Сергей Гатаулин - Вирус

Взгляд старца наполнился непониманием.

– В каждом из ваших прихожан живет вирус! Такой же, как и тот, что окопался в ваших компьютерах. Если он сумеет связаться с одним из них, нам конец. Нужно изолировать его, тогда он пойдет туда, где его ожидают – в мировую паутину, – Дмитрий замолчал.

Служители церкви продолжали тиранить его вопросительными взглядами. Только Игорь, кажется, начал постепенно понимать суть происходящего. Поворачиваясь к отцу Михаилу, он коротко выдохнул:

– Дмитрий прав!

Затем приблизился, наклонился и что-то быстро зашептал на ухо.

Старец внимательно выслушал.

– Только без паники! – кивнул на дверь, провожая неожиданных посетителей, и злобно воззрился на Потемкина.

– Пришло время человечеству расплачиваться за свою непомерную гордыню, за свои эксперименты.

– Люди не так плохи, как вы себе представляете, – Дмитрий злился, что не может быстро успокоиться.

Мысль о возможном влиянии вируса на окружающих встревожила его, но он сумел перебороть внутренний страх, загоняя его в темноту подсознания.

– Пойми же! – возопил отец Михаил. – Человеческий ум – самое опасное оружие на Земле. Люди всегда были жестоки и чрезмерно горды. Чтобы обуздать гордыню и сдержать их убийственные способности, Бог вложил в их тела программу, которую, как я полагаю, ты называешь вирусом.

– ДНК человека состоит из программ, по которым развивается наш организм, – Дмитрий бесцеремонно прервал возбужденную речь отца Михаила. – Множество программ, и каждая отвечает за что-то. За агрессию – один из генов. За доброту – другой. Жестокость вызвана вырождением гена доброты. И в этом может быть виновата программа-вирус, встроенная в нас когда-то, очень давно.

– Это Бог! Бог карает нас за нашу гордыню! – попытался втиснуться в разговор возбужденный глашатай божественных мыслей.

– Может, вы и правы! Кто-то вложил в нас эту программу – страшный вирус. Кто его написал? Не знаю, – Дмитрий замолчал, но ненадолго. – Несколько десятков лет жизни, а дальше? Немощь, болезни и угасающие умственные способности. Это подарил нам создатель программы-вируса. Если этот программист – Бог, я бы не поставил на его доброту и копейку.

– Бог есть любовь! – пылко произнес старец. – Кто мы такие, чтобы судить Его? Пути Господни неисповедимы.

– Вот-вот! То, что Он существует, мы почему-то знаем, а путей его – увы. А может, лучше и не пытаться? А то испугаемся. Чего только не происходило под его знаменем! И это при том, что никто не знает, существует Он или нет. А если узнают, что тогда начнется? Вселенская драка за место в раю?

– Люди слабы и жестоки! И это не вина Господа.

– Отчего же Он не наставил слабые творения свои на путь истинный? – подражая манере батюшки, продолжил Дмитрий. – Или виноваты не боги, а конкретные люди, взявшие на себя роль посредников? Сурдопереводчики, размахивающие перед глухим человечеством руками, не замечающие, что своими стараниями давно перебили посуду в собственном доме. Предлагаем место в Царствии Небесном, недорого! Или обменяем на веру!

– Замолчи! – густые брови разгневанного старца сошлись на переносице, глаза потемнели. – Стало быть, ты, богохульник, ратуешь за всеобщее бессмертие, всем без исключения – кто заслужил и кто не достоин? Кто жил по божьим заповедям и кто плевал на них? И убийце, и священнослужителю? – загудел он, сжимая кулаки.

– Уж лучше всем, чем в обмен на пожизненную преданность и веру. Вначале послужи Богу, как собачка, выпрашивающая кость, а потом… Может быть, и получишь бессмертие, но обязательно после долгих мучений. А чтобы усложнить условия конкурса для тех, кто еще не заслужил, вечная жизнь будет в ином мире. Как тут не подумать, что Земля – тюрьма, в которой люди отбывают наказание?

