Елизавета Манова - Феномен двойников (сборник)

Ладно, без соплей. Такой вариант: тех убили — его сцапали. Почему? Потому, что капитан. Хило. Капитан с жестянки — невелика шишка. Потому… потому, что тоже пытался удрать! Теплее. Может, и сцапали уже по дороге. Тогда вопрос: почему только двое? Не похоже на жестяночников своих бросать. Ладно, рано гадать, глупостей напридумаю. Значит, Майх Валар и Лийо Тгил…

Он вздохнул и набрал номер Болу.

Дождь полил еще с вечера. Всю ночь он шевелился за окном, и Хэлан чувствовал сквозь сон его шевеленье. Встал с тяжелой головой и долго стоял у окна, глядя на лужи. Не хотелось ему выходить. Нет. Просто ему не нравилось это дело.

То, что он в западне. Муторное чувство — пришло и ушло, и Хэлан усмехнулся ему вслед. Он должен был его отогнать, потому что так и есть. Западня. Не тянуло это дело на ИС-3. Как ни вертел — а все равно не тянуло. Значит… он решил пока не думать, что это значит. Авось увернусь. Жалко, смухлевать нельзя, всему отделу плохо будет…

Он успел промокнуть прежде, чем поймал такси, даже пожалел было, что не взял машину. Правда, не очень. Из машины нельзя вылезать. Вылез — а тут взяли и кой-чего подложили.

В такси было уютно. Постанывал себе маховик, помаргивали лампочки на панели.

Жалко день терять. Ну, удостоверюсь, что Валар тут… Нет, вроде, сходится. Прилетел в три, пока из порта выбрался… а ему еще приодеться надо, понюхать. Пять лет не был. Да, где-то так. Половина на половину. Или пустяк, или день к чертям.

Машина остановилась, и Хэлан нехотя вылез. Давненько он здесь не бывал: с тех пор, как распутал дело Крера — добрых шесть лет. Все изменилось и все осталось прежним: люди, дома, даже дождь.

В пятой по счету гостинице ему, наконец, повезло. Седенький портье глянул на фотографию и сказал:

— Да, господин сыщик. Сьил Барат, пилот, проездом, номер 32.

— Поселился?

— Позавчера. Заплатил за неделю, сказал, что проживет дней двадцать.

Вот так глупо? Да нет, вряд ли.

— У себя?

— Как будто не выходил, — осторожненько ответил портье.

Конечно же, номер был пуст, и Хэлан не огорчился. Пусть пока побегает, нам обоим не к спеху.

Им обоим было так не к спеху, что он взял и пошел домой. Нечастое удовольствие. Делу третий день, а я прохлаждаюсь.

Он сидел себе и прихлебывал пиво, вполглаза поглядывал на экран, где какой-то господин объяснял, как нам хорошо жить, а в Эсси за это время прикончили человек пять, да трое загнулись сами, хватив смертельную дозу…

Он протянул руку и приглушил звук. Наверное, не он один. Наверное, миллионы одиноких людей, запертых в миллионах одинаковых квартир одинаковым жестом протянули руку и приглушили звук. А потом мы сделаем громче, чтобы послушать новости. А потом мы будем смотреть фильм. А потом мы уляжемся спать, и кого-то убьют, а кто-то умрет сам, а те, что переживут ночь, с утра выплеснутся на улицы, чтобы вечером вернуться в одинаковые коробки квартир и одинаковым жестом засветить экран.

Он встряхнул головой, отгоняя дурацкую мысль. Эдак свихнешься от безделья! Ну, что там у меня? Связи Валара. Начальничек, сукин сын! Два дня телился, а всего улова приютский воспитатель, пара преподавателей из Хафти да еще космач, проездом. Вот им и займусь. С Валаром летал раза три, вряд ли что знает, а все-таки…

Он сделал громче, потому что уже шли новости. Дешевая распродажа, авария на скоростном шоссе… Ого! Убийство на Сеп. Влен Кас, директор банка, его секретарь и двое телохранителей. Расстреляны из встречной машины. Значит, уже получил свое? Быстро они его.

