Сергей Смирнов - Тот, кто сидит в пруду

— Собирайся, Ксения, Николай хочет видеть тебя по весьма важному и безотлагательному вопросу, — пробурчал он сквозь зубы.

— Никуда она не пойдет! — отрезал Пала Карло и загородил девочку собой.

Дед щелкнул пальцами, и в камеру вошли двое каэсовцев самого угрюмого вида с автоматами наизготовку, Юрка с Андреем встали плечом к плечу со своим учителем, Нестеров с Метисом были готовы присоединяться к ним при первой необходимости. Казалось, воздух в камере был до того наэлектризован, что еще немного — и ударит молния. Для этого не хватало самой малости: одного неосторожного слова, одного опрометчивого движения. Создавшееся напряжение разрядила сама Ксения. Она осторожно отстранила Папу Карло рукой и вышла вперед, пристально посмотрев в глаза Деду и его спутникам. Под её взглядом стволы автоматов послушно опустились, а Веригин скромно потупился, внимательно изучая гладкий металлический пол, отполированный несколькими поколениями офицеров и солдат, служивших в разные годы на станции.

Ксения обернулась и успокаивающе произнесла:

— Не волнуйтесь, Виктор Александрович, не волнуйтесь, ребята! Я пойду… Но я обязательно вернусь. Обещаю!

— Я, со своей стороны, — вмешался Дед, — гарантирую скорое возвращение Ксении. Как говорится, в целости и сохранности…

— Ну, за ваши гарантии я не дам и дохлой мухи, — парировал Юрка. — А вот ей мы верим, иди, Ксения, раз так нужно. Мы будем ждать тебя. А если что… — И он потряс в воздухе сжатым кулаком.

Вряд ли этот аргумент хоть кого-нибудь убедил, включая самого Юрку, ведь баланс сил был явно не в пользу пленников, но, тем не менее, Дед облегченно вздохнул и сказал примиряюще:

— Вот видите, всегда можно договориться по-доброму. — Это его замечание осталось без ответа, и он сопроводил Ксению в коридор, довольный успешным выполнением своей миссии.

Путь до центра управления станцией был недолог: они поднялась по лестнице, прошли по коридору, миновали несколько помещений под двухзначными номерами и вскоре добрались до заветной двери, охраняемой уже знакомыми «квадратами». При появлении Веригина те застыли по стойке «смирно» и по его кивку послушно расступились в стороны, пропуская Деда и его спутницу в святая святых.

Дед тихонько подтолкнул замершую на пороге Ксению вперёд.

За монитором ЭВМ спиной к вошедшим сидел Николай.

— Василий, оставь нас одних. Без моего приказа не входить, — распорядился Царь, не оборачиваясь, и когда Дед вышел и осторожно прикрыл за собой дверь, обратился к девочке, по-прежнему не оборачиваясь. — Ксения, подойди ко мне. Не бойся.

— А я и не боюсь, — пролепетала Ксения, приближаясь. Конечно, она опасалась этого нечеловеческого создания, этого монстра, но страха своего старалась не обнаруживать. Чувствовала же она себя при этом, как Алиса в Стране чудес. Или как Элли в Изумрудном городе. Но смелость и верность друзьям — те самые качества, которые объединяли ее с героинями этих сказок.

— Присаживайся! — пригласил Царь, когда шаги затихли за его спиной.

Ксения присела на предложенный ей вращающийся стул без спинки и мельком взглянула на некогда близкого и понятного Николая, теперь сидящего к ней в профиль — и поразилась восковой бледности с прозеленыо и полной неподвижности его лица. Прямо не человек, а манекен какой-то! Царь медленно повернул к ней голову, и в глазах его полыхнул холодный фиолетовый огонь. Да, пожалуй, глаза — то единственное, что жило на этом мертвенном лице, но жило какой-то нечеловеческой, противоестественной жизнью. И еще чертовски опасной!

— Я ведь решил обратиться к тебе за помощью, Ксения, — пророкотал монстр, растягивая синюшные губы и обнажая зубы с металлическим отливом в жуткой гримасе, которая, видимо, по его мнению, должна была изображать доброжелательную улыбку. — Ты слышала что-нибудь о фиолетовой Троице? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Объясняю! Это триединство сущностей, две из которых — Мать и Сын, являющиеся двумя ипостасями Существа в пруду. Третья же сущность, Фиолетовый Отец, Царь и Бог, Николай Третий, самодержец всея Сферы — перед тобой! — Николай отвесил своей визави церемонный поклон. — Вместе мы можем завоевать власть надо всем миром, как и было обещано… Так вот, возникла небольшая проблема в нашем трёхипостасном общении, которую мы с тобой общими усилиями сможем устранить. С помощью станционной ЭВМ, или, как сейчас говорят, компьютера, я хочу установить прочную двухстороннюю связь с Существом. Ведь оно — там, а я — здесь, сама понимаешь, выходит некоторое неудобство… Не будешь же, согласись, каждый раз бегать для этого дела на берег. Не царское это дело!

— Как же вы собираетесь установить связь? Ведь нет ни проводов, ни кабелей, да и куда их подключать?

— Пусть небольшие технические трудности не беспокоят мою маленькую гостью. Радиоволны, моя дорогая, ты забыла про радиоволны!

С каждой минутой с лица Николая постепенно исчезало напускное спокойствие, он дергался, кривлялся, гримасничал, одним словом, терял былой контроль над своей мимикой, отчего становился всё менее похожим на человека. По временам казалось, что голова его начинала пульсировать, кости черепа утрачивали присущую им твердость, что само по себе было зрелищем не из приятных. А запах! От него ощутимо разило тиной, болотной сыростью, заплесневелыми подвальными углами. Ксения изо всех сил крепилась, стараясь не выказать охватившего ее отвращения. Тоже мне болотный царь, жаба мерзопакостная, тварь из бездны!

— Никто лучше тебя с поставленной задачей не справится, — продолжал Николай, неожиданно ставший любезным и словоохотливым. — И, поверь, это не комплимент. Я знаю, что ты хорошо разбираешься в компьютерах…

— Откуда, ваше величество, извините за нескромный вопрос? — вопреки правилам придворного этикета перебила Ксения разглагольствования псевдомонарха. Она чувствовала, что пора переходить в контратаку. Сейчас или никогда.

— Ну что же, откровенность за откровенность. Василий сообщил. Неужели ты всерьёз полагаешь, что появление столь экстравагантной гостьи в его вотчине осталось для него незамеченным? Ты явно недооцениваешь компетентность органов, моя дорогая.

Николай все более удивлял Ксению: к его словоохотливости добавилось и неожиданное чувство казарменного патриотизма. Впрочем, почему неожиданное? Если учитывать особенности поглощенного Существом человеческого материала, а это в основном военнослужащие и их отпрыски, то всё как раз становилось на свои места. При том условии, конечно, что весь жизненный опыт и интеллектуальный багаж жертв был полностью усвоен монстром, а теперь он щедро делился добытым со своим порождением, кровью от крови своей, плотью от плоти своей. В таком случае жаль, подумала Ксения, что Существо не поглотило кого-нибудь из женщин. Может быть, это добавило бы ему хоть чуточку добра и сострадания. На роль жертвы она вполне могла бы предложить себя. И кто знает, если не останется иного выхода…