Владимир Венгловский - Половинки космоса (сборник)
От этих слов у поэта потемнело в глазах. Размахнувшись, он влепил вождю звонкую оплеуху, вложив в нее всю свою ненависть. Бородач изумленно ойкнул и осел на пол.
– Поздравляю! – резко сказала Ардена, надвигаясь на Васю, который отчаянно дул на ушибленную руку. – Ты придумал самый долгий способ самоубийства. Лучше бы просто разбил свою патлатую башку о стену.
– Не вижу повода для шума! – гневно парировал Хвостиков. – Этот боров убивал поэтов!
– Этот боров мог вывести нас отсюда, – прошипела девушка. – Мне ничего не стоило заставить его сделать нам это одолжение. А теперь он лежит в отключке, с разбитой рожей! И даже если мы приведем его в чувство, дегенераты в зале сразу поймут, что пахана уделали бабы. И вместо бегства мы поучаствуем в маленькой революции, а потом отправимся в гарем и за борт – каждый своей дорогой.
– Не отправимся, – произнес Вася неожиданно уверенным голосом.
– Что-то придумал? Выкладывай, – велела Ардена.
– Я с вождем примерно одного роста… – начал Вася.
– Но ты без бороды, – заявила девушка, моментально уловившая суть плана. – Вот если бы нам ножницы или нож…
Оба одновременно бросились обыскивать лежащего вождя.
* * *Четверть часа спустя из-за переборки в зал вышел вождь в обнимку с коротко стриженной ведьмой, давеча переломавшей ребра не одному бойцу. Многочисленные претенденты на престол, собравшиеся у дверей посмотреть, чем кончится дело, испустили дружный вздох разочарования.
Правда, самому вождю победа далась нелегко. Борода его была изрядно выщипана и торчала в разные стороны диковатыми пучками. Каска низко нависала надо лбом, отчего лицо почти полностью скрывала тень. Накидка и гофрированные штаны болтались как на скелете. На щеках красовались глубокие кровавые борозды, оставленные ногтями чертовки, которая теперь льнула к плечу своего укротителя.
За волосы вождь волок закутанную до самой макушки в мешковину ту самую усатую девицу, за которую изловивший ее молодец получил в награду круглый блестящий медальон с чудно́й надписью «заглушка канализационная».
– Держись прямо, – прошептала Ардена. – Ты – вождь! Расправь плечи. Выпяти грудь.
– Я и расправил, – пискнул поэт и хрустнул лопатками, – и выпятил.
– Ты брюхо выпятил, а не грудь. И что это ты плетешься на полусогнутых, будто стакан касторки замахнул? Мой тигр! – это уже для толстого коротышки, пускавшего слюни, любуясь на семейную идиллию вождя.
– И вовсе не на полусогнутых. Просто этот гад слишком тяжелый. Кстати, ты бесподобно целуешься, – блаженно пробормотал Вася, ответив на страстный поцелуй Ардены. – Только будь поосторожней – скотч того и гляди отклеится, и я останусь без бороды.
Выдав последнюю фразу, Хвостиков передернул плечами: воспоминания о том варварском способе, каким он лишился локонов, а вождь – бороды, оставили в душе поэта слишком глубокие раны. Вкус фиолетовой краски, которую раздобыла девушка, чтобы выкрасить его зубы, также не радовал.
Вася и Ардена медленно брели меж столами, изо всех сил стараясь выглядеть как пара влюбленных на прогулке. Им это вполне удавалось. Особенно сторонних наблюдателей убеждали поцелуи, которые с каждым разом становились все дольше.
Когда до ангара с капсулами оставалось не более ста шагов, Хвостиков дернул Ардену за локоть и прошептал:
– Он шевелится.
– Кто шевелится? – не поняла девушка.
– Вождь.
– Это тебе мерещится. Я его как следует по башке приложила, когда он после твоей оплеухи очухался.
– Ничего не мерещится! – закипятился Вася. – Сама посмотри.
Ардена бросила косой взгляд на сверток, который тащил за собой поэт. Пленник явно начинал приходить в себя. Он выпростал из мешковины руку и пытался разорвать свой кокон. Ткань постепенно поддавалась, и сквозь дыры уже виднелся налитый кровью глаз и веревка, к которой был привязан пук остриженных Васиных волос, предназначенный для имитации пышной шевелюры прекрасной невольницы.
– Эй, Иван Иваныч, ты где бабу с такими ручищами огреб? – крикнул сидевший за ближайшим столом пьянчуга, грудь которого украшал орден с загадочной надписью «заглушка канализационная». Вася бросил на него короткий взгляд и снова уставился на куль позади себя. – Иван Иваныч, – продолжал владелец бляхи, – чегой-то там у тебя такое?
Он в упор смотрел на Васю, и только тут Хвостиков понял, что обращаются к нему. Колени подкосились, и если бы не Ардена, он шлепнулся бы на пол от страха. «Стало быть, этого гада в мешке зовут Иван Иваныч, – отстраненно подумал поэт. – Странно. Мне всегда казалось, что атамана головорезов должны звать как-то пострашней. Череп, например, или Костолом».
– Чего к вождю пристаешь? – выдавил Хвостиков натужным басом. Он молился всем богам и черной пустоте космоса, чтобы никто не услышал, как дрожит его голос. – Не видишь, барышень прогуливаю?!
– Как не видеть! Только где ж ты эту рукастую взял? – не унимался пьяненький орденоносец. – На пляжу таких не было.
«Вот пристал, чертов зануда!» – подумал Вася и почувствовал вдруг, что сковавший его ужас сменяется раздражением.
– Значит, были! – рявкнул Хвостиков совершенно окрепшим голосом. – Одна – стриженая кошка, которая вам задницы надрала, а другая – усатая тихоня. Между нами, так себе бабенка оказалась – ни рыба ни мясо. Вот я ее в мешок и сунул.
– Не, усатую я помню, – не отставал собеседник. – Усатую я сам ловил. Ты мне за нее и орден пожаловал, – он похлопал по канализационной заглушке на груди. – А эта… это… в мешке… Гляди, оно лезет!
Послышался треск. Дикари в ужасе попятились. Из мешка вылезало нечто огромное, осоловевшее, с выщипанной бородой и сплошь покрытое свалявшимися Васиными волосами.
– Чур меня! – завопил владелец заглушки и бросился наутек. Остальные оказались не столь впечатлительными и молча пялились на Васю и новоявленное диво. Самые сообразительные уже закатывали рукава.
– Беги в ангар, – шепнул Хвостиков Ардене. – Я их задержу.
Девушка бросила на поэта короткий взгляд, в котором смешались и удивление, и благодарность, и много чего еще, и Васе вдруг захотелось продекламировать поэму. Потом она быстро поцеловала его в щеку и исчезла, просочившись между двумя громилами.
«Теперь мой выход», – подумал Вася.
– Сволочи! Вы кого мне подсунули? – заорал он и, схватив за грудки ближайшего мордоворота, потащил к ощипанному вождю, все еще не понимавшему, где он и кто. – Это вы называете женщиной для вождя?! Вот эту ободранную гориллу? Уроды! Всем бошки поотрубаю!
Вася бушевал и сам не мог понять – то ли взгляд Ардены толкает его на безумство, то ли страх, засевший где-то в печенке, перебродил и превратился в нечто новое и доселе неведомое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});