Александр Белаш - Красные карлики

– Ну давайте поселимся там! гу?..

– Подумаю. Надо кое-что купить, тогда…

Вдруг Джифаренге сгорбился, осунулся и заговорил подозрительно тихо:

– Ваааа, матушка, да тут лайгито! по какой сливной трубе их принесло?! Капитан, можно, я уйду? я сейчас не в форме драться…

– С кем? – Форт осмотрелся кругом, но не нашёл на пятачке пешеходного перекрёстка никого, кто мог бы сравниться силой и ростом с его грузчиком. Правда, к ним приближалась жаба-людоед, но это гривастое создание было тощеньким и еле доставало макушкой до плеча Форту, не говоря о Джифаренге.

– Это же орэ, что с тобой?..

– Какие орэ?! вы им так не скажите – зарежут! Орэ – низшая раса хэйранцев, а эти – лайгито… И очень вас прошу, не называйте мою кличку! ашшш…

– Джиф…

– Ашшш! не надо!..

Подбежавшая на задних лапках человекоподобная алая жаба с застывшим лицом ребёнка водила головой, задерживая свои пламенно-зелёные глаза то на Форте, то на бинджи.

«Ну хоть без оружия!» – отпустило Джифаренге.

Зрение, смещённое в длинноволновую сторону спектра, позволяло хэйранцу видеть инфракрасные лучи, и вид киборга в термодиапазоне (из-за жары он снизил теплоотдачу) потряс душу старшего мужа Цанцукэ. Кайчеке опасался попасть впросак: «Кто этот остывший? движущийся муляж? Как к нему обращаться?.. А правомочны ли муляжи эйджи совершать законные формальности?»

– Любезные прохожие, – начал он неуверенно, – моя супруга Цанцукэ и её сестрица Ле Бург приглашают вас быть свидетелями для обзора дома. Платы вам не положено, но мы будем вам премного благодарны.

Форт внимательнее всмотрелся в суету на перекрёстке. Боже правый, всесильное Небо – это Руна, старший страховой агент?! Конечно, она; сомнений нет. Просто распустила волосы посвободней и оделась полегче. О, и она их заметила! Узнала. Ещё бы ей не узнать лицо в шрамах и наклейках и другое – синее, перемазанное.

– Мы охотно принимаем приглашение твоей жены и её сестрички.

– Вы следили за мной? – резко начала Руна. – Вы меня преследовали?!

– Сестрица, они умышляют на тебя? – Губы Цанцукэ расплылись, обнажая зубки, но Джифаренге точно знал, что это – не улыбка! Хэйранцы не умеют улыбаться, их оскал – сигнал атаки. – Кайчеке, Бисайюге!

– Капитан, бегите, я прикрою. – Бинджи выступил вперёд, заслоняя Форта собой.

– Айкерт, назад! – Форт проскользнул между Джифаренге и жабами, расставив руки. – Кто тут жена? сперва поговорим. У нас нет никакого умысла. Мы встретились случайно. Вы нас приглашали – или нет?

– Стоять! – скомандовала Цанцукэ мужьям. – Ты недостаточно живой, чтобы разговаривать, мужчина.

– Уж какой есть, с таким и говори, женщина.

– Кто эти двое, сестрица?

– Это… я не знаю! – сердито бросила Руна. – Они сегодня приходили ко мне в офис. Они не могут выступать как понятые.

– В чём причина? – Вздыбившиеся было волосы Цанцукэ мало-помалу теряли тонус и разглаживались.

– У них нет документов.

– Прискорбно. Мы ошиблись в выборе, по неведению. Ты, поддельный эйджи, и ты, кэйто – я отменяю своё приглашение. Идите с миром.

– А может быть, мы не хотим уходить. – Перестав отгораживать Джифаренге от лайгито, Форт принял более спокойную позу. – Я бы хотел спросить кое о чём твою… сестрицу Ле Бург.

