Джек Вэнс - Королевская охота. Сборник.

СТРАНА МАУКИША.

Официальная карта и обозрение.

Это издание содержит все коммуникации, города, реки, мосты, пограничные посты, вместе с деталями физической географии.

Цена: 25 центумов.

Герсен взял экземпляр карты и заплатил.

Девушки сразу же запротестовали:

— Сэр! Цена два СЕВа!

Герсен показал напечатанную цену.

— Здесь стоит цена в двадцать пять центумов.

— Это для местных жителей, — сказала одна из девушек. — Приезжие должны заплатить наценку.

— Это почему? — спросил Герсен, удивляясь, каким образом девушки узнали, что он приезжий.

— Потому, что карта содержит секретную информацию, — сказала девушка справа серьезным голосом.

— Чрезвычайно важную для неприятельской армии, — сказала девушка слева, еще более серьезно.

— Но наверняка ваши враги уже приобрели карты Маукиша.

— Возможно, что и не все.

— Может быть, не с такими секретными деталями.

— В таком случае, ваша карта стоит значительно дороже, чем два СЕВа.

— Это верно, но никто не станет платить такую цену, — сказала одна из девушек.

— Они предпочтут пользоваться какими-нибудь старыми, — сказала другая.

— Хорошо, но так вышло, что я местный житель, а не враг, — сказал Герсен. — Я живу в отеле «Бон Том».

Девушки стояли молча, определяя теоретическую основу положения Герсена: до того, как они сумели сформулировать аргументы, Герсен ушел.

Он сел на скамейку в одном из скверов и стал изучать карту. Он нашел Глэдбитук в сорока милях к северу, на берегу реки Свит Трелоки. Затем Герсен продолжил изучение города. По дороге он заметил вывеску:

ГАРАЖИ ПАНТИЛОТЕ.

Отличный транспорт! Продажа и прокат: на час — на день — на неделю.

Обращайтесь в наши мастерские.

Вы сможете сделать замечание или одобрить исполнительную точность нашего производства.

Улица Дидрам Раммел, 29.

Герсен зашел на улицу Дидрам Раммел и нашел Гаражи Пантилоте, где, после соответственных формальностей, он арендовал трехколесный легковой автомобиль, который был собран из разнообразных составных частей других машин.

К вечеру небо потемнело. Путь на Глэдбитук казался продолжительным. Герсен решил заказать свой автомобиль на следующее утро, чтобы добраться на нем через прерию Гошен прямо в родной городок Говарда Трисонга.

Глава 12

К северу от Клоути страна становилась дикой и безлюдной: во-первых, из-за болот, окружающих реку Джунифер, во-вторых, из-за длинных выступов черных скал, которые делали поля пригодными только для пастбищ.

Впервые Герсен видел местную фауну Моудервельта: двуногих тварей, похожих на жаб, высоко подпрыгивающих за летающими насекомыми: стаю ящериц с сине-зеленой чешуей и одним единственным глазом, которые вытягивались, чтобы увидеть проезжающего Герсена, когда он тормозил, они приблизились, передвигаясь с легкостью, но Герсен поехал дальше, оставляя стаю сзади.

Когда Рок-Голлус остался позади, снова пришло чувство одиночества. Пустынные степи простирались до горизонта, земля была плоская, без деревьев, одинокая и покинутая, залитая солнечным светом.

Наконец на севере появилась темная линия: деревья вдоль берегов реки Грейт Своми. Сразу за рекой местность вновь была обитаемой. Герсен ехал через деревушки, похожие друг на друга, как близнецы: главная улица, несколько пересекающих ее улиц, гостиница, несколько магазинов, школа, танцзал, церковь, некоторое количество домов и коттеджей.

Поздним утром Герсен прибыл в Глэдбитук: деревья, похожие на все остальные, которые он видел вдоль дороги, возможно, только больших размеров. На ее окраине располагалась Таверна Денкуолл, а на центральной улице находилась более претенциозная гостиница Свичера.

Герсен затормозил около гостиницы, бывшей старинным агломератом двадцати номеров различных размеров на разных уровнях. Общие комнаты были не менее экстравагантными, с черными досками на полу, наклонными потолками, окнами со ставнями, окрашенными в фиолетовый цвет из-за столетней выдержки под излучением Звезды Ван Каата. Вдоль фасада расселись жители города, расслабившиеся в тени дерева.

Около стойки в холле стоял мужчина семи футов ростом и тощий, как трость, с бледными щеками и запавшими глазами.

— Что вам угодно, сэр?

— Жилье. Мне нужен номер из нескольких комнат.

Служащий оглядел Герсена, поднял брови и опустил уголки рта.

— Вы один?

— Совершенно один.

— И вы хотите несколько комнат?

— Если это желание осуществимо.

— Это выглядит чрезмерным, если можно так сказать. Сколько комнат вы можете занимать сразу? В скольких постелях вы намереваетесь спать? Сколько санузлов необходимо для вашего организма?

— Не имеет значения. В таком случае дайте мне однокомнатный номер с ванной... Мой друг Джекоб Бейн прибыл?

— К нам? Нет.

— Еще нет? Вообще, есть здесь иностранцы, кроме меня, конечно?

— Здесь нет ни одного по имени Бейн, и ни под другим именем. Вы сегодня первый. Пожалуйста, заплатите вперед. Лицо, прибывшее из какого-то дальнего уголка Вселенной, вполне может уехать, не оплатив счета.

Герсена привели в комнату с голубыми стенами и черным потолком, который казался выше, чем потом оказалось.

Подставка поддерживала таз с водой и скребницу. Покрывало из серого войлока лежало на кровати, такое же покрывало заменяло ковер на полу. Заглянув в ванную Герсен обнаружил там беспорядок. Служащий предупредил его претензии:

— В данный момент это лучшее, что мы можем предложить. Для мытья используйте таз и скребницу. Для удовлетворения других нужд спуститесь вниз. — Служащий удалился.

— Мне везет, — сказал сам себе Герсен. — Таверна Денкуолл, вероятно, хуже.

Герсен недолго оставался в комнате. Он вышел на улицу, огляделся и направился к скромному деловому району Глэдбитука.

На Голчер Бэй он повернул налево, пересек реку Свит Трелоки по каменному мосту. На набережной стояла статуя: человек в сутане держал в одной руке нож, другой сжимал мужские половые органы. Позади находилась церковь. Надпись на постаменте гласила:

Отдалите положительного из творческой правды!

Не отступать!

Не оглядываться по сторонам!

Есть только Правда и ее Учение!

Напротив лежало кладбище, которое окружали массивные деодары. Повсюду стояли статуи, вырезанные мастерски из белого мрамора или синтетического материала, олицетворяющие смерть. Они располагались группами, как бы беседуя по поводу горестного события.