Механическое пианино - Курт Воннегут
На экране телевизора женщина средних лет разговаривала со своим сыном-подростком. Волосы и одежда мальчика были в страшном беспорядке и перепачканы.
– Дракой ничего не докажешь, Джимми, – грустно говорила она. – Ей-богу, еще никто не улучшил мир тем, что разбил кому-то нос или же дал разбить свой собственный…
– Я знаю, но он сказал, что мой ПИ всего пятьдесят девять, мама! – Мальчик готов был расплакаться в любую секунду, он был вне себя от обиды и ярости. – А у папы, сказал он, пятьдесят три!
– Ну, ну, мой милый, это все детская болтовня! Не обращай на это внимания, Джимми.
– Но ведь это правда, – упавшим голосом проговорил мальчик. – Ведь это правда, мама. Я пошел в полицейский участок и сам проверил. Пятьдесят девять. Мама! А у папы – пятьдесят три. – Он отвернулся и закончил уже совсем умирающим шепотом: – А у тебя, мама, сорок семь. Всего сорок семь.
Сначала она закусила губу и тоже огорчилась до глубины души, но затем, как бы набравшись сил, ухватилась за кухонный стол.
– Ну-ка, Джимми, взгляни на меня, на свою мать.
Он медленно повернулся к ней.
– Так вот, Джимми, ПИ – это еще не все. Самыми несчастными людьми в этом мире чаще всего бывают как раз самые умные.
С начала этой недели полнейшего безделья Пол обнаружил, что эта тема в различных вариантах является основной проблемой вечерних драматических постановок, приводивших к расстройству слуховых и зрительных нервов. Одна из программ постоянно черпала вдохновение, разрешая проблему: может ли женщина с низким ПИ удачно выйти замуж за мужчину с высоким ПИ? Ответ давался неопределенный – и да и нет.
– Джимми, сынок мой, ПИ не сделает тебя счастливым, и святой Петр не устроит тебе испытания на ПИ, прежде чем пропустить тебя в ворота Царства Божьего. Говорю тебе, люди с высоким ПИ чаще всего оказываются и самыми разнесчастными.
На лице Джимми сначала отразилось недоверие, затем изумление, а в конце концов страстное желание получить подтверждение услышанному.
– Значит, ты хочешь сказать, что простые люди, вроде меня или другого кого-то, вроде нас… Ты, мама, хочешь сказать, что мы не хуже такого человека, как… Как… ну, как доктор Гансон, управляющий заводами?
– Не хуже доктора Гансона с его ПИ-169? С его докторскими, магистерскими и бог знает еще какими степенями? Да?
– Да, мама.
– Не хуже его? Доктора Гансона? Джимми, сынок, видел ли ты когда-нибудь мешки у него под глазами, мой мальчик? А морщины на его лице? Да ведь ему приходится тащить целый мир у себя на плечах. Вот что дал ему высокий ПИ, этому несчастному доктору Гансону. Знаешь, сколько ему лет?
– Он ужасно старый, мама.
– Он на десять лет моложе твоего папы, Джимми. Вот какую шутку сыграли с ним его мозги.
В этот самый момент появился и папаша, на рукаве у него была эмблема КРР, управление по проведению дорожных работ; чернорабочий первого класса. Веселый, добрый, жизнерадостный человек, так и пышущий здоровьем.
– Привет, родственнички, – сказал он. – Все ли идет как по маслу в нашем домике?
Джимми обменялся взглядом со своей матерью и загадочно улыбнулся.
– Да, сэр, все идет как по маслу. Я полагаю, сэр, что вы это очень здорово подметили!
Затем ворвалась органная музыка, и диктор принялся восхвалять невидимый и не требующий дополнительной смывки порошок для чистки чего-то. Пол выключил телевизор.
Звонок у кухонной двери разрывался, и Пол прикинул, сколько же времени пришлось кому-то простоять за дверью. Он спокойно мог бы включить телевизор и поглядеть, стоит ли открывать дверь посетителю, но Пол уже соскучился по любому обществу – просто хотелось поговорить с живым человеком, и он с радостным и благодарным чувством отправился открывать дверь.
На него холодно уставился полицейский.
– Доктор Протеус?
– Да.
– Я из полиции.
– Вижу.
– Вы не зарегистрировались.
– О, – улыбнулся Пол. – О, я как раз собирался это сделать. – И он действительно уже несколько раз подумывал сходить в полицейское управление.
Полицейский не улыбнулся в ответ.
– Тогда почему же вы не являлись?
– Да так, как-то не нашел времени.
– Так вот, док, постарайтесь, чтобы оно у вас нашлось – и немедленно.
Пола раздражал этот наглый юнец, и ему захотелось поставить его на место, как бармена на Лужке. Но на этот раз он проявил бо́льшую осмотрительность.
– Хорошо. Завтра утром приду и зарегистрируюсь.
– Вы сходите и зарегистрируетесь сегодня, док, и не позже чем через час.
Почетное обращение «доктор», как теперь стало ясно Полу, может быть произнесено тоном, заставляющим человека молить Бога, чтобы тот не допускал его и за десять миль к университету.
– Хорошо, сделаю, как вы скажете.
– И вашу промышленную идентификационную карточку – она у вас до сих пор не сдана.
– Принесу, простите.
– И ваше разрешение на ношение оружия и получение патронов.
– Принесу.
– И членский билет клуба.
– Я разыщу его.
– И льготное свидетельство для авиалиний.
– Хорошо.
– И ваши льготные страховки жизни и здоровья. Теперь у вас будут обычные.
– Как скажете.
– Полагаю, это все. Если понадобится еще что-нибудь, я дам вам знать.
– Конечно.
Внезапно выражение лица молодого полицейского смягчилось, и он покачал головой.
– И подумать только, как может свалиться сильный человек, а, док?