– Двадцать первого, в офисе, – железно молвила Руна. – Я не занимаюсь делами на улице.

– Осмотр дома с понятыми – это забава в нерабочие часы? Вроде развлечения, что ли?.. – Форт позволил себе пошутить. Руна была весьма привлекательна в новом наряде, и её напускная суровость выглядела… даже красиво. Форт перестал быть человеком, но не разучился видеть красоту.

– Это мои личные дела, – подчеркнула Руна, – которые вас не должны касаться.

– Прелестно! Вам лень созвониться с Френкелем, чтобы решить нашу проблему, но не лениво в свободные часы бегать через весь город в Штетл, чтобы помочь лайгито в выборе жилья – или для чего там понадобились свидетели?.. Ведь после 21.00 вы не обязаны с ними работать. Какой, однако, энтузиазм… Ты – Цанцукэ? позволь спросить – что у вас, неладно в доме?

– Не тайна. У нас в доме, – после того, как рукотворный эйджи верно поименовал её народ, Цанцукэ относилась к нему благосклонней, – завелись мелкие твари, грибы и плесени. Ещё у нас не те лампы света, они обжигают кожу и глаза. Мы требовали снизить плату за жильё или убрать мерзости, но домовладелец нас не слушает. Будем писать жалобную бумагу неправедному царю Черубини. Сестра Ле Бург помогает нам за…

«Паралич языка! срочно! немедленно! Удар молнии!» – взмолилась Руна к ангелу-хранителю, но тот вывесил табличку: «Обед с 16.00 до после уик-энда».

– …за сто десять экю.

– О! видишь, Айкерт, как мы глупанулись?.. Надо было сунуть госпоже Ле Бург пару сотенных, и тут же бы всё закрутилось. Машина не работает без смазки!

– Искореним бюрократизм и взятки, – процитировал Джифаренге чудо-плакат и согласно отвесил губищу.

– Теперь-то мы знаем, как к вам подступиться. Двадцать первого утречком ждите – придём с деньгами. – Издевательски поклонившись, Форт мельком посмотрел на Цанцукэ: – Удвой цену, лайгито, и она тебе станцует без штанов. Айкерт, за мной.

– Без одежд пляшут в страстную ночь полнолуния Цветущей, – задумчиво проговорила Цанцукэ. – А ты проходила женское посвящение, сестрица Руна?

– Кажется, мы испортили отношения с этой фифочкой, – протяжно вздохнул Джифаренге, бережно трогая губу, изрытую грибными язвами. – Вввв, как жжётся!.. Вы здорово сё поддели, капитан. Они в конторах все мздоимцы и хапуги. Не-ет, я пойду снова на арену, драться с монстрами! это проще, чем с чиновниками спорить. О-ох, отошьёт она нас двадцать первого…

– Забей свой кол, – отмахнулся Форт. – Есть ещё главный, Френкель; с ним мы пока не толковали. Скажи, почему твоя кличка при них запретна?

– Потому что они – лайгито из царицыной Джифары; есть такой мятежный район на Хэйре. Я там много воевал с лайгито, вот меня и прозвали Джифаренге – Джифарский убийца. Это на ихнем языке. Они к именам щепетильно относятся, имя – как паспорт. Может быть, царица ещё не отменила премию за мою цанцу… Капитан, сзади!

Насчёт «сзади» Форт уже уловил сканером, но не читал лица прохожих, только рост и контуры. Едва он обернулся, на него налетела разгорячённая Руна.

– Вы! за кого вы меня принимаете?

– Вроде бы я высказался чётко и определённо. Мне добавить нечего.

– Но вы должны понимать разницу между служебными и неслужебными делами!

– Кому вы это внушаете? мы ведь никто. Ни имён, ни документов, ни жилья. Зачем вы вообще за нами погнались? Считайте, что мы вам почудились. Айкерт, оба делаем вид, что её тут нет. Итак, об именах! Говоришь, лайгито питают к именам особое почтение?