Он подумал, что дело навесят на отдел, и хмуро покачал головой. Тухлая штука. Не копать нельзя и выкопать не позволят. Надо будет позвонить, чтоб не рыпались, а то свидетелей начнут убирать.

Ненависть — привычная, застарелая, бессильная поднялась в нем, и он привычно ее придавил.

Тебе-то что за печаль? Пусть себе «Колечко» своих прибирает, мне меньше останется…

Нир Банел, 41 год, холост, бортинженер, последнее место службы — корабль «Призрак» «Транспортной компании» Крегана, проездом. Остановился в одной из дрянных припортовых гостиниц, где Хэлан уже побывал.

Нир Банел был молодец хоть куда: высок, плечист, лицо темное, жесткое, с тяжеленной челюстью. Только глаза подкачали: маловаты для такого лица и засели так глубоко, что цвет не разобрать.

— Полиция, — бросил Хэлан. — Отдел по расследованию убийств.

Банел не ответил: нависал угрюмой глыбой, и в лице его было что-то такое, что недобрая радость шевельнулась внутри.

Если он только… измордую! Руки чешутся кого-то отлупить!

Тот почуял: приглашающе мотнул головой, пошел и сел на кровать. Хэлан устроился на единственном стуле.

— Ну, — сказал, наконец, Банел.

— Знаете о «Звезде Надежды»?

— А вы? — Хриплый голос, тяжелый, а что-то эдакое проскальзывает. Из тех времен, когда был Нир Банел офицером Корпуса Космических разведчиков.

— Спрашиваю я, — напомнил Хэлан.

— А вы не спрашивайте! Кому и знать…

— Смотря что.

Банел чуть шевельнул тяжелыми плечами, и такая издевательская стала у него ухмылка!

— Стоило бы докопаться, а?

— На здоровье. Меня на «Звезде» не было.

— С Тгилом летали?

— А я со всеми летал. Нас, подонков, не спрашивают. Книжку в контору, талон в зубы — и валяй.

— Так вы же не подонок, Нир. Подонок сто монет ради больной матери не выкинет.

— А это, шпик, не твое дело!

— Не мое. Мое дело — «Звезда», да еще Тгил с Валаром.

— Что, не по зубам?

— Да нет, — сказал Хэлан, — наверное, по зубам. Просто за ними не один я бегаю. Ты давай, Нир, думай. Этим парням не полиции бояться надо. Ну, там с политической могли не поладить, но чтоб уголовка…

Нир как-то сразу весь подобрался, ушла издевательская ухмылочка, и опять в нем проглянуло что-то такое… интеллигентное.

— Думаете, что поверю?

— Ваше дело. К вам-то у меня ничего нет.

— Ну да! А вот если я вас пошлю…

— Уйду, — ответил Хэлан спокойно. — Не я, а вы пожалеете. Вроде у жестяночников не заведено своих бросать.

— Знаете, куда ткнуть! Ну? Чего вам от меня надо?

— Да так, пару вопросов.

— Ну?

— Летали с Майхом?

— Раз пять.

— Что он за человек?

— Человек. Две руки, две ноги и голова. Руки что надо, а голова еще лучше.

— А все-таки?

— Товарищ, каких поискать. С таким и жить веселее, и помирать не страшно.

— А без него что, боитесь?

— Слышь, шпик, не наглей! Не тронь, чего не поймешь. Знаешь, что такое ад? Они, жестяночки наши родимые. Век бы их не видать, подлюк! Летишь — а она разваливается… одно, другое, десятое… хочешь жить — вкалывай! По двадцать часов… Брякнешься тут же мордой в грязь… а тебя ногами в бок: опять защиту пробило. Считай, без малого труп… за эту самую малость и дерешься. Добрался до порта — и в кабак. Сперва пьешь, чтоб рейс забыть, потом, чтоб забыть, что человеком был, потом… потом просто пьешь. А потом с битой мордой и пустым карманом опять к Лобру и Юсо, к Крегану, к Свану — один черт!