Вернор Виндж - Ложная тревога

Один из помощников Вани поиграл с настройками, но ситуация не изменилась. Они могли видеть и слышать лишь то, что Лорд Чемберлен соблаговолил считать нужным. Биладзе склонился к экрану и попытался уловить в многоголосом шуме вечеринки хотя бы часть разговора, который происходил между Боблансоном и принцем.

Охранники все еще лежали в ногах Императора, словно были не в силах подняться. На самом деле, им просто не дали разрешения. Боблансон оставался стоять, хотя и съежился, демонстрируя робость. Лакеи по-прежнему лавировали в толпе, разнося напитки и угощение – со стороны трона придворных собралось больше, чем где бы то ни было.

Император и его сын, казалось, не вполне осознавали факт присутствия этих согбенных созданий. Странно было наблюдать за двумя людьми, настолько возвысившимися над остальным стадом. Эта картина пробудила одно очень старое воспоминание. Это было его последнее лето в Тифлисе, когда он обрел и Клазу, и ту свободу, которая существовала лишь на Флоте. Тем летом они с Клазой часто летали в предгорья Кавказа, чтобы провести день в одиночестве, на альпийских лугах. Здесь они могли свободно высказывать собственное мнение – без робости, без опасения, что их подслушают. Во всяком случае, так казалось. Спустя годы Биладзе понял, насколько они ошибались. Это была просто удача – то, что их не обнаружили.

Во время этих тайных пикников Клаза рассказала ему то, что никогда не должно было выйти за пределы аудиторий, в которых она училась. Студентам-архитекторам рассказывали о старинных зданиях и учили читать надписи, которые можно было обнаружить на них. Таким образом, Клаза – одна из немногих в Империи, кто получил определенные познания в области истории и древних языков пусть даже эти знания были отрывочными и получены окольными путями.

И еще эти знания были опасны, хотя в силу ряда причин полны очарования: в дни Республики, утверждала Клаза, слово «Император» означало что-то вроде «Генеральный Секретарь», то есть чиновник, избранный на эту должность – подобно тому, как избирали на некоторые должности на Флоте. Например, экипаж выбирал секретаря, который распоряжался имуществом боевой единицы. Это была удивительная эволюция – от избранного равными до полубога. Биладзе часто задавался вопросом: сколько еще понятий утратило первоначальный смысл, сколько истин искажено временем и людьми вроде тех, которых он наблюдал сейчас на голоэкране.

– Отец… Думаю, все именно так, как говорит мой зверек.

Звук по аудиоканалу раздался громко и резко; одновременно камера развернулась, чтобы принц и его отец оказались в центре экрана. Очевидно, Ростов понял свою ошибку. Лорд Чемберлен имел все шансы разделить участь Биладзе, если желания Императора не будут немедленно выполнены.

Биладзе вздохнул с облегчением. Он поймал нить беседы.

– Разве я не говорил, что прогулка выйдет на славу, отец? – в пронзительном голосе Сасы послышалось оживление. – Теперь мы наткнулись на кое-что совершенно новое. Возможно, эта штука вообще не из Солнечной Системы. Это будет украшение моей коллекции, – принц немного повысил голос. – О, отец, мы должны подобрать ее!

Император поморщился и пробормотал что-то насчет «бесполезных увлечений» Сасы… И уступил – поскольку он почти всегда уступал желаниям сына.

– Ну хорошо, хорошо, подбери эту несчастную безделушку. Смею надеяться, она окажется хотя бы отчасти столь интересной, как говорит это существо, – он небрежно махнул унизанной драгоценностями рукой в сторону Боблансона.

Не гражданин задрожал внутри своей синей униформы, и заскулил, словно вымаливал подачку.

– О Ваше бесценное величество, дрожащая тварь клянется вам всем сердцем: эта вещь принесет величайшую пользу вашей Империи!

Прежде, чем последнее слово этой клятвы сорвалось с языка Боблансона, Ваня отвернулся от голоэкрана.

– Отлично. Идем на сближение с объектом.

Один из членов экипажа тут же склонился над пультом управления.

– Подцепим эту штуку захватами третьего шлюза, – продолжал Биладзе, обращаясь к Коле. – Как только она окажется внутри, я хочу ее осмотреть. Помнится, я где-то читал, что древние использовали реактивные двигатели для управления кораблем и разгона – они так и не додумались до инерционного двигателя. Там, в баках, может сохраниться немного топлива – хотя столько лет прошло… но я не хочу, чтобы оно взорвалось у кого-нибудь перед носом.

– Верно, – отозвался Коля, поворачиваясь к собственному пульту. Биладзе продолжал вполуха следить за разговором, который продолжался на главной палубе – на всякий случай: вдруг ветер переменится. Но собеседники понемногу ушли от обсуждения специфических особенностей находки и заговорили о коллекции спутников. Синяя фигура Боблансона все еще торчала перед троном; время от времени коротышка вставлял замечания, поддакивая Принцу.

Ваня оттолкнулся от стены, чтобы проверить программу курса сближения, которую ввел его подчиненный. Яхта была оборудована новой моделью двигателя и могла без труда развивать ускорение до тысячи «g». Но их цель находилась всего в паре сотен километров, и здесь в буквальном смысле требовался деликатный подход. Биладзе нажал кнопку «пуск программы», и корабельные дисплеи показали, что судно начало движение в сторону артефакта с неторопливыми двумя «g». Должно пройти почти двести секунд, прежде чем они окажутся на месте – возможно, длительность фиксации внимания у Сасы несколько больше.

Сто двадцать секунд до контакта. Впервые у Вани появилось немного времени, чтобы подумать о таинственном предмете как таковом – впервые за десять минут, которые прошли с тех пор, как он вызвал Боблансона к себе в рубку. Несомненно, этот конус изготовлен разумными существами – слишком правильная у него форма. Однако внеземное происхождение вызывало сомнение, что бы там ни говорил Боблансон. Его орбита имела тот же период и ту же эксцентрику, что и орбита Земли; в данный момент он находился чуть более чем в семи миллионах километров от системы Земля – Луна. Подобные орбиты не могут долгое время сохранять стабильность. В конце концов, такой объект должен быть захвачен Землей, Луной или переместиться на эксцентричную орбиту. Конус не мог появиться здесь раньше, чем человек начал исследовать космос. На миг Биладзе задался вопросом: много ли можно узнать о небесном теле с помощью динамического анализа его орбиты? Вероятно, не очень.

В настоящий момент его орбита отличается от земной лишь наклонением: разница составляет примерно три градуса. Это может означать, что объект стартовал с Земли со скоростью немногим больше второй космической, по исходной асимптоте, направленной точно на север. Но с какой целью можно выбрать именно такую траекторию?