла молодая женщина в белой песцовой шубке и тончайшем пуховом платке, и Бергер устремился к ней.

— Верочка! Ну наконец-то!

— Здравствуй, Костя, — Вера Алексеевна Небогатова быстро поцеловала его в щеку и, повернувшись к глидеру, приняла из рук пожилой няни меховой сверток, — ну вот, полюбуйся: мы спокойны, здоровы и всем довольны.

Бергер заглянул в сверток. Светлана Кирилловна Небогатова, надувши губы, посмотрела на него черными, как у матери, глазами. Щеки у нее были румяны, а личико серьезное, будто она понимала, что везут ее не на прогулку в городской парк, а гораздо дальше.

Верочка поправила выбившийся из-под платка черный локон.

— Игнат, носильщиков поищи, — крикнула она выбравшемуся из второго глидера многолетнему слуге семьи Небогатовых, Игнату Нащекину.

— Не извольте беспокоиться, Вера Алексеевна, — сказал Игнат, выгружая вещи из багажного отделения.

— Не надо искать, я уже все сделал, — сказал Бергер, подогнал киберов к глидеру и стал помогать укладывать вещи. — Что ж так долго, Игнат? — спросил он вполголоса.

Слуга в досаде закатил глаза.

— Сами знаете, Константин Карлович — баб… женщины. Пока соберутся… куда потащил? — прикрикнул он на кибера, водрузил на него еще один баул и, отдуваясь, выпрямился: — Как там Кирилл Владимирович? Выдюжит?

— Если поможете.

— В лепешку расшибусь, все сделаю. Только бы успеть, — Игнат перекрестился. — Вера Алексеевна с матушкой повздорили, — наклонившись к Бергеру, доверительно шепнул он. — Отговаривали ее ехать. Куда, мол, на край света. Там староверы, мол, бузят, того и гляди бунт поднимут!

— На Двине нет староверов. Православные, как и мы.

— Ага… а Вера Алексеевна тогда матушке напомнила, как та за женихом своим, Алексеем Дмитриевичем Урусовым, на самую границу потащилась и как оженились там, и прожили пять лет и ее, Веру Алексеевну там народили. Да. Ну тогда и спор закончился. Благословили Веру Алексеевну батюшка с матушкой, вот мы и…

— Все понял, — сказал Бергер, — ты давай на контроль иди, посадку десять минут назад объявили.

Игнат подхватился и погнал носильщиков в широкие двери космопорта.

Нина Гавриловна — няня, нянчившая в свое время еще саму Верочку Урусову, вышла из глидера и, нахмурив седые брови, отобрала ребенка у Верочки.

— Дай-ка мне дите. Вон цветочки у Константина возьми да идите вперед уже.

— Нина Гавриловна, вы тоже на Двину летите? — удивился Бергер.

— А что ж я, ребенка брошу на этих… что одна, что второй, совсем чумные. Это ведь надо — помирать он собрался! А эта стрекоза? Погодить бы недельку, оправиться после родов, нет, лечу немедля!

— Ну не ругайся, няня. Знаешь ведь, что следующий рейс через три дня, — Вера Алексеевна приняла у Бергера букет, смущенно улыбнулась ему, он взял ее под руку, и они пошли к посадочному контролю.

Позавчера Бергер пришел к Небогатовым под вечер, обсудив с Леонидовым, что можно сказать Вере Алексеевне. Две недели после того, как «Дерзкий» перестал выходить на связь, он отделывался дежурными фразами, мол, все в порядке, эсминец в режиме радиомолчания и Верочка, как жена офицера, должна понимать… Со слов Зазнобина Бергер понял, что творится в душе у Кирилла, и решил, что если не принять никаких срочных мер, все может кончиться печально. Собственно, он хотел организовать сеанс связи по закрытому каналу с госпиталем на Двине и пришел поговорить об этом с Верой, но она, узнав, в каком положении находится муж, сказала, что вылетает к нему первым же рейсом. Осторожные намеки Бергера, что на северных планетах сейчас не совсем спокойно и к тому же Светлане едва исполнился месяц, действия не возымели. Ему было сказано, что если он настоящий друг Кириллу, то должен использовать свое положение, чтобы обеспечить Вере Алексеевне билеты на ближайший рейс. В первый раз за всю карьеру Бергер воспользовался служебным положением в частных интересах — забрал броню, полагающуюся своему ведомству на любом пассажирском судне империи. Иначе Вере Алексеевне пришлось бы лететь только через неделю — билеты на ближайшие рейсы были уже раскуплены.

Игнат уже провел носильщиков на проверку багажа и теперь придирчиво смотрел, как оператор просвечивает чемоданы и кофры. Бергер предъявил служебное удостоверение — он хотел проводить Веру до корабля, потому что знал — последние минуты перед расставанием самые трудные. Пока Вера держалась молодцом, хотя не могла не понимать, что покидает Новый Петербург надолго, может быть, навсегда. Ей предстояло одной налаживать новую жизнь, растить дочь и вдобавок заботиться о Кирилле, пока он не встанет на ноги, а до этого могли пройти месяцы, а может и годы. Пока она держалась молодцом, только глаза горели лихорадочным блеском на бледном лице. Оглядываясь на няню со Светланой на руках, Вера кусала губы и, ища поддержки, крепче прижималась к Бергеру.

Длинным крытым тоннелем они вышли к «Тройке» — грузо-пассажирскому судну, совершавшему регулярные рейсы на Двину. Корабль был небольшой, но с хорошим запасом хода и вполне комфортабельными каютами, как узнал Бергер. Конечно, за те четверо суток, что будет длиться перелет, все натерпятся, потому что никаких условий для новорожденной малышки капитан корабля предложить не мог, но выхода не было. А оставить Светлану на Новом Петербурге Вера категорически отказалась.

Пожилой помощник капитана в бело-синей форме гражданского флота укоризненно посмотрел на Бергера — что, мол, опаздываете.

Два стюарда сняли с киберносильщиков вещи и поднялись по трапу. Бергер отозвал в сторону Игната.

— Если возникнут какие-то трудности, обратись к подполковнику Реброву — он работает на Двине начальником контрразведки. И не забудь, как договаривались, каждую неделю сообщай, как идут дела.

— Не извольте беспокоиться, Константин Карлович. Все сделаем в лучшем виде. И Кирилла Владимировича поднимем и дочку вырастим.

Бергер пожал ему руку и Игнат поспешил вслед за стюардами.

Вера Алексеевна приняла у няни Светлану, отдав ей букет и подошла к Бергеру.

— Спасибо за все, Костя. Как прилетим — я с тобой свяжусь.

— Хорошо. Кириллу привет передавай.

— А что с Касьяном?

— Пока неизвестно, — нехотя ответил Бергер.

— Господа, пора, — сказал помощник капитана и деликатно отвернулся.

Губы у Верочки задрожали и по щекам покатились слезы. Она потерлась о меховой воротник шубки, стирая мокрые дорожки со щек.

Бергер посмотрел на малышку, тронул указательным пальцем кнопку носа.

— Будьте счастливы, Светлана Кирилловна, — склонившись, он поцеловал Верочке руку и отступил назад.