Елена Ершова - Царство медное

Некоторое время Лиза обдумывала это решение. Оно казалось ей достаточно разумным – а ведь она была разумной девушкой.

Размазав по щекам слезы и высморкавшись в снег, Лиза начала медленно подниматься из сугроба. Ей было тяжело: тело еще отзывалось ноющей болью, и ноги в кроссовках увязали в нетронутом насте. Поврежденную руку она старалась держать навесу, но помогала себе локтем, выставив его вперед и раздвигая сплетенные ветки. Внимательно оглядываясь вокруг себя, девушка принялась размышлять, в каком направлении она начала свое паническое бегство. Кажется, она больше забирала вправо. Но сказать точно пока не представлялось возможным. Немного поразмыслив, Лиза приняла решение повернуть ровно назад и идти строго по прямой, пока не увидит что-либо похожее на насыпь.

И тогда она снова услышала скрежет.

Это было похоже на то, как если б кто-то проводил чем-то острым по стеклу или грифельной доске. И от этого протяжного звука по коже разом пробежали неприятно покалывающие мурашки. С дальних крон поднялась и с гомоном потянулась вдаль стая птиц. Затем земля дрогнула снова, и, словно в страшном сне, Лиза увидела, как на горизонте слева от нее покачнулось и медленно рухнуло буковое дерево. В образовавшейся прогалине плеснуло медью.

Только тогда пришло понимание, что это все было на самом деле. Монстр существовал на самом деле. И теперь он шел за ней, Лизой.

Издав какой-то всхлипывающий звук – нечто среднее между повизгиванием и плачем, – девушка бросилась в сторону, уже не разбирая дороги. Ей казалось, что вся природа ополчилась против нее – сугробы чавкали и засасывали ноги, будто болотная трясина, ветви путались, тянули ее назад, хлестали еще больнее. Несколько раз девушка падала, и тогда страх наваливался на нее непосильной ношей, и с каждым разом вставать было все труднее.

Она бежала долго. Бесконечно долго. Может, целую вечность. Ей не приходило в голову, что в безлюдном лесу оставленные ею четкие следы более чем однозначно указывали преследователю на местонахождение жертвы. Но она продолжала бежать, с трудом вытаскивая ноги из наста. Сделав еще несколько шагов, Лиза вдруг почувствовала, что ее нога не встретила под собой никакой опоры. Девушка невольно вскрикнула и провалилась в снег по пояс. Потом снег начал оседать, сползать вниз, увлекая девушку за собой. А затем обвалился окончательно, и Лиза полетела в овраг.

Некоторое время она лежала неподвижно, ощущая только набившийся под куртку и в кроссовки снег и вслушиваясь в настороженную морозную тишь. Овраг был неглубок, и падение не причинило Лизе никаких неприятностей, кроме одной – упущенного времени. Теперь стало совершенно ясно – от монстра не убежать. И девушка заплакала снова.

Она подумала о своей неудавшейся жизни, о Викторе, об оставленных в Славене родителях и братьях, которых она никогда не увидит больше. Весь ее жизненный путь теперь закончится здесь – в безлюдном лесу. И если ее не сожрет монстр, то в скором времени она сама погибнет от переохлаждения или (что случится скорее) без своих лекарств впадет в диабетическую кому.

Скрежет раздался снова – кажется, совсем рядом. Но Лиза боялась повернуть голову, чтобы определить источник звука. Боялась, что увидит рядом с собой гладкий панцирь чудовища. Она лишь немного скосила глаза.

Справа от нее из земли торчали громадные вывороченные из земли корни. Они образовывали нечто вроде свода, или шалаша. Между корнями набился снег. Но идея уже забрезжила в мозгу, и смекалка сработала мгновенно.

Быстро, как ящерка, Лиза бросилась к спасительному дереву. Не обращая внимания на возобновившуюся в руках боль, выгребла из-под корней спрессованный снег. Затем она юркнула в образовавшуюся пещерку и затаилась, зажала ладонями рот, чтобы даже дыханием не выдать своего присутствия.

Земля протяжно застонала и прогнулась снова. Лиза невольно подпрыгнула, испуганно хрюкнула в ладони.

– Лис-саа…

Новый протяжный звук заставил ее насторожиться. Он раздался тут же, совсем рядом – не то возле уха девушки, не то прямо в ее голове.

– Лиииссаа! – повторилось снова.

Вместе с этим мощно и быстро в землю ударил коготь.

Девушка подобралась и онемела, боясь даже дышать. Коготь – или нечто, похожее на него, – находился теперь в какой-то сажени от тайного убежища Лизы. Она видела его трехгранную форму, ровную поблескивающую поверхность, в которую могла бы смотреться, как в зеркало. На высоте примерно сажени с одной стороны когтя шли зазубрины. Тут же рядом с первым когтем в землю вонзился второй, вызвав новую волну вибрации. Теперь сомнений не оставалось – чудовище было рядом. И, возможно, оно знало, где прячется Лиза.

– Не… прячься… – заговорщицки шепнуло прямо в уши.

Девушка сжала виски ладонями, затрясла головой. Но голос не исчезал.

– Не… бойся… я… знаю… где… ты… будь… со… мной…

Теперь он звучал тихо-тихо в ее голове, похожий на атмосферные помехи в радиоприемнике, или на шорох листьев в осеннюю ночь. Тихий механический голос, не принадлежащий человеку.

Слезы снова потекли по щекам девушки. Голова кружилась наравне с мерным шуршанием слов, льющимся в ее уши.

– Мир… теперь… нашшшш…

Тогда Лиза не удержалась и вскрикнула. И в ту же секунду дерево, служащее до этого ее убежищем, взлетело на воздух. Вокруг девушки взметнулся смерч из снега и просыпавшейся коры. И, подняв вверх испачканное, исхлестанное ветками лицо, во всем ужасающем великолепии увидела склонившуюся над ней смерть.

37. Обрыв

…если смотреть прямо наверх и при этом прищурить глаза – кажется, что сквозь завесу туч проглядывает золотое сияние солнца. Облака наливаются медью, расползаются клочьями, и вот оно вспыхивает прямо перед глазами – сочное яблоко светила, дающего миру свет и жизнь. Слепящими брызгами рассыпаются у побережья волны, и чайки мечутся, плаксиво кричат над морем:

– Ан! Дай! Дай!

Маленькие ладошки тянутся вверх. Настойчивый тонкий голосок возвращает из мира грез в реальность, и солнечное сияние превращается обратно в колышущиеся на осеннем ветру кроны деревьев. Над ними по-прежнему плывут бесстрастные серые облака, а шум волн превращается в журчание лесного ручейка.

– Да тише ты, Лиса! – мальчик поднимает руку с ножом выше. – Еще не готово!

– Ова? – брови девочки поднимаются домиком, и глаза становятся круглыми, словно у настороженного зверька.