Фредерик Браун - Американская фантастика. Том 12

Он был искренне возмущен, когда его арестовали и препроводили на Плутон в ожидании конвоя с Гтета.

— Кто дал вам право беспокоить мирного ремесленника, занимающегося своим трудом? — запротестовал он. — Я требую немедленного освобождения, извинения по всей форме и возмещения как материального, так и морального ущерба, причиненного мне как личности и члену общества. Я буду жаловаться вашему начальству! Необоснованное задержание гражданина Вселенной карается законом.

— Вне всякого сомнения, — подтвердил космос-капрал Па-Чи-Лу, — но открытое распространение явной порнографии карается еще в большей степени. Мы ставим подобное преступление в один ряд с…

— О какой порнографии идет речь?

Мой ассистент (по его собственному признанию) так и застыл, уставясь на Л'пэйра сквозь прозрачную стенку его камеры, пораженный наглостью этого амебовидного существа. Смутное беспокойство овладело капралом — уж слишком самоуверенно держал себя преступник, несмотря на всю очевидность имеющихся против него улик.

— Вы отлично знаете, о какой именно. Вот, убедитесь сами. Это лишь один экземпляр из 20 тысяч, распространенных по всей Северной Америке и предназначенных для юношества.

Он дематериализовал биологические тексты и передал их через стену. Л'пэйр бросил на них беглый взгляд.

— Неважная печать, — прокомментировал он. — Этим гуманоидам многому еще предстоит научиться. Впрочем, для скороспелых не так уж плохо. Но почему вы показываете это мне? Неужели вы думаете, что я имею к ним хоть малейшее отношение?

При этом, как утверждает Па-Чи-Лу, у гтетанца был вид педагога, терпеливо пытающегося расшифровать бессмысленное бормотание малолетнего идиота.

— Вы отрицаете свое участие в этом преступлении?

— О каком преступлении идет речь? Посмотрите, — он указал на заглавный лист, — по всей видимости, перед нами «Начальный курс биологии» некоего Осборна Блэтча и Никодимуса П. Смита. Надеюсь, вы не спутали меня ни с тем, ни с другим? Меня зовут Л'пэйр, а не Осборн Л'пэйр и уж никак не Никодимус Л'пэйр. Просто Л'пэйр — старый, банальный, простоватый Л'пэйр. Ни больше ни меньше. Я родился на Гтете, Шестой планете…

— Я осведомлен об астрографических координатах Гтета, — холодно прервал его Па-Чи-Лу, — равно как и о том, что шесть земных месяцев назад вы побывали на Земле и совершили товарообмен с Осборном Блэтчем, в результате чего вы приобрели горючее, в котором нуждались, а упомянутый Блэтч — набор снимков, использованных им впоследствии в качестве иллюстраций к своей книге. Как видите, наша тайная полиция на Земле довольно успешно справляется со своими обязанностями. Мы считаем книгу вещественным доказательством номер один.

— Какая изобретательность! — восхитился гтетанец. — Вещественное доказательство номер один! Ну, конечно же, имея такие широкие возможности, вы остановились на самом остроумном выборе! Примите мои поздравления!

Как ты понимаешь, Хой, гтетанец сел на своего конька — втянул полицейского в обсуждение очередной юридической закавыки. Уникальное криминальное прошлое Л'пэйра как нельзя лучше помогло ему. Что касается Па-Чи-Лу, то его интеллектуальные способности в течение долгого времени были ориентированы на шпионаж и подпольные манипуляции в области культуры. Он был абсолютно не подготовлен к водопаду софизмов и юридических тонкостей, обрушившихся на его голову. Честно говоря, на его месте я бы чувствовал себя не лучше, и боюсь, что в этих условиях ни ты, ни даже сам Старик не могли быть гарантированы от провала. Между тем Л'пэйр разошелся вовсю.

— Что касается меня, то я лишь продал некоему Осборну Блэтчу набор художественных открыток. Как он поступил с ними дальше — меня это не касается. Если я, скажем, продал землянику оружие явно устарелого образца — кремниевый топор, например, или котел для поливания кипящей смолой неприятеля, штурмующего крепость, а землянин с помощью этого оружия отправил своих братьев-дикарей в мир иной, — разве я становлюсь соучастником преступления? Мне что-то не приходилось читать ни о чем подобном в Своде Законов Галактической Федерации. А теперь, сынок, не пора ли компенсировать мне потерянное время и посадить меня на экспресс-ракету, направляющуюся в сторону моего нового дома?

Вот так они и ходили вокруг да около. Бедняга Па-Чи-Лу зарывался в тома кодексов и постановлений, хранящихся в Штабной библиотеке на Плутоне, лихорадочно выискивая очередную мелкую поправку, с помощью которой можно было бы загнать гтетанца в угол. Но всякий раз он с позором проваливался, ибо Л'пэйр тотчас же припоминал наипоследнейшее разъяснение Верховного Совета по данному вопросу, полностью обеляющее задержанного.

Я пришел к убеждению, что у гтетанцев вся юриспруденция, по-видимому, поставлена с ног на голову.

— Но вы признаете, что продали землянину Осборну Блэтчу порнографические снимки? — взорвался, наконец, капрал.

— Порнография, порнография… — задумчиво протянул Л'пэйр. — Под этим словом мы, кажется, подразумеваем нечто низменное, непристойное, возбуждающее похотливые мысли и бесстыдные желания, не так ли?

— Конечно.

— В таком случае, капрал, позвольте мне задать вам один вопрос: вы видели снимки? Они вызвали у вас похотливые мысли и бесстыдные желания?

— Нет. Но я не имею счастья быть гтетанцем.

— Точно так же, как и Осборн Блэтч, — спокойно отпарировал Л'пэйр.

Я убежден, что космос-капрал Па-Чи-Лу нашел бы в конце концов разумный выход из положения, если бы ему не помешал наряд гтетанской полиции, прибывший на специальном патрульном корабле для препровождения преступника на родную планету. Теперь Л'пэйру предстояло сразиться с шестью соплеменниками, среди которых находились самые блестящие законниками и самые хитроумные крючкотворы из амебовидных. Полицейским властям на Руфе-6 не раз приходилось сталкиваться с Л'пэйром на многочисленных судебных заседаниях, они знали, с кем имеют дело, и на этот раз сумели подготовиться.

Казалось бы, Л'пэйр должен был сдаться перед таким численным превосходством. Но не тут-то было! Он обдумал все ходы еще на Земле. К тому же, Хой, его изобретательность стимулировалась тем простым фактом, что на карту была поставлена не чья-нибудь, а его собственная жизнь. Он понимал, что стоит только соотечественникам наложить на него свои псевдоподии, как он превратится в пар.

И вот впервые в жизни капрал Па-Чи-Лу осознал, как трудна иногда бывает участь полицейского — он очутился меж двух огней: сновал от заключенного к законникам и обратно, продираясь сквозь дебри мнений, утопая в трясине юридических тонкостей.