Дмитрий разозлился и не мог успокоиться, он то плевался словами, то блеял, подражая старцу. Ему давно надоел разговор, но разбуженный зверь, не удовлетворив жажды крови, не хотел мириться с безапелляционной уверенностью священника в своей абсолютной правоте. Раздражение, вскипая, выплескивалось наружу. «Сбросить пар и постепенно затормозить, а не удастся – нужно ретироваться», – подумал он.

– Чем же ты отличаешься от тех, кого пытаешься судить? – словно вспомнив, что гнев – смертный грех, отец Михаил, в отличие от Дмитрия, мгновенно успокоился. – Сначала задави вирус, сидящий у тебя внутри, а потом получишь вечную жизнь. Даже если допустить, что ты прав и это действительно приведет к бессмертию. Не слишком ли это похоже на «усмири гордыню»? Мы схожи в своих устремлениях, нравится тебе это или нет. Так, может быть, объединим усилия? Представь, что мы можем сделать с твоими возможностями? – вопрошал священник.

– Поближе к раздаче тянет? – Дмитрий не мог остановиться. – Привыкли манну небесную лично раздавать – это понятно. Сценарий второго пришествия уже написали? Не отвечайте, и так вижу: все готово! Только вот претендент на главную роль строптивый попался, а дублеры недоступны.

При последних словах Потемкина отец Михаил в очередной раз побледнел, испуганно заметался глазами, словно искал перерожденных сообщников несостоявшегося мессии.

– Усмири гордыню, согнись в поклоне, встань на колени! – бросал Дмитрий раскаленные слова в лицо священнику. – А мы тебя с руки покормим и погладим. Так? Измерив усердие, с коим стремился ты к Господу нашему, выдадим пропуск в рай. Если отдал всего себя без остатка, получишь разрешение на бессмертие. Если нет – мучиться тебе вечно. Это не по мне, святой отец, увы. – Дмитрий неожиданно замолчал, повернулся и быстро, словно боялся передумать, двинулся к выходу.

Едва слышное шуршание ноутбука на полке за спиной священника задержало его на мгновенье. Останавливаясь, он кивнул отцу Михаилу и, указав рукой за его спину, громко произнес:

– Вирус уже здесь, он ищет путь к людям. Оставьте свой пост, батюшка, идите домой! И не троньте людей моей команды, иначе останетесь наедине с монстром! Уверяю вас, тогда уж точно не обрадуетесь.

– Одни мы никогда не останемся! – буркнул отец Михаил. И с едва ощутимым вызовом выкрикнул в спину удаляющегося Димки. – С нами Бог!

– И это мы уже слышали в середине прошлого столетия, – не поворачиваясь, ядовито огрызнулся Потемкин, громыхнув напоследок тяжелой дубовой дверью.

Исчез седобородый старик, остались за стеной золоченые кресты и распятия, а в душе не утихало раздражение. Дмитрий больше не сдерживал себя – он злился. Злился на Вирусапиенса, захватывающего сеть, на отца Михаила, уверовавшего в неоспоримую правоту своего слова, а еще больше на себя, прекрасно понимая, что батюшка прав: ведь именно его стараниями вирус выбрался на свободу. И неизвестно, какие еще неприятности ожидают человечество, если набирающий силу симбионт найдет способ связаться со своими сородичами. Гнев был нужен ему, как воздух, только он мог вытеснить из возбужденного сознания нарастающее чувство вины. Торопливо сбежав по ступенькам и не обращая внимания на тревожную суету в молельном зале, он пробрался к выходу. Толкая дверь, увидел хакеров, ожидающих его перед черным угловатым «мерседесом». Сделал шаг. И тут же почувствовал, как земля внезапно уходит из-под ног. Не ожидая подвоха, он испуганно рванулся назад, но та же сила, что вырвала его из привычного мира, не позволяла вернуться на порог церкви. Он висел в пустоте, пытаясь сориентироваться в пространстве хронодендрида, чтобы найти дорогу домой, но не мог. Он был уверен, что древо времен исчезло, а вместе с ним утратили смысл и сами понятия направления и движения. Он забыл о своих переживаниях и страхах, все мысли вращались вокруг стремления вернуться на Землю, и потому, когда перед глазами появилась родная квартира, едва не захлопал в ладоши. Жизнь больше не казалась нагромождением бессмысленных событий, делающих мир бесконечно жестоким и уязвимым.