Альфред Ван Вогт - «Если», 1995 № 10

Я с удовольствием разделил бы оптимизм большинства читателей журнала «Если». Однако, как мы и договорились, давайте теперь попробуем определить реальные контуры проблемы.

Экологи утверждают: допустимое потребление первичной продукции биосферы не должно превышать одного процента, в противном случае она утратит устойчивость. Между тем человечество уже в настоящее время потребляет более десяти процентов. Люди бездумно и безответственно губят природу — собственную среду обитания. Человек превратился в крупнейшего производителя мусора: он выводит из кругооборота в 2000 раз больше веществ органического происхождения, чем вся остальная природа.

Читателям, безусловно, известна и острейшая проблема парникового эффекта, вызванная стремительно увеличивающимся содержанием углекислого газа в атмосфере. Последствия — повышение средней глобальной температуры, которое может вызвать таяние полярных льдов. На десятки метров поднимется уровень океанов и морей. Уйдут под воду обжитые участки суши, на огромных территориях раскинутся болота.

Но этим беды человечества не исчерпываются. Целых 83 % мирового потребления приходится на долю 20 % богатой части населения, все остальные живут в бедности. Расчеты показывают: чтобы выровнять этот показатель, необходимо увеличить сегодняшний уровень потребления ресурсов в 40 раз! Технологий, которые помогли бы решить эту задачу, современная наука не знает и в ближайшее время, по прогнозам, не создаст.

Поэтому если мы не хотим, чтобы XXI век оказался последним в истории человечества, то уже сейчас необходимо принимать решения и следовать им. Что предлагают специалисты?

Вот книга Донеллы и Денниса Медоузов «За пределами», изданная в 1992 г. от имени Римского клуба (футурологическое общество, объединяющее ученых разных стран). Авторы предлагают три глобальные программы, с помощью которых человечество, по их мнению, сможет предотвратить катастрофу.

Первое. В течение XXI века на протяжении жизни трех поколений необходимо сократить численность населения Земли до одного миллиарда человек. (Есть сведения, что уже определены квоты для разных стран. Для России, например, она составляет 50 миллионов человек к 2020 году.)

Второе. Страны «третьего мира» не должны развивать у себя промышленность по типу западных держав. Им следует ориентироваться на «зеленые» технологии, которые позволят прокормить население.

Третье. Необходимо повсеместно значительно ограничить материальное потребление. Население должно перейти к жизни со скромным достатком и удовлетворению в первую очередь духовных потребностей.

Трудно представить, каким образом эти глобальные программы можно провести в жизнь, не прибегая к насилию в самых жестоких формах. Например, против мероприятий по сокращению рождаемости наверняка выступят католическая церковь, мусульманский мир. Никак не будет это соответствовать и национальным традициям многих народов. Значит, потребуется мировая диктатура, которая попытается проводить такую политику силой.

В книге Медоузов немало утопического, но много и здравых наблюдений. Однако член Римского клуба от России академик Д. Гвишиани считает, что выиграют от подобных предложений главным образом гиганты западной индустрии — транснациональные корпорации. Председатель Объединенного совета по проблемам экологии Академии наук РФ В. Коптюг разъясняет: по отношению к России эта политика означает овладение ее природными ресурсами, развитие наиболее энергоемких и опасных производств, эксплуатацию ее дешевой, но достаточно квалифицированной рабочей силы.

А нельзя ли в долгой истории человечества найти подходящие подсказки, которые позволили бы выйти из кризиса более щадящим и естественным путем? Возможно, современное положение кажется почти безвыходным только потому, что мы считаем его уникальным, не имеющим даже отдаленных аналогов в истории?

Между тем за долгие тысячелетия рода человеческого нечто подобное уже случалось. Как свидетельствует археология, 10–15 тысяч лет назад на обширных пространствах Евразии развивался самый древний из этого ряда кризис. К тому времени наши далекие предки освоили совершенную по тем временам технологию охоты — были изобретены каменный топор, дротик, копье, лук, хитроумные ловушки для зверя. Началось безудержное охотничье буйство. Довольно скоро самая крупная дичь была истреблена полностью, и начался голод. Население сократилось в десять раз. Происходили жестокие схватки за пищевые ресурсы. В этой борьбе погибли конкуренты «человека разумного», занимавшие ту же самую экологическую нишу, — неандертальцы.

Нашему предку удалось выжить — его спасла неолитическая революция: от охоты и собирательства люди перешли к земледелию и скотоводству. Если человек живет за счет охоты, то для пропитания ему нужно в среднем 120 квадратных километров охотничьих угодий. Новая технология пропитания обеспечила гораздо более бережное отношение к природе.

Не может ли что-нибудь подобное, разумеется, на совершенно ином научном и технологическом уровне, повториться и в наше время? Если это случится, то мы сможем вздохнуть спокойно и отправить на самые дальние полки книгохранилищ сегодняшние мрачные пророчества близкой катастрофы. Кое-какие соображения на этот счет есть у ученых. Но, быть может, новые ценные идеи суждено высказать талантливым дилетантам; такое неоднократно случалось в истории науки. И я не удивлюсь, если в их числе окажутся прогнозисты конкурса, читатели журнала «Если».

МЕДИЦИНА. Успехи в этой области не вызывают никаких сомнений у аудитории журнала. Предполагается увеличение срока жизни человека до 120–150 лет. Развитие трансплантации приведет к созданию различных «банков органов» (впрочем, есть опасность, что мафия переключится с торговли наркотиками на поставку рук, ног, почек и т. д.). Генетическая коррекция поможет ликвидировать врожденные болезни. Правда, «стерильность» благополучных обществ, комфорт, активное употребление антибиотиков приведут к ослаблению иммунной системы человека, опасности эпидемий, вызванных мутировавшими вирусами.

В принципе, прогнозы читателей укладываются в логику поисков современной медицины. За исключением, возможно, геронтологии — ее успехи пока очень скромны. И если продолжительность жизни в развитых странах увеличивается (хотя в последнее время этот рост замедлился), то в развивающихся либо застыла на прежней отметке, либо даже падает. В России она существенно снизилась, что вызвано, естественно, не столько медицинскими, сколько социально-экономическими причинами.